– Уходим, – негромко позвал Стив. Прикоснулся к ее локтю, и они очутились на площадке около яхты.

Молча вышли в почти безлюдный желтый коридор, встали на транспортную ленту.

– Он однажды сказал, что хотел бы умереть от сверхдозы слиионгха, среди цветов на берегу моря, – заговорила Тина. – Только зачем для этого лететь на Магну? На пересадочной станции нет ни моря, ни цветочков… Боюсь, что это не самоубийство.

– Похоже, он расплавил что-то металлическое с помощью термита, – кивнув, отозвался Стив. – Я взял кусочек для анализа, дома посмотрим. Расплавил он что-то достаточно большое, с хороший шкаф… Установку Сефаргла для обмена телами нигде не обнаружили, а ведь тот наверняка держал ее в готовности.

– Значит, она была на яхте, и Лиргисо воспользовался, а потом уничтожил ее. Свою жертву он после обмена телами напоил слиионгхом. Правда, могло быть и так, что с обменом не вышло, и тогда он расплавил установку, чтобы оставить нас в неизвестности. Это была бы шутка в его духе.

Лента вынесла их к гравитационному лифту, они вернулись в пеструю сумятицу пассажирского зала.

– Пойдем туда. – Тина показала на росчерк сиреневым неоном по желтому: «Бар».

Автоматизированное заведение, разделенное на ячейки гофрированными лимонными стенками. Подходишь к терминалу, щелкаешь на нужной строчке, из-за стойки вырастает суставчатый металлический стебель с подносом. Тина заказала два бокала шампанского.

– Почему? – спросил Стив. – Ты ведь все равно не опьянеешь!

– На радостях. – Она пригубила шипучий бледно-золотистый напиток, в язык вонзились крохотные иголочки. – Я его больше не увижу! Это надо отметить, хотя бы символически.

Наскоро справив поминки по Лиргисо, они направились к платформе пневмопоезда.

– Допустим, он сбежал в чужом теле, – остановившись на перроне, заговорил Стив. – Сможем ли мы в таком случае вычислить его, если опять с ним столкнемся? Как ты сама заметила, мышление лярнийцев отличается от человеческого…

– У людей из разных культур тоже большой разброс. – Тина прислонилась к колонне, одетой в желтый пластик, как и все остальное в этом секторе. – Мы даже не знаем, чье тело он захватил. Может, и не человеческое… Он еще на Незе начал менять стиль речи и почти перестал употреблять типично лярнийские обороты – видимо, тренировался. Подозреваю, что мы с ним никогда не столкнемся. Галактика большая, и он отправится туда, где нас нет.

Это здание в пригороде Месхандры Тина узнала сразу: единственная постройка в лярнийском стиле, ошибиться трудно. Старые незийские дворцы с их куполами с высоты выглядели как семейства серых и белых грибов, а дом Тлемлелха, сверкающий стеклянной крышей, напоминал то ли выставочный комплекс, то ли оранжерею. Да еще далеко выдвинутая входная галерея с колоннадой и причудливо изогнутые арки, расставленные вокруг в мнимом беспорядке, – все это производило странное впечатление. Впрочем, было бы еще более странно, если бы жилище одного из самых модных в Галактике элитарных художников ничем не выделялось.

– Сажай машину, – подмигнул Стив. – Только пульт руками не трогай.

Тина постаралась сосредоточиться. За те два года, что прошли после их отлета (или все-таки бегства?) с Валгры, научилась она не многому. Ее не очень-то соблазняла возможность овладеть паранормальными способностями – ей хватало того, что у нее есть. Если бы Стив не настаивал и не уговаривал, она бы давно уже все это забросила. Вздохнув, как несчастный школьник над домашним заданием по арифметике, она попыталась взять под контроль бортовой компьютер. Через некоторое время аэрокар качнулся, заваливаясь на бок, словно тоже был не в восторге от этих опытов.

– Боюсь, это максимум, на что я способна, – сумрачно процедила Тина. – Лучше я его посажу, как умею.

– Тебе надо побольше тренироваться. Не потому, что я стою у тебя над душой, а по собственному желанию. И еще тебе надо захотеть учиться, это самая важная составляющая.

– Я киборг, мне и так хорошо.

