Автомат, поплевав пару секунд свинцом, вдруг затих. То ли заряд кончился, то ли заклинило, но Венику было наплевать. Он оттолкнул парня, который полетел на пол, и сам рванул дальше. Рядом слышались одиночные выстрелы. Несколько раз, рядом с ухом неприятно свистнуло.

Наконец, чуть не споткнувшись, о лежащего поперек перрона в луже крови человека в синей фуражке, Веник решился и с разбега прыгнул на рельсы. Он удержал равновесие и быстро побежал дальше.

Перрон кончился, они бежали к тоннелю. Впереди виднелись трясущиеся на спинах рюкзаки его спутников, но от них отстал Снегирь. Он вскинул в руках неизвестно где взятый автомат с длинным стволом, направил его в сторону станции и дал туда длинную очередь. До них донесся звук падения чегото металлического. Снова заверещали женщины.

Веник и Снегирь побежали вместе. Перепрыгнув через нескольких мертвых охранников, они рванули дальше в спасительный тоннель. На встречу несколько раз попались одиночные путники, в страхе прижимавшиеся к стенам.

Немного отдалившись от станции, отряд остановился. Присев в кружок, они все прерывисто и тяжело дышали.

– А ты молодец, – сказал угрюмый Венику. – Не растерялся. Ловко ты его…

Он усмехнулся. Веник тоже ухмыльнулся, хотя ему было совсем не весело.

К угрюмому нагнулся Писарь.

– Крест, значит, всетаки опознали тебя, падлы?

– Да. Только я этого урода, что меня узнал, не припоминаю.

Рядом зашевелился отдышавшийся долговязый. Он снял рюкзак и с силой бросил его на шпалы.

– Нет, ребята, – сказал он. – Я на такую канитель не подписывался. Вы как хотите, а я пас. Идите вы в жопу…

Веник не успел оглянуться, как в руках у Писаря возник топор, которым тот размахнулся и без всяких разговоров рубанул долговязого в шею. Треснули кости, брызнула кровь. Парень сдавленно вскрикнул, голова неестественно завалилась на бок, и тело рухнуло на рельсы.

– Еще есть желающие выйти из игры? – поинтересовался Писарь, стряхивая кровь с топора.

Все молчали.

Веник почувствовал дискомфорт. Ему было плевать на долговязого, но тот ведь нес груз. По разумению парня, сейчас этот груз должны будут разделить на остальных. В текущих условиях, когда нужна скорость, это не вызывало энтузиазма.

– Давай, Писарь, руби провода, – велел угрюмый.

Тот опять размахнулся, примериваясь к пучку проводов, проходивших по краю тоннеля.

– Они под напряжением! – взвизгнул коротышка.

В это время Писарь рубанул провод. Раздался неприятный треск и изпод топора вылетел сноп искр, на секунду ярко осветив тоннель.

– Не ссы! – откликнулся Писарь, кромсая топором оставшиеся провода. – Он у меня с изоляцией.

– А на фига это делать? – поинтересовался рыжий.

– У них тут телефон может проходить, – сказал Снегирь. – Чтобы они "Курскую" не предупредили.

– Так, а если провод у них по второму тоннелю идет?

Веник увидел, как в темноте Снегирь пожал плечами.

– Значит, нам не повезло, – сказал тот.

– Снегирь, – распорядился угрюмый. – Дай ствол этому, – он кивнул на Веника.

– Стрелять умеешь? – спросил он.

– Немного.

– Это хорошо.

Снегирь отдал Венику длинноствольный автомат, который тот повесил на шею.

"– Оружие, это хорошо, хоть и тяжело", – подумал он, но ведь остается еще рюкзак долговязого.

– Идем, – коротко сказал Писарь.

Они поднялись и тронулись в путь, оставляя тело товарища на рельсах. Веник удивился, что они забыли про его рюкзак, но вместе с тем, почувствовал облегчение. Это и хорошо, что забыли, – думал он.

Парни быстрым шагом шли по тоннелю к "Курской". Навстречу попадались люди. Несколько одиночек, люди парами, все без оружия. Обогнали какихто мужика и бабу, прижимающую к груди сверток то ли с ребенком, то ли еще с чемто ценным.

