Девушка нежно коснулась колена Николаса и провела рукой по коже, заросшей жесткими волосками, растирая напряженные мышцы. Ковбой медленно поднял голову и задумчиво посмотрел в залитое лунным светом окно, любуясь тихо падающим снегом. Хэлен прижалась головой к коленям Ника, обняла их и почувствовала дрожь его тела. Перед ее мысленным взором одна за другой проносились картинки: лица, полные надежды и ожидания, сменяющихся разочарованием и покорностью.

— Я не хочу причинить кому-нибудь такую же боль, — с дрожью в голосе произнес Николас.

— Я знаю, — успокоила его Хэлен, лаская и целуя. — Ты не сделаешь этого. Я верю в тебя, Ник. Я люблю тебя.

Ковбой повернулся и взглянул на нее. Девушка нежно провела пальцами по его щеке. Николас поймал ее руку и прижался губами к ладони.

— Я хочу тебя, — прошептала Хэлен, прижимаясь к нему.

Николас откинулся назад и притянул девушку к себе.

— Я тоже хочу тебя, — отозвался он.

Они любили друг друга снова и снова. Хэлен наслаждалась каждой секундой этой восхитительной ночи: его поцелуями, полными страстного желания, трепетной дрожью его пальцев, ласкающих ее разгоряченную плоть, тяжелыми и сильными толчками его тела.

А потом, когда уставшие, но умиротворенные, они лежали, сжимая друг друга в объятиях, Хэлен тихо прошептала последнюю благодарственную молитву этому дню.

Когда Хэлен проснулась, было еще темно. Девушка немного полежала, стараясь понять, где она находится. Потом уловила какое-то шуршание.

— Ник?

— Ш-ш! Спи.

— Но уже… — девушка посмотрела на светящийся циферблат часов, — больше пяти. Сейчас придет Брайан. И Дотти…

— Я сам все сделаю.

— Но твое колено…

— Оно уже не болит. Не могу же я вечно валяться в постели. Нужно и поработать.

— Но…

— Никаких «но», Хэлен. Я не буду сидеть без дела!

Николас застегнул рубашку, заправил ее в джинсы, потом подошел к девушке и быстро чмокнул в лоб.

— Я все смогу, если захочу, — тихо сказал он и повернулся к двери.

Хэлен спрыгнула с кровати.

— Я иду с тобой.

— Но…

Она улыбнулась и покачала головой.

— Никаких «но», Ник! — Это был единственный способ присмотреть за ним.

Девушке не потребовалось много времени, чтобы понять, что Николас слишком рано встал с постели. Она наблюдала за тем, как он, прихрамывая, помогал Брайану загружать тюки в прицеп, и едва удерживалась, чтобы не отругать его за упрямство: Хэлен не хотела упрекать Ника перед Брайаном и Дотти. Черт бы побрал этого упрямого ковбоя, думала она, его ноге нужен покой!

К тому времени, когда они закончили кормить скот, Николае очень устал, поэтому девушка без особых усилий выудила у него обещание остаток дня провести в постели.

— Ты можешь почитать Сью или поиграть с Дотти в шахматы, пока мы с Пэтси будем в городе.

— Ты можешь почитать книгу о лошадях, — вставила Дотти.

Не так давно девочка нашла несколько книг Юлиуса о коннозаводстве и проводила целые часы, погрузившись в их изучение.

Хэлен улыбнулась:

— Неплохая идея, — сказала она. — Ну, мы поехали. Увидимся за обедом.

По дороге в город Пэтси едва ли сказала пару слов. Однако Хэлен понимала, что сдержанность девочки, ее спокойная манера вести себя, осторожность и отсутствие энтузиазма — всего лишь средства защиты. Пэтси была уже достаточно взрослой, чтобы познать и разочарование, и потерю любимого человека, и страх перед завтрашним днем. Хэлен так хотела оградить девочку от этого страха, неуверенности, научить ее надеяться на лучшее, верить в будущее, верить людям.

В Блаф Спрингс было три магазина готовой одежды. Они объехали все, но не нашли ничего подходящего.

— Значит, тебе придется сшить платье, — заявила Хэлен и повела Пэтси смотреть ткани и выкройки.

Здесь им повезло больше. Они нашли выкройку платья с подходящим лифом, завышенной талией и пышной юбкой, которая будет расширяться в танце. Для этого платья Хэлен выбрала темно-зеленый бархат и блестящую, гармонирующую с ним тафту.