В течение этих двух лет никаких новых предчувствий насчет гибельной для нее тенденции у Стива не возникало, и никто их не преследовал. Около года они провели на Земле, потом посетили еще несколько миров. Они вели жизнь обеспеченных туристов и старались никому не мозолить глаза. Правда, недавно произошло нечто не особенно для них приятное: в глобальных сетях Ниара, Земли, Неза и еще десятка планет вдруг появилась информация о Стиве Баталове и его необычных для человека способностях, со ссылками на факты. Кто это сделал, Стив так и не смог выяснить. Вскоре после этого они с Тиной начали ощущать настойчивое, хотя пока еще очень осторожное внимание спецслужб – везде, где бы ни появлялись.

А позавчера Стива пригласили в силарское консульство на Незе. Одного. Вернувшись, он сказал, что ему предложили ни много ни мало принять силарское гражданство.

– Знаешь, интересный у нас был разговор… Они заявили, что мои способности их не интригуют, поскольку они сами так умеют. И продемонстрировали – действительно, умеют. Но они считают, что должны оказать мне поддержку, поскольку моя этика согласуется с их этикой, а без крыши меня рано или поздно достанут или спецслужбы, или преступные группировки. Я поблагодарил их, конечно…

– Чтобы Силар предоставил гражданство человеку – что-то неслыханное! – заметила Тина. – Я бы, пожалуй, согласилась, мне силарцы всегда нравились.

– Они меня человеком не считают. По их словам, я вроде них и вдобавок обладаю высоким рангом. Рроов’зен – так это у них называется. Только я уже привык жить сам по себе…

Аэрокар опустился возле входной галереи. Тлемлелх стоял наверху около ступенек, позади – трое телохранителей.

– Тина, я счастлив тебя видеть! Стив, здравствуй!

На нем был светлый костюм и сандалии – дань нормам, принятым в человеческом обществе. За его спиной струился длинный шелковистый плащ с жемчужной застежкой. На шее – автопереводчик в виде изящного медальона. Алмазно переливался гребень, горели на солнце позолоченные когти и вкрапленные в кожу драгоценные камни. Громадные вишневые глаза Тлемлелха приветливо блестели. Он давно уже не был похож на то раздавленное существо, которое Тина привезла два года назад в силарскую больницу.

Преуспевающим дизайнером он так и не стал, зато как художник имел громкий успех, поскольку первый познакомил Галактику с новым для нее лярнийским искусством. И Могндоэфра, и Харл охотно пошли на официальный контакт, но все же культура энбоно оставалась очень герметичной, Лярн не спешил раскрываться для посторонних. Тлемлелх, единственный переселившийся во внешний мир энбоно, был окружен ореолом таинственности и находился в центре внимания. За его работы платили большие деньги (сам он не был сведущ в таких делах, зато в этом прекрасно разбирался адвокат Зелгони, порекомендованный ему Тиной), вдобавок он читал лекции об искусстве Лярна в известном на всю Галактику Месхандрийском университете. После курса терапии в силарской больнице он не только вышел из депрессии, но также избавился от страха перед иными расами и чувствовал себя на Незе вполне комфортно.

На Лярне он за эти два года ни разу не побывал. Туда летал, чтобы уладить его имущественные дела, юрист из конторы Зелгони, а сам Тлемлелх не хотел возвращаться в страну Изумрудного солнца даже ненадолго.

– Тина, мне там нечего делать. Мне нравится здесь. Кроме того, там осталась моя судьба, от которой я ушел вместе с вами через Фласс, путем мертвых. Я не хочу искушать ее. Вдруг она меня настигнет, если я опять появлюсь на Лярне?

Он сохранил свойственную Живущим-в-Прохладе манеру выражаться – тоже одна из причин, почему его лекции пользовались бешеной популярностью.

– Тебе виднее, – не стала спорить Тина, – но ведь на Незе ты единственный из расы энбоно, а тебе, наверное, нужна личная жизнь…

– После той прогулки по Харлу о сексе я даже думать не могу. – Тлемлелх грустно пошевелил слуховыми отростками. – Какую-то часть меня Лиргисо все-таки убил. Зато теперь у меня есть много такого, чего не было в Могндоэфре… И есть свобода от борьбы за статус – вы вряд ли представляете, что это значит, ибо вы обладали этой свободой изначально, а я обрел ее здесь.