В кармане у Поля звякнули чашки. Он выложил их на стол и сказал:

— Теперь давай в темпе обратно. Эта фигня скоро начнется.

— Подожди, сначала я Мею в медотсеке устрою.

Стив вышел из салона, Поль следом за ним, на ходу сдергивая пришпиленную к прическе вуаль. «Тысячеликий мираж» вместе с другим реквизитом, включая метровый отрезок кабеля, ждал в каюте: вчера решили, что гримироваться лучше на яхте, так оно спокойней.

За четверть часа Полина Вердал превратилась в мифическую Черную Вдову с красными глазами, клыками, черной шерстью на лице и болтающимся сзади мохнатым хвостом. На правую руку привидению надели перчатку с шокером, какие незийская полиция использует крайне редко, лишь по специальному разрешению высшего руководства, для пресечения особо злостных беспорядков в многолюдных местах. Применять шокер без санкции начальства нельзя, подсудное дело, и вообще его следовало оставить дома в сейфе, а не тащить с собой на Манокар. Но начальство далеко и ничего не узнает… Сверху шокер маскировала черная шерсть, а желтоватые загнутые когти на пальцах Вдовы отвлекали внимание от шишкообразного утолщения на тыльной стороне кисти.

— Поль, готов?

— Ага.

Стив тоже загримировался под вдову — не призрачную, обыкновенную. Жилистая дылда, лицо прикрыто густой вуалью, покрой и материал платья указывают на принадлежность к шестому уровню. Крепкие мозолистые руки служанки, привыкшей к тяжелой работе. Швабра и пластиковое ведро, на треть наполненное водой, завершали образ.

— Телепортируемся к Эмфиде, — предложил Поль. — Она дрыхнет, а больше там никого. Давай, они скоро начнут.

— Погоди. За ночь я кое-что просчитал… Если мы просто сорвем сегодняшнее мероприятие, ничего не изменится — они проведут его послезавтра или через неделю. Мы ведь не собираемся остаться на Манокаре и присматривать тут за порядком? Значит, мы должны запугать их настолько, чтобы эта традиция исчезла, чтобы одно упоминание о Дне ответственности вызывало у них панику.

— Так и сделаем.

— Задержимся еще на полчаса. — Черная Вдова протестующе нахмурилась, но Стив договорил: — Усвоишь кое-какую рабочую информацию.

Холл на втором этаже не имел ничего общего с тем чистеньким помещением, которое Тина видела три дня назад, когда Лиргисо разрешил ей прогуляться по вилле в сопровождении «цербера». Белые оштукатуренные стены обезображены дырками от пуль и темными рубцами. Паркет, совсем недавно до блеска отполированный, изрыт оспинами, покрыт слоем белесой пыли. Лампа, опоясывающая потолок по периметру, монотонно гудит и мигает, заливая нервным светом баррикаду перед входом в коридор. В воздухе плавает, не желая оседать на пол, мельчайшая взвесь штукатурки.

На баррикаду пошла вся мебель, какая нашлась в комнатах и в холле. Тина сидела за ней скорчившись и сквозь прицел армейского «кермара» смотрела на дверной проем напротив.

Темный прямоугольник на полу посреди холла — бронированная дверь, установленная после первого налета рабочими из филиала «Кристалона». Осаждающие сначала пытались ее выбить, потом догадались подорвать. Взрывной волной дверь швырнуло вперед, однако до баррикады она не долетела.

Круглые окровавленные предметы. Можно подумать, что это просто шлемы — если не рассматривать их, если сосредоточиться на проеме. Это и есть шлемы, только с отрезанными человеческими головами внутри. Залитое кровью лицо одного из охранников Тина узнала. Люди рахад забросили их в холл, рассчитывая запугать противника, но Тина после этой демонстрации почувствовала, что начинает звереть. Раньше она просто отстреливалась, выполняла тактическую задачу — оттянуть на себя внимание атакующих, чтобы дать Лиргисо возможность выбраться наружу, захватить аэрокар и вернуться за ней (насчет последнего пункта у Тины чем дальше, тем больше крепли сомнения, хотя Лиргисо клятвенно уверял, что не бросит ее). А теперь она азартно ловила в перекрестье прицела все, что шевелилось за проемом, и била на поражение. Реакция у нее в этом теле не такая плохая, как она опасалась. Судя по выкрикам на лестничной площадке, уже удалось кого-то подстрелить.

