— Скопы так скопы! — согласился Митяй. — Ты зоологию читаешь, тебе лучше знать. А я как наткнулся на холодную рыбину — здорово испугался.
Мы сидели у весело потрескивающего костра. Щука коптилась на сучке и вкусно пахла.
Митяй сбегал за хворостом и стал его подкидывать в огонь. Теперь он уж и не вспоминал, что это обязанность Петьки-профессора.
ЧЕМ ПАХНЕТ НЕФТЬ!
Костёр догорал. Язычки пламени становились всё короче. Раскалённые розовые ветки быстро чернели и покрывались пеплом.
Мы сидели и молча смотрели в огонь. Только что съели последние кусочки хлеба. Они немного заплесневели, но всё равно были очень вкусные. На завтрак, обед и ужин у нас одни печёные грибы. Их очень много другом — красивые, большие, с коричневыми шляпками, настоящие белые!
В любое другое время мы бы радовались и собирали во что только можно. Но есть целый день только их… Бр-р! А сколько, наверное, ещё таких дней впереди…
— Слушай, Митяй, — тихо сказал Петька, словно угадав моя мысли. — Где же эта пещера? А вдруг до неё ещё месяц идти? Может быть, нам лучше вернуться в лагерь и отдать записку директору?
— Струсил, значит? — так же тихо спросил Митяй. — Домой захотелось, в тёплую кроватку?
— Ничего я не струсил, — обиделся Петька. — Просто во всём должен быть смысл. Если мы заблудимся тут — пользы никому не будет.
Я молчал. Митяй верно, конечно, говорит. Но и Петька тоже прав.
А Митяй, видно, рассердился не на шутку.
— Ты знаешь, что такое нефть? — напустился он на Петьку. — Это тебе не жучки-бабочки, а важнейшее стратегическое сырьё! Понял? А шпионы ведь тоже не спят, ищут нашу пещеру.
— Мне можешь не рассказывать про нефть. — Петька даже вскочил. — Я о ней побольше тебя знаю. Ещё перед войной археологи нашли в Крыму глиняный кувшин с нефтью. Он пролежал в земле полторы тысячи лет! Вот сколько! А вы знаете, откуда пошло сам» слово «нефть»? Конечно, нет! Оно происходит от «нафата», что значит — просачивающаяся, вытекающая. Так называли нефть на Древнем Востоке. В Европе же её и сейчас называют по-латински петролеум — каменное масло…
Петька замолчал. Молчали и мы с Митяем. Потом я спросил:
— А ты, Петька, нефть видел? Какая она?
У нашего «профессора» даже уши покраснели. Он открыл было рот, но ничего не сказал и сел. Было ясно, что настоящую нефть он и издали не видел.
— Нефть — она, наверное, вроде подсолнечного масла, — неуверенно произнёс Митяй. — Такая же густая.
— Точно, — подхватил Петька, — только цвет у неё чёрный, как чернила для авторучки…
— А чем пахнет нефть, как вы думаете? — снова спросил я.
— Чем пахнет? — задумался Петька, — конечно, керосином.
— Почему? — удивился Митяй. — А может быть, бензином или ещё чем-нибудь…
Мы молча смотрели в огонь, и каждый старался представить себе эту самую нефть. Много нефти. Огромные цистерны, целые озёра и моря. Столько, сколько нашему государству надо.
Костёр уже почти совсем потух, но идти за хворостом никому не хотелось.
— А в лагере ребята сейчас кино смотрят… — вдруг жалобно сказал Петька.
Ох и рассердился же Митяй!
— Ты перестань на меня разлагающе действовать, дезертир несчастный! То каши с маслом ему захотелось, то в кино. А тут дело государственной важности. Не маленькие уже — пора хоть какую-нибудь пользу принести, а то хлеб едим только!
Петьке здорово стыдно стало.
— Да я ничего, я готов идти сколько надо, — тихо произнёс он.
— Вот именно, сколько надо, столько и пойдём, — уже спокойно сказал Митяй. — И нечего нытьё разводить.
— Верно, — поддержал я его. — Если нужно, и месяц можем грибами питаться. Подумаешь!
Петька уже ничего не говорил. Он молча смотрел в почти погасший костёр.
А Митяй встал и пошёл за хворостом. Скоро он вернулся с большой охапкой, и костёр снова загудел ярко и весело.
ПЕЩЕРА ЧУМРЫЖКОСТА. ГДЕ ЖЕ ДОКУМЕНТЫ!
Мы вышли на берег реки. Не знаю, о чём думали ребята, а я просто стоял и смотрел вокруг. Красиво всё-таки у нас в Сибири!
