Северная Корея была освобождена в результате Сейсинской операции советского Тихоокеанского флота, проведенной 13—16 августа.

Сейсин был японской военно-морской базой и представлял собой укрепленный район с гарнизоном в 4 тысячи солдат и офицеров. Планом командования Тихоокеанского флота предусматривалось внезапной высадкой морского десанта овладеть ВМБ и городом Сейсин и удерживать их до подхода советской 25-й армии, наступавшей вдоль восточного побережья Северной Кореи. В состав десанта входили 13-я отдельная бригада морской пехоты и 335-я стрелковая дивизия, а также подразделения разведки и усиления. 13 августа на причалы Сейсина внезапно высадился с торпедных катеров разведывательный отряд (командир — Герой Советского Союза В.Н. Леонов, ставший после этой операции дважды FepoeM), а за ним — передовой отряд десанта. Заняв причалы, десантники ворвались в город. Развернулись ожесточенные уличные бои. Численность японских войск в городе непрерывно возрастала. Тем не менее 15 августа десантники заняли большую часть Сейсина, а на следующий день вместе с подошедшими передовыми частями 25-й армии полностью овладели военно-морской базой и начали движение к 38-й параллели, куда и вышли к 24 августа.

Выход американских войск, высадившихся 7 сентября на юге Кореи, к 38-й параллели и установление демаркационной линии между советской и американской оккупационными зонами означали конец существования двух фронтов и на Дальнем Востоке. К этому времени — сентябрь 1945 г. — уже ощущались первые знаки холодной войны. Поэтому уже не было той сердечности радостных встреч, как на Эльбе и в предгорьях Альп. Все ограничилось формальным дипломатическим протоколом.

Вот так идея заставить агрессора воевать одновременно на двух фронтах как средство с ним быстрее покончить, зародившись в 30-е годы после ряда неудачных попыток, реализовалась в ходе войны стран антигитлеровской коалиции против государств фашистско-милитаристского блока на Западе и на Востоке.

Итак, идея войны против фашистской Германии силами двух фронтов — с запада и с востока — родившись в середине 30-х годов, реализовалась только на 5-м году Второй мировой войны, в июне 1944 г. Предвоенные попытки сдержать агрессивные устремления третьего рейха созданием системы коллективной безопасности в Европе — СССР, Чехословакия, Франция; односторонний сговор ведущих западноевропейских держав с Гитлером в Мюнхене в надежде направить германских завоевателей на восток; призрачная надежда Лондона и Парижа запугать Берлин военно-политическим союзом с Москвой и одновременно не желая такой союз заключать, — все это потерпело крах. В правящих кругах ведущих западных держав изначальная ненависть к коммунизму оказалась сильнее чувства опасности надвигавшейся фашистской агрессии.

Среди народов Западной Европы царило спокойствие, порожденное уверенностью, что войны такого масштаба, какою была Первая мировая, никогда уже не будет. Это влекло к беззаботной мирной жизни и попросту к нежеланию видеть нараставшую угрозу. Пророческое предсказание французского маршала Фоша после подписания Версальского мирного договора: «Это не мир, это перемирие на 20 лет», — было предано забвению. История подтвердила правильность этого вывода. Только союз Англии и Франции с СССР мог предотвратить развязывание новой мировой войны или гарантировать разгром агрессора в достаточно короткие сроки. Но этого не случилось.

Западные державы, где господствовал версальский менталитет диктата, видели в СССР лидера сил «мировой революции», а ее они боялись больше, чем фашизма. Крое того, они полагали, что сталинские репрессии ослабили Советский Союз, снизили боеспособность Красной Армии, что делало СССР слабым и ненужным союзником в войне. А руководство СССР считало, и не без оснований, что Англия и Франция ищут в соглашении с нашей страной односторонних преимуществ, стремятся взвалить на нее основную тяжесть военных действий при войне в Европе.