…После того как она пинком разбудила Лиргисо, тот встал, распахнул дверцу стенного шкафчика — с таким выражением на лице, словно являлся средоточием всех страданий во Вселенной, — извлек аптечку и проглотил сразу несколько цветных капсул. Скорбно пробормотал: «Фласс, какая же будет ломка…» Потом уже вполне осмысленно посмотрел на Тину и спросил, что случилось.

Тина вкратце изложила факты. Про Анатолиди сказала, что он попал в руки к бандитам и те используют его как посредника. Возможно, так оно и есть. Ей казалось маловероятным, чтобы граф сам разыскал людей рахад и предложил им союз, лишь бы отомстить наглому покупателю виллы, а Лиргисо наверняка захочет расквитаться, если заподозрит злой умысел.

Лиргисо схватил со столика оба пульта и отдал какие-то команды. Индикатор робота-сейфа снова стал голубым; в соседней комнате завозился вырванный из транса Амеик — обнаружил, что охраняемый объект исчез, и запаниковал. Спустя три-четыре секунды он появился на пороге, зафиксировал присутствие Тины, успокоился. Лиргисо тем временем оделся, рассовал по внутренним карманам бронекостюма документы и деньги из сейфа, передатчик, свой черный в алмазной пыли комп, пристегнул к поясу рядом с кобурой аптечку. Все это в бешеном темпе — стимуляторы начали действовать. За стенами послышались вопли, шум: очнулась сторожевая автоматика.

Никто из охраны на вызов не отвечал, передатчики не работали, терминалы тоже не работали — осталась только кабельная связь внутри виллы. На миниатюрных экранчиках пультов сменяли друг друга какие-то данные. Губы Лиргисо зло сжались в линию, на скулах рельефно проступили желваки. Амеик и робот-сейф чувствовали себя неважно, их индикаторы становились то оранжевыми, то голубыми. Во время очередного «голубого» промежутка Лиргисо присел перед сейфом, открыл дверцу нижнего, более вместительного отделения и спросил через плечо:

— Тина, какое оружие ты предпочитаешь? «То, из которого можно тебя пристрелить» — это будет эффектный ответ, но неуместный. Что тебе нужно для боя?

— А что у тебя есть?

— Смотри. — Он отодвинулся, позволяя ей заглянуть в оружейный сейф.

— «Кермар».

— И ты его поднимешь?

Удивленная ироничная мина. Даже сейчас Лиргисо не мог обойтись без своих обычных ужимок.

— Поднять-то подниму, но на весу долго не удержу, — холодно ответила Тина. — Давай тогда что-нибудь полегче. Бластер Заммера подойдет, у него боезапас большой.

Армейский «кермар» весит пятнадцать кило. Раньше Тина могла перебрасывать его из руки в руку, стрелять от бедра или на бегу… Раньше.

— Бери бластер. «Кермар» тоже пригодится, установим на распорках.

Похоже, что людей рахад пришло много, целая армия. Они несли потери, зато и сторожевых роботов выводили из строя одного за другим с помощью кумулятивных снарядов. Глушилка тоже продолжала работать. Лиргисо попытался ее пережечь, но потом процедил, что сможет это сделать, только если ее увидит. Робот-сейф окончательно впал в ступор, однако «цербер», с его заэкранированными резервными блоками, все еще сохранял способность к активным действиям. С его помощью Лиргисо и Тина соорудили в холле баррикаду, спрятав под нагромождением мебели «кермар». Дверь гудела, как гонг, возвещающий о наступлении Судного дня. Или там был не гонг, а что-то другое?

Лиргисо сказал, что переберется на первый этаж через аварийный люк, соединяющий верхнюю и нижнюю ванные комнаты, найдет аэрокар и вернется за Тиной. Сейчас он ее с собой не берет, чтобы не подвергать лишнему риску. Главное, чтобы она продержалась до его возвращения и отвлекла бандитов.

Именно этим Тина и занималась. Амеик то присоединялся к ней, то патрулировал территорию — проверял, не пытается ли кто-нибудь взломать запертый стальной люк, через который ушел Лиргисо, или бронированные ставни на окнах. Все чаще он проваливался в оранжевую летаргию и застывал на месте, но потом его единственный глаз опять наливался голубым цветом. «Кермар» мог стрелять одиночными зарядами либо очередями, короткими и длинными. Тина контролировала ощеренный неровными краями дверной проем, и пока что люди рахад прорваться не могли. Ничья. Время от времени Тина включала плеер, который лежал рядом на полу, и в холле звучал голос Лиргисо — достаточно громко, чтобы за проемом услышали. Гранат мстители не бросали: хотели взять Лиргисо живым.