Обь — широченная река: спокойно, даже, можно сказать, величественно текла она перед нами. А тайга! Кого только мы не видели за эти дни: и ёжиков, и зайцев, и лисицу рыжую. А уж про птиц и не говорю…
— Ребята! — вдруг перебил мои мысли Митяй. — Сосна! Вон там, у поворота!
И верно: совсем недалеко, на берегу, росла высокая, одинокая сосна.
— Она! — закричал Петька. — Ура!
Мы бегом бросились к долгожданной сосне.
— Так. А где же пещера? — спросил Митяй, когда мы остановились возле сосны. Мы тоже внимательно посмотрели вокруг: с одной стороны — река, с другой — густой кустарник, растущий на склоне холма.
— Там, в кустах, — решил я. — Там надо искать. И мы начали искать. Разделили весь склон на три части, взяли длинные палки и полезли вверх.
В первые же пять минут я до крови исцарапался о какие-то колючки и разорвал рубашку. Удивительно твёрдые и колючие кусты росли здесь!
Не знаю, сколько времени я лазил по кустам — десять минут или три часа, но совсем выбился из сил. Куда бы я ни тыкал палкой — везде был камень.
И вдруг я услышал крик Митяя:
— Колька! Петька! Сюда! Нашёл!
Я подскочил, вся усталость мгновенно прошла. Ну и Митяй! Ну и счастливчик всё-таки он!
Через минуту мы были возле Митяя, он шагнул вперёд и раздвинул кусты. Перед нами открылась узкая чёрная нора.
— Вперёд! — Митяй зажёг фонарик. — Я первый, затем Петька, а ты замыкающим. Зажигай свой фонарик!
— Осторожно! — крикнул Петька и схватил Митяя за руку. — Там могут быть змеи! Они любят такие места…
— Не возвращаться же обратно?… За мной! Митяй встал на четвереньки и исчез в норе. За ним быстро уполз Петька. Я вздохнул, бросил последний взгляд на блестевшую реку, зелёный лес, яркое солнце и тоже полез в темноту.
Как всё-таки здорово, что мы тогда выиграли в лотерею фонарики! Что бы мы без них сейчас делали!
В пещере совсем темно, только от фонариков яркие жёлтые круги на стенах. Узкий ход скоро кончился, и мы смогли выпрямиться.
Лучи света заскользили по стенам. Прямо против нас в стене чернела узкая дыра, такая же, как та, по которой мы пролезли.
Посередине пещеры большой плоский камень, словно блюдо. На нём виднелись остатки костра.
Митяй сел на край этого камня и дрожащим от волнения голосом сказал:
— Вот она, пещера! Как мы её назовём?
— Зачем нам её называть? — удивился я.
— А как же! — поддержал Митяя Петька. — Обязательно надо назвать! Всегда все путешественники давали названия открытым ими островам, рекам и морям.
— Давайте назовём её «Пещерой тайн»! — предложил Митяй.
— Это ерунда! — сказал Петька и махнул рукой. — Лучше назовём её в нашу честь — пещерой Чумакова, Рыжова и Костылева! Сокращённо — Чумрыжкоста!
— Чумрыжкоста? Ты с ума сошёл! — Митяй от волнения даже вскочил. — Сам ты Чумрыжкост!
— Давайте назовём её просто Голубой пещерой, — предложил я.
— Почему «Голубой»? — удивился Петька.
— Пусть будет Голубой, Зелёной, Коричневой, — рассердился Митяй. — Не в этом дело. Название потом придумаем. Нужно спешить — ищите эту кору, под ней должны быть документы.
— Митяй был прав, и мы не стали спорить.
Два фонарика давали довольно много света, и мы втроём начали внимательно осматривать пещеру.
— Ну-ка, свети мне! — крикнул я Петьке. — Я полезу в этот ход!
Петька направил фонарик в узкую нору второго. выхода. Там было темно и пусто.
Я встал на колени, сделал шаг вперёд и… вскриктнул. На лицо упала откуда-то противная липкая паутина, и мне даже показалось, что кто-то пробежал по носу…
— Что с тобой? — испуганно спросил Петька.
— Ничего. На паутину наткнулся…
— Ерунда, — засмеялся Петька. — Вот в Южной Америку водится паук так паук! Зовут его птицеедом. Он двенадцать сантиметров в длину! Тело у него покрыто жёсткими волосами. А глаз — восемь, и расположены они в виде косого креста… Питается паук птицами, которые попадают в его паутину… Раз — и готово, нет птички…
