Последнее ректора не удивило: молодой профессор-теолог Кагиларий, зять сего влиятельного сановника, – один из первых претендентов на его место. Стало быть, Тубмона нанял До-Пареселе, а проходимец обманул клиента и сбежал? Сыщики склонялись к такой версии.

Розыски продолжались.

В толпе нарядных людей, неспешно фланирующих по бульвару Монаршьей Милости, Шертон чувствовал себя чужаком. В закоулках Нижнего Города у него такого ощущения не возникало, а здесь, в Верхнем… Верхний Город – не его территория.

Впереди заиграла музыка, плотность толпы увеличилась. Над головами гуляющих плавали радужные шары, похожие на мыльные пузыри. Время от времени то один, то другой беззвучно лопался, рассыпаясь фейерверком прохладных разноцветных блесток. Фокусы императорских магов-учеников.

Он узнал ее сразу. Узнал и вначале удивился – что она здесь делает? – но потом вспомнил, что по выходным студентам разрешено покидать территорию университета. Шертон сам до сих пор не понял, что его привлекает в этой девчонке. Она была не очень-то в его вкусе: слишком юная, слишком хрупкая – дотронуться боязно. И вдобавок, как объяснил Венцлав, наркоманка. Несколько раз, встречая ее в коридорах университета, он пытался завязать разговор, но она от него шарахалась, а Шертон избегал связываться с женщинами, которые его боятся.

И все же его к ней тянуло. Одно он знал наверняка: магия тут ни при чем (специально сходил к высококлассному магу, чтобы тот проверил его на предмет привораживающих заклятий).

Беловолосая девочка не стала углубляться в толпу, остановилась у края газона, возле цветущей магнолии.

– Привет, Романа, – окликнул Шертон.

Ее плечики под тонкой тканью студенческой рубашки напряглись. Она вежливо поздоровалась.

– А мы с вами уже не в первый раз совершенно случайно оказываемся в одном и том же месте. – Он заметил припухлость и красноту вокруг ее темных, с золотыми крапинками глаз. – Вы чем-то расстроены?

– Нет. – Романа отступила в сторону толпы.

– Знаете, я ведь специалист по части проблем… в том числе неразрешимых. Вдруг я смогу вам помочь?

– Спасибо, это мое личное дело, – отрезала она, прежде чем скрыться за чужими спинами.

Шертон шагнул было следом, но остановился. Хорош он будет, если начнет гоняться за девчонкой… У нее своя жизнь, у него своя. Не сегодня завтра сыщики Венцлава вычислят шкатулку, и тогда он наконец-то займется делом.

Несколько раз оглянувшись, Роми убедилась, что Шертон ее не преследует, и сбавила темп.

Солнце садилось, золотя установленные на высоких башнях чаши-ловушки. Впереди, за массой гуляющих, играли на арфе, над бульваром плыл аромат магнолий. Она забрела далеко от университета, и возвращаться не хотелось, но скоро придется повернуть обратно.

Клазиний и Фоймус сумели превратить ее жизнь в пытку. В последнее время они постоянно угрожали ей изнасилованием, однако Роми не принимала эти угрозы всерьез: не рискнут, поскольку тогда им от наказания не отвертеться. Но слушать их все равно было противно.

Ее тело покрывали синяки и рубцы, один раз ей за шиворот плеснули какую-то дрянь, от которой кожа потом целые сутки зудела.

Может, зря она ничего не сказала Шертону? Роми давно уже заметила, что руки у него не такие, как у большинства ее знакомых: жесткие и сильные, с загрубевшими костяшками, ребро ладони – сплошная мозоль. Человек с такими руками должен кое-что знать о драках и убийствах! Вдруг бы он посоветовал, что делать…

Нет. Вряд ли. Роми горько усмехнулась, щурясь от бьющих в глаза солнечных лучей.

Она ведь уже пробовала поговорить о своих проблемах с Титусом. Наверняка Шертон скажет ей то же самое. Тем более что он друг ректора!

Она все сделает сама, без чужой помощи.

Весь день Титус добирался сквозь лабиринт Нижнего Города до квартала Сонных Танцоров. Воспользоваться рельсовой дорогой Нэрренират он не осмелился.