"– Ситуация опасная, – думал Веник. – Эти ребята те еще бандюки. Похоже, угрюмый, Крест, это и есть их главарь, – догадался он. – А что, если он тоже разыскивается на Диаметре? И вот, эта троица набрала таких бродяг, как Веник, чтобы создать фальшивый караван, какие часто ходят по Кольцу. В этой куче угрюмый и проскочил бы, если бы не он, Веник. Там, на "Комсомольской", Крест подумал, что толстячок поднял тревогу именно изза него и начал палить… Видимо, все так и обстояло. Но вот что дальше?"

Отряд поравнялся с группой мужиков, цепочкой стоявших вдоль стены. Вдруг из этой шеренги на задумавшегося Веника шагнул мужик.

Веник взглянул на него и остолбенел.

Михалыч!

Про этого урода он уже успел забыть.

Тот деловито взялся за ствол висящего на шее Веника автомата.

– А ну стой! – велел мужик, потянув автомат на себя. – А ну снимай!!!

Рядом вырос Писарь.

– Чего такое?

– Тебе еще чего? – попер на него Михалыч, по прежнему держа автомат за ствол.

Веник снова не успел ничего подумать, как мелькнуло в свете фонариков чтото желтое и топор обрушился прямо на кисть мужика.

Хрясь!

Удар был такой сильный, что перерубил руку.

Михалыч, взмахнув обрубком, упал на колени и истошно заревел.

Веник немного оторопело наблюдал за отрубленной кистью, которая еще висела на автомате, а затем брезгливо сбросил ее на пол.

– Всем лежать! На колени! – зычно скомандовал Снегирь.

Мужики начали садиться на колени. Один из караванщиков, стоящий рядом с Веником вдруг резко полез за пазуху. Веник навел на него ствол и выстрелил в упор.

Раз, другой, третий.

Мужик, раскрыв рот, повалился на спину.

"– Как мешок с дерьмом", – только и подумал Веник.

Жалости не было. Будь его воля, он бы перестрелял всех спутников Михалыча.

– Лежать! – кричал Снегирь.

Караванщики, стоя на коленях, уткнулись голосами вниз, на рельсы, становясь похожими на молящихся. Один из них, подняв голову, искоса наблюдал за парнями.

– Я кому сказал лежать! – крикнул Снегирь и своим тяжелым ботинком впечатал голову любопытного мужика в рельс.

Рядом, стоя на коленях выл и корчился от боли Михалыч.

– И так лежать, полчаса! – крикнул им угрюмый.

– Слушай, Крест, – озабоченно сказал главарю Писарь, морщась от воплей Михалыча. – У них у всех пушки. Как бы они в спину нам…

– Понял. Давай. Ну что встали? Идем! – прикрикнул главарь на своих носильщиков и они двинулись дальше. Позади раздался неприятный треск и чавканье, которые раздаются, когда…

Обернувшись, Веник увидел, что Писарь идет вдоль шеренги лежащих мужиков, угощая каждого по шее своим топориком. Похоже, убийство было него привычным делом. Последним Писарь уважил Михалыча. Тот заткнулся и в тоннеле сразу стало тихо.

Жалости к караванщикам не было. Веник вспомнил "ангелов", как практикующих подобные методы, и впервые подумал, что те были не такими уж и отморозками. Зачем жить уродам вроде Михалыча? Совершенно незачем. Только вред от этого говна!

Парень отвернулся и тут заметил, что рядом стоит пожилой мужичок в фуражке. Он был одет в рабочую одежду и имел красную повязку с буквами КМ. В одной руке мужик держал фонарик, а в другой квадратный металлический ящик.

– Да вы чего это? – громко сказал он, расширенными глазами глядя на кучу трупов. – За что это вы их?

Ему никто ничего не ответил. Все прошли мимо молча и только Снегирь поравнявшись с ним, вдруг резко двинул мужичка в ухо прикладом. Тот повалился на пол, уронив на рельсы коробку из которой с лязганьем посыпались металлические инструменты.

Отряд двинулся дальше. Они прошли еще немного и впереди замаячило светлое пятно следующей станции. "Курская". Людей на перроне не было видно. Шума и гула жилой станции тоже не доносилось.

– Значит так, парни! – на ходу говорил угрюмый. – Планы меняются. Идем в другое место.

– Куда? – быстро спросил коротышка.

– Узнаешь! Слушайте внимательно. Быстро проходим станцию и идем по Кольцу дальше.

"– Ну ни фига себе, – подумал Веник. – Там ведь уже Альянс. Получается я направляюсь всетаки к своим. Только как меня там примут эти "свои"? И вот интересно, зачем туда Кресту и его подельникам? Говорили, что идут на "Электрозаводскую", а вот теперь совсем в другую сторону направляются."