В реальной обстановке 1939 г. в силу этих и других обстоятельств война оказалась неизбежной. Военно-политическая доктрина Германии была нацелена на захват общеевропейского, а затем и мирового господства; милитаризованная экономика третьего рейха превратилась в страшный самодовлеющий фактор, требовавший «прыжка в войну»; вермахт резко опередил в военно-техническом отношении западные державы. В Берлине, однако, понимали, что преимущества эти временные — пока великие державы не развернут свои мощные военно-экономические потенциалы, — а поэтому их надо без промедления реализовать. Тогда единственным средством предотвращения войны был союз миролюбивых государств. Но для этого необходимы были следующие условия: осознание мировой угрозы нацизма и его нашествия; взаимное доверие и полная уверенность, что каждый из союзников выполнит свои обязательства; их полная решимость не только остановить агрессора, но и разгромить нацистский рейх и его сателлитов в надвигавшейся войне; поддержка малыми и средними государствами Европы и США военно-политического союза Англии, Франции и СССР.

Но этих условий в то время не было. Страшная недооценка опасности фашизма, самоубийственная логика «каждый — за себя», неспособность и нежелание неагрессивных держав подчинить свои эгоцентрически понимаемые национальные интересы общей великой цели разгрома фашизма, стремление решить свои задачи за счет других государств и народов закономерно привели к войне в условиях, наиболее выгодных для агрессора.

Война началась в результате примата силы над разумом и безрассудного попустительства агрессору со стороны демократических стран. Классовые противоречия, политическая рознь возобладали над национальными, столь жизненно важными тогда интересами западных демократий. Да, народы этих стран не хотели воевать: слишком живы были в памяти людей жертвы и ужасы Первой мировой войны. А правители стран Запада, вместо того чтобы бить тревогу по поводу растущей фашистской угрозы, мобилизовать население на отпор агрессору, проводили политику невмешательства и попустительства Германии, уверяя своих граждан, что войны не будет.

Черчилль писал в своих послевоенных мемуарах:

«Только после того как Франция была раздавлена, у Великобритании… родилась из мук поражения и угрозы уничтожения решимость равная решимости Германии».

Советский Союз, будучи не в состоянии что-либо изменить в этом европейском бездействии, предпочел заключить пакт с фашистской Германией, чтобы не стать жертвой в опасной, безумной игре лидеров капиталистического мира, где политический аморализм, циничный прагматизм возобладали над разумной, нравственно политикой.

Опыт первых лет войны в Европе свидетельствует о том, что именно стратегия блицкрига, примененная вермахтом в 1939 г. в Польше, а в 1940 г. против англо-французской коалиции, обеспечила ему легкую победу.

В дни германо-польской войны западные союзники Польши не выполнили своих союзнических обязательств, и, объявив войну Германии, каких-либо активный действий на фронте не предприняли, хотя имели предостаточно сил и средств. Более того, когда через полгода гитлеровская военная машина двинулась на запад, англофранцузские войска не оказали немцам сколько-нибудь стойкого сопротивления и были разбиты за 44 дня. Вот когда стал очевиден страшный политический и стратегический просчет лидеров западных держав, не рискнувших пойти на спасительный тогда военно-политический союз с СССР. Мощный восточный фронт, который существовал в Первую мировую войну, не раз оказывал значительную поддержку союзникам, порою спасая их от крупных поражений, в 1940 г. отсутствовал. И это наряду с крупными стратегическими ошибками англо-французской коалиции накануне и в ходе германской западноевропейской кампании предопределило разгром ее войск и капитуляцию Франции.

Совсем по-другому развивались события, когда Гитлер обрушил свои моторизованные армады на Советский Союз в 1941 г. Несмотря на роковые политические и стратегические просчеты советского политического и военного руководства, несмотря на огромные потери и жертвы первых полутора лет войны, наша страна и ее Красная Армия выдержали натиск сильнейшей в мире армии и отразили, казалось бы, неотвратимые, смертельные удары вермахта. Сражаясь в одиночку против соединенных сил стран фашистского блока на огромном 6000-километровом фронте в течение 3 лет, Советский Союз добился коренного перелома на советско-германском фронте в свою пользу, чем и предопределил общий перелом во Второй мировой войне в пользу союзников. Затем, развернув широкое наступление, вынудил врага к отступлению на всех направлениях, начал освобождение оккупированных районов СССР, перенес боевые действия на территорию восточной Европы. Открытие второго фронта в Западной Европе только ускорило процесс разгрома вермахта и войск союзных Германии стран.