Лейла проговорилась, что Лиргисо давно уже знает о «Конторе Игрек» и считает ее самой активной и опасной среди подобных организаций. Где противник базируется, он до сих пор не смог выяснить и предполагает, что «Контора» постоянно кочует по Галактике (значит, бюрократы-кочевники, подумала Тина, совсем хорошо!), но у него вроде бы созрел план, как обнаружить ее очередное стойбище. Что за план, Лиргисо так и не сказал – мол, вслух об этом пока еще рано. В последнее время он больше говорил о Поле, чем о «Конторе Игрек», как одержимый, девушка даже обижалась, но потом Лиргисо пообещал, что она будет ему «ассистировать» и после того, как он сломает Поля, они будут заниматься любовью втроем. Лейла была искренне убеждена, что во всем этом «нет ничего плохого». Ли слушала ее с округлившимися глазами, однако Тина имела представление о том, до чего может додуматься Лиргисо, и не удивлялась.

Она постаралась исподволь перевести разговор на защитные устройства, но о них Лейла ничего определенного сказать не могла. Да, у Лиргисо такое есть, он никогда не говорил, где взял его. По его словам также выходило, что Лейла в этом пока не нуждается: сейчас излучение вызывает у нее всего-навсего не слишком сильную головную боль, а когда ее могущество и, как следствие, уязвимость для излучения возрастет, он снабдит ее защитным приспособлением.

Потом Лейла начала рассказывать про какую-то «совершенно умопомрачительную» оргию с участием синисса, куда Лиргисо завлек ничего не подозревающую наивную парочку, но Тина предложила:

– Пошли спать.

Абсолютно трезвый, зато сонный киборг, слегка опьяневшая Ли, больше ошеломленная специфическим характером застольной беседы, чем вином, и пьяная, разрумянившаяся от гремучей смеси амьюсуама и шонти помощница Лиргисо. Пожалуй, на сегодня хватит.

После затянувшегося ужина Тина приняла душ и пошла к себе в комнату. Спать, как она думала, но на незийской кровати под резным деревянным шатром – на ее кровати – сидела Лейла. Обнаженная, похожая на статуэтку из мерцающего в полумраке белого фарфора; классическое «каре», ноготки и опущенные ресницы как будто раскрашены черной эмалью. Лейла включила ночник, подвешенный над шатром, и тени леопардовыми пятнами лежали на простынях и на ее коже. Тина остановилась в дверях.

– Ты ошиблась комнатой?

– Нет, я пришла к тебе. – Лейла приподняла ресницы. – Иди сюда…

– Извини, но я не сплю с пьяными подростками.

Лейла уходить не хотела. Тогда Тина спустилась в холл, включила терминал пневмопочты и заказала протрезвляющий препарат – из «мягких», так что хмель у Лейлы прошел только через полчаса после инъекции.

– Я больше не пьяная, – улыбнулась она, когда время истекло. – Одним препятствием меньше. Я уже занималась любовью с девушками, которых приводил Лиргисо. Иногда он присоединялся к нам, а иногда просто смотрел, как мы это делаем. В этой области я далеко не подросток, так что второго препятствия тоже нет…

– Лейла, иди к себе и ложись спать, – отрезала Тина. – Или делай что хочешь, но только не здесь. Я хочу выспаться, еще с позавчерашнего вечера.

«Делай что хочешь» – это была опрометчивая формулировка. Лейла невозмутимо удалилась, шлепая босыми ногами по разноцветному незийскому паркету, а четверть часа спустя на столике у изголовья Тининой кровати просигналил передатчик.

– Слушаю, – сонно отозвалась Тина.

– Тина, это я, – голос Ли, слегка запинающийся. – У меня в комнате Лейла.

– Ну и что?

– Она уходить не хочет…

В спальне у Ли Тина застала уже знакомую картинку: обнаженная Лейла сидела на постели, а Ли с передатчиком стояла возле двери.

– Почему вы обе такие? – Лейла томно облизнула губы. – Тина, Лиргисо про тебя рассказывал, что ты всегда вначале заторможенная, и он каждый раз давал тебе возбуждающие препараты, иначе ты сама себе не позволяешь получать удовольствие. Можно что-нибудь заказать на терминал. А Ли говорит, что ее оттолкнули мои разговоры про Поля. Да что я такого сказала?

– Уходи отсюда, – потребовала Тина. – Немедленно.

