На палубе G размещалось много пассажиров III класса, в основном бедные эмигранты. В носовой части — мужчины, а на корме — женщины. Их каюты на «Титанике» были самыми скромными и оборудованными, разумеется, наиболее просто. Все каюты были многоместными. Столкновение с айсбергом в этих помещениях люди действительно ощутили как удар, а вовсе не как легкий толчок, какой почувствовали пассажиры шестью палубами выше. Он моментально разбудил Олауса Абельсета, двадцатишестилетнего норвежца, одного из многих молодых людей, направлявшихся в Америку на поиски работы. Он сел на койке, пытаясь понять, что происходит.

— Что случилось? — спросил его сосед.

— Не знаю, — ответил Абельсет, — но думаю, что лучше подняться.

В соседней каюте проснулся Карл Джонсон. Когда он немного пришел в себя, то обратил внимание на странный шум, доносившийся из коридора. Джонсон слез с койки и открыл дверь. Его босые ноги окатила вода. Дэниел Бакли спал чуть дольше и, соскочив с постели, оказался в воде по самые щиколотки. Остальные двое продолжали спать как убитые. Бакли начал трясти их, приговаривая:

— Вставайте, что-то случилось, здесь вода.

От него пытались отделаться смехом и советами залезть обратно в постель, говоря, что здесь нет нужды вставать так рано, как в Ирландии. Но Бакли стал поспешно одеваться, и тогда они, перестав смеяться, тоже начали вылезать из-под одеял. Поскольку каюта была тесной, Бакли, чтобы не мешать им, вышел в коридор. Тут появились два матроса. Они кричали:

— Все на палубу, если не хотите утонуть!

В четвертом от носа водонепроницаемом отсеке на уровне двух палуб располагалась судовая почта: мешки с посылками были уложены рядом с багажным отделением пассажиров I класса, а почтовая сортировочная находилась ниже, на палубе G. Оба помещения соединял железный трап, который вел на палубу F и выше. На «Титанике» работали пять почтовых служащих: три американца и два англичанина. Через пять минут после аварии уровень воды в нижнем помещении достиг почти шестидесяти сантиметров. И хотя вода продолжала прибывать, все пятеро (позднее к ним присоединились несколько стюардов) лихорадочно пытались спасти хотя бы двести тяжелых мешков заказной почты, содержавших более четырех тысяч писем, втаскивая их по трапу в сортировочное помещение на палубе G. Но все усилия оказались напрасными. Через несколько минут вода настолько поднялась, что начала заливать и палубу G. Только теперь почтовые служащие оставили бесполезную работу и перебрались на палубу F.

В каюте Е-8 пассажир I класса Норман К.Чеймберз услышал звук, показавшийся ему «грохотом цепей, ударявшихся о борт судна». Это продолжалось недолго, и Чеймберз подумал, что что-то случилось с cудовыми машинами, находившимися по правому борту. Беспокойство взяло верх над удобством, и они вместе с женой вышли узнать, что происходит. Они прошли поперечным коридором на правую сторону палубы, где лестница вела вниз, к помещениям судовой почты. По ней они спустились на палубу F и там увидели группу почтовых служащих, перебравшихся сюда из быстро затопляемых склада и сортировочной. Брюки их были мокрыми до самых колен. Чеймберз заглянул в люк и увидел, что и помещение почты, и соседний багажный отсек затоплены водой. Несмотря на то что там находился и их багаж, Чеймберз с юмором висельника принялся комментировать ситуацию. К его шуткам присоединилась жена. Пока они так развлекались, у лестницы ненадолго появлялись и другие обитатели судна, в том числе четвертый помощник Боксхолл, один из старших стюардов и даже на какой-то момент сам капитан Смит. Супруги Чеймберз, которые, в отличие от пятерых почтовых служащих, пережили катастрофу «Титаника», позднее признавались, что в те минуты, когда они стояли над залитыми водой почтой и багажным складом, им и в голову не приходило, что судну и им самим грозит смертельная опасность. И в этом они были не одиноки — ведь «Титаник» считался непотопляемым!