И надо же было случиться, чтоб Козья Харя вспомнил про коробочку с Савбиевым Огнем на площади Зовущего Тумана! Богиня и без того разгневана, взрыв около храма вряд ли поспособствовал улучшению ее настроения. С теми, кто навлек на себя ее гнев, Нэрренират расправлялась быстро и жестоко. Вдруг она не станет вникать, кто активировал бомбу, и кара падет на Титуса – просто потому, что он тоже там был?

Переночевал он в одной из гостиниц, рассчитанных на припозднившихся прохожих, которых полночь застигла вдали от дома. На рассвете тронулся в путь. Пешком. По дороге ему несколько раз попадались информарии, украшенные зазывно-яркими вывесками: любой желающий может зайти туда, заплатить магу-хозяину и узнать последние новости – например, много ли народа погибло на площади Зовущего Тумана. Ничто не мешало Титусу это сделать, но он не смог себя заставить. Потом.

Обдумывая, как бы поубедительней оправдать непредвиденную задержку, он дотащился в сумерках до гостиницы Бедолиуса. Пожалуй, стоит сказать, что он выполнял не терпящее отлагательств важное задание… Да, такое объяснение нельзя назвать ложью.

Похожий на жреца секретарь в этот раз хранил ледяное молчание, даже на приветствие не ответил. Поймав его неприязненный взгляд, Титус слегка удивился: в чем дело?

Распахнулись рассохшиеся дверные створки с красно-сине-желтыми витражами. Эрмоара стояла посреди комнаты.

– Госпожа, я должен перед вами извиниться, ибо я пришел без Роми, – начал Титус, выпрямляясь после почтительного поклона. – Видите ли, я занимался чрезвычайно важным делом…

– Ублюдок!

Тяжелая затрещина отшвырнула его к двери, еще несколько пядей – и он бы врезался затылком в одну из створок. Эрмоара ударила раскрытой ладонью, и теперь левая щека горела, как обожженная. Морщась и моргая, афарий сообразил: заклятье силы. Да, наверняка заклятье силы… Иначе субтильная пожилая дама не смогла бы простой пощечиной сбить его с ног. А он даже среагировать не успел!

Заклятье силы – опасная игрушка: оно без остатка истощает естественные ресурсы человека, и тот, кто им злоупотребляет, не может жить без постоянной магической подпитки. Неужели Эрмоара об этом не знает?

Еще мгновение – и охватившее Титуса удивление уступило место гневу. Он не раб, чтобы получать оплеухи! Если Эрмоара сидит на мешках с золотом, это еще не дает ей права смешивать с грязью рожденных в нищете… Он открыл рот для отповеди, и тут следующая фраза Эрмоары пригвоздила его к месту:

– Почему ты позволил убить их?

Вот оно. То, чего он боялся.

– Кого… я… позволил убить?

– Паломников около храма Нэрренират. Итак, жертвы есть, и об этом уже все знают…

– Разве богиня не исцелила своих людей?

– Тех, кто остался жив! – почти прорычала Эрмоара. – Трое были убиты на месте. А ты, мерзавец, держал его на прицеле! Почему ты не выстрелил?

Ей все подробности известны… Видимо, следила за ним магическим способом. Эти денежные воротилы весьма предусмотрительны.

– Я не мог иначе, госпожа. Представьте себе весы. На одной чаше лежат жизни паломников, на другой – жизнь Атхия. Качнуть их в ту или в другую сторону означает взять на себя неправомерно большую ответственность и совершить несправедливость. Жизни погибших паломников бесценны, и жизнь Атхия бесценна… Он, кстати, раскаялся и добровольно сдался городской страже! А я теперь до последнего вздоха буду нести свою вину. В этой ситуации не могло быть хорошего выбора.

– Был у тебя хороший выбор, – процедила Эрмоара. – Ты мог пристрелить этого…, тогда бы они остались живы. Отдать жизни трех благочестивых набожных паломников за одного подонка – это…!

Титус вздохнул: ничего-то она не понимает.

– Это было бы упрощенно рациональное решение, госпожа. Такими решениями вымощена дорога к бездуховности, а на эту дорогу я не ступлю даже под страхом смерти. Я выбрал иное решение, непростое, не всем понятное…

– Ты даже не мерзавец, – с тоской констатировала Эрмоара. – Ты хуже. Создатель Миров, ну с кем меня угораздило связаться?!