— Оно там! Это судно там, и оно в порядке.

Стоун взял у него бинокль.

— Нет, это не то судно, — сказал он. — Определенно это не оно. У того было два огня на мачте.

Потом Стоун вместе с Гибсоном отправились отдыхать. Позднее в ходе детального расследования Стоун упорно повторял, что на судне, которое он видел ночью и с которого пускали ракеты, был только один топовый огонь и это было небольшое судно, поэтому ни в коем случае речь не может идти о том же самом судне, которое они видели со Стьюартом.

В 4 часа 30 минут Стьюарт вошел в штурманскую рубку, где капитан Лорд все еще спал на диване. Он разбудил его, как было приказано, и сообщил, что светает. Доложил капитану о неизвестном судне к югу от «Калифорниан» и о ракетах, о которых говорил Стоун. И хотя Стоун утверждал, что судно, увиденное им утром, не то, которое ночью пускало ракеты, Стьюарт стоял на своем.

— Да, я знаю, мне говорили об этом, — сказал капитан.

Стьюарт вернулся на мостик. Вскоре туда поднялся капитан. Надо было решать, что делать дальше — пытаться пробиться через ледяное поле по курсу или повернуть на юго-запад и поискать свободный проход. В конце концов решили, что днем, соблюдая осторожность, смогут пройти и здесь. Лорд приказал дать ход, и в четверть шестого утра «Калифорниан» начал медленно пробираться через ледяное поле. Старший помощник обратился к капитану:

— Не понаблюдать ли за тем судном на юге?

— Зачем, с ним что-нибудь не в порядке?

— Может быть, у него повреждено рулевое устройство или еще что-нибудь, — объяснил Стьюарт.

— Но оно ведь не подает никаких сигналов.

— Нет, не подает, — согласился Стьюарт, продолжая наблюдать за судном в бинокль.

Это был четырехмачтовый парусник, но Стьюарта все еще терзали сомнения, и он снова напомнил капитану про ракеты, о которых говорил второй помощник Стоун.

— Ну так вызовите радиста, — решил наконец капитан Лорд.

В 5 часов 40 минут Стьюарт разбудил Эванса. В эфире была тишина, и Эванс отбил на ключе CQ — кодированный сигнал, призывавший отозваться тех, кто его слышит. Примерно через две минуты он услышал радиста с «Маунт Темпля», который сообщил, что «Титаник» затонул, но это только предположение, основанное на том, что радиостанция «Титаника» уже длительное время молчит, и передал его последние координаты. Эванс записал их на клочке бумаги и передал Стьюарту. Отозвался «Франкфурт» и тоже сообщил о трагедии. Стьюарт поспешил на мостик и передал ошеломляющее известие капитану Лорду. Для Лорда, как и несколько часов назад для капитана «Карпатии» Рострона, эта новость была настолько невероятной и нереальной, что он не хотел верить в нее до получения официального подтверждения. В шесть часов Эванс принес ему новую радиограмму, на сей раз с «Вирджиниан»: «Титаник» столкнулся с айсбергом, требует срочной помощи, судно тонет, пассажиры в спасательных шлюпках, его координаты 41,46 норд, 50,14 вест. Капитан Гэмбелл». Как видно, «Вирджиниан» в ту минуту тоже еще не имел подтверждения, что «Титаник» действительно затонул, но сообщение, подписанное капитаном, было настолько убедительно, что Лорд уже не сомневался. Быстро сделав расчеты, он установил, что находится в девятнадцати с половиной милях от последнего местоположения «Титаника». «Калифорниан» немедленно изменил курс и пошел в точку, указанную в радиограмме. Одновременно капитан Лорд приказал приготовить к спуску все спасательные шлюпки. Пробиться на чистую воду удалось в 6.30, и только тогда «Калифорниан» смог идти самым полным ходом, то есть под 13 узлов.

Вслед за спасательной шлюпкой № 2, которая в 4 часа 10 минут первой достигла «Карпатии», начали подходить и другие. Шлюпка № 13 в последнюю минуту вынуждена была обойти большой айсберг, оказавшийся прямо между ней и судном. Испугавшись столкновения с острым, хорошо заметным выступом айсберга, командир шлюпки предпочел обойти ледяную глыбу на значительном расстоянии и не подвергать людей дополнительному риску уже вблизи спасательного судна. В 4 часа 30 минут шлюпка подошла к левому борту «Карпатии», и первыми по штормтрапам стали подниматься женщины. Матросы «Карпатии» для большей надежности страховали их канатами, продетыми под мышки. Маленьких детей поднимали в мешках. Затем поднялись мужчины и шлюпочная команда.

