Таким образом, Западная Европа все более превращалась в ядерный арсенал. Наряду с американскими ракетами и самолетами в ядерный «клуб» вошли еще две европейские капиталистические державы — Англия, имевшая ядерное, а затем, с 1957 года, и термоядерное оружие, и Франция, создавшая это оружие в 1960 году. Не оставалась в стороне и ФРГ. На декабрьской сессии совета НАТО была принята директива МС-70, которая предусматривала подготовку к 1964 году 30 боеготовых дивизий стран НАТО, оснащенных ядерным оружием. После утверждения этой директивы в мае 1958 года западногерманское военное ведомство начало оснащать бундесвер носителями ядерного оружия. Поскольку планом НАТО предусматривалась передача союзникам ядерных боеприпасов сразу же с началом войны, руководство бундесвера объявило, что необходимо уже в мирное время располагать соответствующими боевыми средствами и обученными для их применения командами. 150 западногерманских военных специалистов были отправлены на обучение в США, а в ноябре 1958 года на вооружение бундесвера поступила американская тактическая ракета «Онест Джон». Дивизион, оснащенный этими ракетами, имелся в каждом корпусе. В ВВС ФРГ была сформирована эскадрилья крылатых ракет «Матадор» (дальность действия — до 1000 километров), а также 6 батальонов зенитных ракет «Найк-Геркулес».
Важнейшей целью американского правящего класса была подготовка к ядерной войне против стран социалистического содружества в новых, изменившихся условиях, когда стратегическая неуязвимость Соединенных Штатов безвозвратно отошла в прошлое. Американские политики и стратеги стремились не допустить или, по крайней мере, отодвинуть саму возможность достижения Советским Союзом паритета в ядерном оружии. С той же целью военно-политическое руководство систематически отвергало или тормозило советские предложения о контроле над вооружениями. Пентагон изыскивал способы «надежного» сдерживания Советской державы. Однако страх перед возросшими наступательными возможностями СССР заставил военное руководство США отказаться от уже изжившей себя стратегии «массированного возмездия». Причем это был не добровольный отход от тотального способа достижения цели, присущего американскому государству, а вынужденный маневр, новая попытка найти выход из необычного для него положения, когда оно уже не могло применением неограниченной военной силы решать стоящие перед ним задачи, не рискуя при этом быть уничтоженным.
В связи с этим взамен стратегии «массированного возмездия», с ее ставкой на безнаказанное ядерное нападение, была принята стратегия «гибкого реагирования». «Стратегическая доктрина, — писал один из ее творцов, начальник штаба армии США во второй половине 50-х годов, генерал М. Тэйлор, — которую я мог бы предложить взамен массированного ответного удара, называется стратегией „гибкого реагирования“. Это название указывает на то, что мы должны быть способны реагировать на любой возможный вызов и успешно действовать в любой ситуации» {340}.
Под «любой ситуацией» понималось, что США наряду с подготовкой к глобальной ракетно-ядерной войне должны использовать в своих интересах все другие виды вооруженных конфликтов — от локальных войн с применением или без применения тактического ядерного оружия до разного рода инцидентов, осуществляемых небольшими военно-диверсионными группами.
В начале 60-х годов новая американская администрация президента Дж. Ф. Кеннеди завершила разработку военной стратегии «гибкого реагирования». Разъясняя ее сущность в послании конгрессу США от 28 марта 1961 года, Кеннеди говорил, что «стратегия США должна быть одновременно гибкой и решительной, предусматривать подготовку и ведение любых войн — мировых или локальных, ядерных или обычных…» {341} Развивая мысль президента, министр обороны США Р. Макнамара в своей речи 16 июня 1962 года признал, что стратегическая неуязвимость США исчезла и их территория стала досягаемой для советского ракетно-ядерного оружия.