Две-три секунды Лейла сидела неподвижно, потом боком, текучим движением, соскользнула с кровати и молча вышла.

– Это что-то невероятное. – прошептала Ли, повернувшись к Тине. – Таких я еще не видела!

– Да ничего странного, – Тина тоже понизила голос. – Лиргисо для нее спаситель и защитник – он помог ей, в то время как медицина решить ее проблему не могла. Лейла приняла его систему взглядов и готова оправдывать все, что он делает, она ведь даже гипноблок ему простила. Кроме того, если она перестанет держаться за некоторые его взгляды, ей будет очень некомфортно. Хотя бы насчет разделения на высших и низших: она убедила себя в том, что Лейла Шемс и Фелита Нирок – ее доноры, как выражается Лиргисо, – принадлежали к «низшим», а значит, и сожалеть о них нечего. Но если она посмотрит на вещи непредвзято, ей придется согласиться, что эти девушки были ничуть ее не хуже и тоже хотели жить, тогда ей станет больно. Поль сказал, что она похожа на сосуд из толстого темного стекла, в глубине которого еле-еле мерцает слабый огонек. Надеюсь, что со временем она разочаруется в Лиргисо и в позаимствованных у него теориях.

Тина замолчала и лишь тогда услышала доносящиеся снизу, с первого этажа, приглушенные звуки. Там, внизу, плакали навзрыд.

– Я пойду к ней. – Ли сунула передатчик в карман. – Поговорю с ней…

– А я спать. Только смотри, она, когда успокоится, может опять начать к тебе приставать. Если что, зови меня.

– Ничего.

Ли направилась к лестнице, а Тина вернулась к себе в комнату и растянулась на постели. Спать… Ее снова разбудила трель передатчика, но времени на этот раз прошло больше: за окном светало, а в парке шуршал кустарник и скрипел гравий, словно кто-то из отдыхающих вышел на утреннюю пробежку.

– Тина, у нас под окнами разборка!

– У вас с Лейлой разборка? – спросонья Тина не сразу поняла, о чем говорит Ли.

– Снаружи разборка, – вмешалась Лейла. – Какие-то парни бегают и стреляют друг в друга около нашего дома. Ничего себе «Тихие Кущи»!

Сон с Тины слетел, она бегом спустилась на первый этаж. Коттедж был оборудован системой внешнего обзора, и на мониторах в холле можно было увидеть, что происходит в ближайших окрестностях, а происходило там нечто нетрадиционное для респектабельного курорта: вооруженные люди маневрировали в кустарнике и обменивались выстрелами.

Трое охотников и четвертый – объект охоты. Киборгов среди них нет, скорость и пластика не та, но похоже, что все участники этого действа наглотались боевых стимуляторов. Тот, кого преследовали, заметно прихрамывал, при этом его движения были более быстрыми и резкими, чем у остальных, – вероятно, принял максимальную дозу.

– Тина, кто это? – спросила Ли. Она была в майке и трусиках, вьющиеся рыжие волосы растрепались, в кулаке зажат передатчик. – Бандиты?

– Не знаю.

– Может, он им деньги должен? – предположила Лейла.

Ее полные груди с заостренными темно-розовыми сосками неровно вздымались и опускались: Лейла была напугана больше, чем Ли, но если голос и выражение лица она приучилась контролировать, то прерывистое дыхание выдавало страх. Из кармана шорт торчала рукоятка лазерного пистолета (еще одно нарушение незийских законов, вкупе с ее хакерской трудовой деятельностью).

Обе девушки не выглядели внезапно разбуженными. Сидели они и разговаривали до рассвета либо же одними разговорами дело не ограничилось, – об этом Тина спрашивать не собиралась, и вообще ее куда больше интересовало то, что творилось снаружи.

– Или хакера ловят, – сказала она вслух, в тон Лейле. – Он сбросил в Сеть объявление, вот за ним теперь и гоняются.

Жилистый темноволосый мужчина – предполагаемый должник, или хакер, или кем он там был на самом деле – сумел подстрелить одного из охотников и попытался скрыться в зарослях, другой преследователь отрезал ему путь к отступлению. Затрещал кустарник.

– Кусты ломают! – В голосе Лейлы звучало мрачноватое удовлетворение испорченного подростка, но внезапно ее настроение изменилось. – Эти кретины все розочки потопчут, а они мне так нравятся…