В шесть часов подошла шлюпка № 3, в которой наряду с другими находились издатель Генри Слипер Харпер, его жена, переводчик-араб и собака. Через несколько минут Харпер увидел на палубе своего знакомого, Луи Огдена, плывшего на «Карпатии». Присутствие духа, проявленное Харпером, удивительно — после стольких потрясений он еще оказался способным пошутить:

— Луи, как тебе удается так молодо выглядеть?

Элизабет У. Шют из той же шлюпки чувствовала себя не столь хорошо. Позднее она писала: «С «Карпатии» в шлюпку спустили пеньковый трос с петлей и начали одного за другим поднимать нас на палубу… Я несколько раз ударилась о борт судна. Мне казалось, что я похожа на тряпку. У меня так замерзли руки, что я едва держалась за трос и боялась, что выпущу его… Наконец я оказалась на палубе у какой-то двери, и любезный доктор, завернув меня в одеяло, проводил в столовую, где уже были какие-то люди, где нам сразу же предложили горячее питье и вообще делали для нас все возможное. Спасательные шлюпки все подходили, и было ужасно видеть, как на палубу поднимались женщины и начинали расспрашивать о своих мужьях. Каждая из них надеялась, что на следующей шлюпке может находиться ее муж, но ни одна из них не дождалась. На наших глазах жены становились вдовами».

Около шести часов из складной шлюпки С на палубу «Карпатии» поднялся Дж. Брюс Исмей и, сделав несколько шагов, прислонился к палубной надстройке. Он весь дрожал. К нему подошел судовой врач д-р Макги и спросил:

— Не хотите ли пройти в салон и выпить бульона или еще чего-нибудь, что пожелаете?

— Нет, я ничего не хочу, — ответил генеральный директор «Уайт стар лайн».

Доктор настаивал:

— Пойдите и съешьте что-нибудь.

— Если вы оставите меня в покое, я буду более счастлив здесь, — отрезал Исмей.

Потом все же попросил:

— Не могли бы вы проводить меня в какое-нибудь помещение, где я смог бы остаться один? Я был бы рад, если бы вы сделали это.

Доктор попытался еще раз уговорить его.   .

— Пожалуйста, — сказал он, — пройдите в салон и выпейте что-нибудь горячее.

— Лучше не стоит, — отказался Исмей.

Убедившись, что генеральный директор все еще в состоянии шока, Макги отвел его в свою каюту, где Исмей пробыл до момента, когда «Карпатия» пришвартовалась в нью-йоркском порту. Он отказывался от еды и никого не хотел видеть, только раз принял молодого Джека Тэйера. Все это время доктор Макги давал ему успокоительное.

Капитан Рострон вскоре разыскал Исмея:

— Вам не кажется, сэр, что было бы разумно, если бы вы сами послали в Нью-Йорк сообщение о катастрофе?

Исмей согласился и написал: «С глубоким сожалением сообщаю, что «Титаник» этим утром затонул, столкнувшись с айсбергом. Это привело к большим человеческим жертвам. Подробности позднее. Брюс Исмей». Повернувшись к капитану и протягивая записку, он спросил:

— Капитан, вы думаете, это все, что я могу им сказать?

Рострон утвердительно кивнул.

Шлюпка № 4 шла к «спасателю» с большими трудностями. «Мы думали, что никогда не доберемся до «Карпатии», — вспоминала позднее одна из женщин. Шлюпка в нескольких местах была повреждена и давала течь, которая усилилась после того, как в нее пересели «пассажиры» с перевернутой складной шлюпки В. Женщины пытались вычерпывать воду, но ощутимого результата это не давало. В седьмом часу утра, когда море начало штормить, гребцы лишь ценой больших усилий сохраняли курс на «Карпатию», и работа на веслах была каторжной. Несколько женщин были так измучены морской болезнью, что, когда шлюпка, наконец, приблизилась к «Карпатии», больше походили на мертвецов, чем на живых людей. Капитан Рострон приказал спустить с палубы, кроме штормтрапов, еще и легкое подвесное сиденье-беседку. Только двое мужчин оказались способными подняться на палубу самостоятельно, остальных подняли с помощью беседки.