Смысл стратегической концепции «гибкого реагирования» состоял в применении вооруженных сил и средств США и НАТО в зависимости от сложившихся обстоятельств. Для этого Пентагон должен был обладать такой военной машиной, которая обеспечивала бы США выбор военных средств борьбы при любых обстоятельствах всевозможной конфронтации с Советским Союзом. Военные теоретики США изменили свои взгляды и на роль вооруженных сил блока НАТО. По-новому была сформулирована старая натовская концепция «щита и меча». Выступая на сессии совета НАТО в Париже в декабре 1962 года, министр обороны США Р. Макнамара заявил, что теперь «мечом» НАТО должны стать армии западноевропейских членов НАТО и войска США, размещенные в Европе, а американские стратегические силы (стратегические бомбардировщики и МБР) станут ядерным «щитом» НАТО {342}. Таким образом, если в 50-х годах «щитом» были обычные вооружения, а «мечом» — стратегическая авиация, несущая атомные бомбы, то в 60-х годах они поменялись ролями. Это была попытка показать союзникам, что их роль в планах будущей войны возрастает. На самом же деле американские ядерные ракеты и стратегические бомбардировщики продолжали оставаться главным наступательным оружием в арсенале Пентагона.
При стратегии «гибкого реагирования» и в условиях возросших возможностей СССР по нанесению неотвратимого сокрушительного ответного удара, а также при снижении способности стратегических бомбардировщиков по прорыву ПВО войну против СССР и других стран Варшавского Договора планировалось вести вначале обычным оружием стран НАТО, затем — с использованием тактических, а в критической обстановке — и стратегических ядерных средств. Однако уже в 1962 году президент Дж. Кеннеди о возможном решении руководителей Соединенных Штатов не нанести первый удар, если их жизненные интересы окажутся под угрозой». При этом под «угрозой национальным интересам» он понимал любое противодействие внешней политике США {343}.
Стратегия «гибкого реагирования» не исключала применения ядерного оружия вплоть до всеобщей ядерной войны. Эта стратегия таила в себе опасность превращения каждого военного конфликта в ядерную войну и стимулировала подготовку к ядерной войне против стран социализма. «Концепция гибкого реагирования не означает, — отмечали западные исследователи, — отмены массированного возмездия, которое является ее дополнением» {344}. «Массированное возмездие» как военно-стратегическая концепция и инструмент дипломатии не было отменено, а только отошло на второй план, ибо стратегия «гибкого реагирования» исходила из того, что при определении форм использования вооруженной силы для осуществления глобальной стратегии, учитывая сложившееся соотношение сил, нужна определенная сдержанность. В этой связи возросла роль «ограниченных», «локальных» войн как средства достижения каких-либо частных целей в борьбе с силами социализма, международным рабочим и национально-освободительным движением в различных регионах земного шара. Сдерживание коммунизма определяло и на этот раз содержание военной стратегии «гибкого реагирования». Оно ясно вырисовывалось в ее основных принципах.
Так, один из них — принцип «гарантированного уничтожения» — предусматривал достижение количественного и качественного превосходства США над СССР по стратегическому ракетно-ядерному и обычному оружию. Это должно было расширить сферу внешнеполитического и военно-политического влияния США и еще более изменить соотношение военных сил в их пользу. Другой принцип — 2,5 войн — должен был обеспечить такое развитие вооруженных сил США, которое бы давало возможность американским правящим кругам во имя достижения внешнеполитических целей их глобальной стратегии вести две крупные войны в Европе и Азии, в том числе с применением тактического ядерного оружия, а также осуществлять «малые интервенции» в Африке, на Ближнем Востоке или в Латинской Америке. Принцип «передового базирования» вооруженных сил предусматривал расширение глобальной системы американских опорных пунктов. На военных базах и в оперативных группировках военно-морских сил в определенных зонах морского пространства планировалось иметь стратегическую и тактическую бомбардировочную авиацию, а также атомные подводные лодки с ракетами и интервенционистские войска. Эти силы должны были принять активное участие в нанесении внезапного ядерного удара по Советскому Союзу или в ограниченной войне — на периферии мировой социалистической системы.