Как оказалось, айсберг пропорол корпус судна вдоль правого борта от носовой части до котельной № 5, то есть на длину шести водонепроницаемых отсеков. Пробоина образовалась примерно в трех метрах от киля, или в 60 сантиметрах от второго дна, на котором крепились котлы, паровые машины, паровая турбина и генераторы. Котельная № 6 находилась в пятом от носа водонепроницаемом отсеке судна. В тот момент, когда из «вороньего гнезда» на мостик поступило сообщение об айсберге и первый помощник Мэрдок передал в машинное отделение приказ «Стоп!», а затем «Полный назад!», бригадир кочегаров, работавших в этой котельной, Фред Бэрретт, как раз воспользовался короткой передышкой, чтобы поговорить со вторым механиком Джеймсом Хескетом. И тут судно ударилось об айсберг. Раздался оглушительный грохот. Казалось, что взорвался весь правый борт, в котельную хлынула бурлящая морская вода. В ту же секунду прозвучал сигнал тревоги и над герметичной дверью в переборке, отделявшей котельную № 6 от котельной № 5, зажегся красный свет. Оба едва успели протиснуться в помещение котельной № 5, как дверь за ними с лязгом опустилась. Несколько кочегаров из тех, кто не успел выскочить, выбрались на палубу F по аварийному трапу, но им приказали вернуться, закрыть заслонки и погасить топки. Кочегары изо всех сил старались выполнить приказ, но через пять минут оказались по пояс в воде и с облегчением вздохнули, когда им разрешили покинуть котельную. Было ясно, что прибывавшая вода сама погасит огонь в течение нескольких минут.

В котельной № 5 пробоина протянулась примерно на 60 сантиметров от переборки, отделявшей этот отсек от быстро затопляемой котельной № 6. Вода сквозь отверстие хлестала здесь не так сильно, как в первых пяти отсеках. Сначала она вообще лилась, как из обычного противопожарного шланга. В следующих котельных отделениях, расположенных ближе к корме, воды вообще не было. Кочегары, попадавшие на пол в момент удара, поднимались на ноги, недоуменно спрашивая друг друга, что же, собственно, случилось.

Столкновение произошло неожиданно, как гром среди ясного неба. До этой минуты все спокойно выполняли свою работу, регулярно сменялись вахты. Поскольку судно было новым, оно сверкало чистотой, отлично работала вентиляция, все, не переставая, восхищались огромной разницей между условиями работы на «Титанике» и тяжким трудом в грязи и нечеловеческой жаре на старых судах. Потом раздался жуткий, разрывающий барабанные перепонки скрежет рвущихся стальных листов, резкие сигнальные звонки и лязг падающих герметичных дверей. Большинство котельных рабочих в первую минуту вообще не могли понять, что происходит. Распространился слух, будто «Титаник» наскочил на одну из опасных мелей, которых так много к югу от Ньюфаундленда. Многие продолжали так думать даже после того, как с криком: «Чтоб мне провалиться! Мы столкнулись с айсбергом!» — сверху прибежал один из грузчиков.

Не прошло и десяти минут после катастрофы, как Фред Бэрретт, перебравшись по аварийному трапу через водонепроницаемую переборку, подошел к люку, ведущему в котельную № 6. Спустившись всего на несколько ступенек, он услышал под собой гул воды и зловещее шипение: вода заливала раскаленные угли в топках. Вся котельная была окутана паром, так что Бэрретт ничего не смог разглядеть, но предположил, что вода поднялась как минимум на два с половиной метра и доходит до середины котлов. Потрясенный Бэрретт вернулся в котельную № 5, где второй механик Хескет пытался тем временем восстановить порядок. Пол был залит водой, но механики Харви и Уилсон уже привели в действие насосы, и поступление воды пока удавалось держать под контролем. Положение осложнил неожиданно потухший свет. Харви приказал Бэрретту принести из машинного отделения аварийные фонари. Поскольку двери в водонепроницаемых переборках были закрыты, Бэрретту пришлось взобраться по трапу наверх, дойти до машинного отделения, спуститься вниз, взять фонари и тем же путем вернуться назад. Прежде чем он успел это сделать, механики сумели устранить неполадки, и свет зажегся.