— Это то, что надо, — уверенно сказала она.

В глазах Пэтси появился панический страх.

— Я никогда не видела бархата, — прошептала она. — Или тафты…

— Тебе не нравится?

Пэтси покачала головой.

— Нравится, очень нравится, но…

— Никаких «но», — улыбнулась Хэлен. — Нравится — значит берем.

— Он… он же очень дорогой! — Это был последний протест Пэтси.

— И стоит каждого цента, — отрезала Хэлен, направляясь к кассе.

Продавщица отмерила бархат, потом с любопытством посмотрела на Пэтси.

— Ты племянница Николаса Лэнджа? Меня зовут Бетти Велис. Моя дочь, Керри, тоже идет на танцы. Вы хорошо шьете? — спросила она Хэлен.

— Швея у нас Пэтси. А я буду лишь моральной поддержкой.

Бетти Велис улыбнулась девочке:

— Молодец. — Она упаковала ткань и швейные принадлежности. — А на танцах вы тоже будете моральной поддержкой? — Бетти посмотрела на Хэлен.

Девушка повернулась к Пэтси.

— Как ты думаешь?

— Ты хочешь пойти? — спросила девочка деланно равнодушным голосом.

— Очень хочу, — твердо ответила Хэлен и улыбнулась продавщице: — Мы обязательно придем.

— Танцы? — Николас встал как вкопанный посреди покрытого снегом пастбища. — Ты сказала, что нам надо пойти на танцы вместе с Пэтси? Господи, да я же никогда не ходил на танцы, даже когда учился в школе!

— Тебе не придется танцевать, — успокаивающе произнесла Хэлен, взяв его за руку. Они направлялись к маленькой роще за рождественской елкой. — Мы постоим в сторонке, выпьем пунша и по-улыбаемся, — добавила девушка.

Николас недоверчиво фыркнул и, прихрамывая, пошел дальше.

— А ты бы хотел остаться дома и поиграть с Дотти в шахматы?

— Я бы и остался, — заявил он, лукаво улыбаясь. — Чтобы заняться более интересными делами, чем игра в шахматы.

Хэлен сделала вид, что напряженно размышляет.

— Да? Может, ты хочешь почистить серебро? Или почитать книги о коннозаводстве?

— Холодно, — покачал головой Николас. — Попробуй еще раз. Думаю, у тебя это получится. — Его пальцы нежно пожали ее руку.

Девочки убежали далеко вперед, хохоча, играя в снежки. Рощица была недалеко от дома, по правую сторону дороги. Хорошо, что елку не придется тащить издалека, подумала Хэлен.

— Нашла! — завопила Дотти, показывая на елку в два раза выше нее.

— Я тоже, — закричала Сью, крепко обнимая маленькую кривобокую елочку.

— А может быть, эту? Или эту? Или ту. — Дотти и Пэтси бегали по лесу, показывая то на одну елку, то на другую.

Николас прислонился к ограде и притянул Хэлен к себе. Его дыхание касалось пряди ее волос, выбившихся из-под капюшона.

— Как ты думаешь, они когда-нибудь выберут? — спросила девушка ковбоя.

Николас откинул ее капюшон, погладил по голове и легонько куснул за ухо. — Это меня как-то мало волнует.

Хэлен это волновало еще меньше. Она уютно устроилась в объятиях Николаса и молча наблюдала, как девочки носятся среди деревьев.

— Пусть решит дядя Ник, — наконец заявила Пэтси.

Ее сестры согласились.

— Я? Да я же ничего в них не понимаю!

— Давай, дядя Ник, — подтолкнула его Дотти, — выбирай елочку.

— И не обращай внимания на те, которые выбрали мы, — добавила Сью. — Они останутся на будущий год.

Будущий год…

Сью произнесла эти слова так уверенно, что Хэлен захотелось крепко обнять девочку, прижать ее к себе. Она посмотрела на Николаса. А он — на нее. В его глазах было что-то бесконечно печальное.

Ковбой медленно кивнул, взял пилу, которую протягивала ему Дотти, и принялся за дело.

Елку тащили все вместе за ветки. Потом девочки опять убежали вперед. Стало смеркаться. На западе заходило пурпурно-красное солнце, а на востоке вечер окрасил небо в темно-фиолетовые тона. Чуть выше линии горизонта Хэлен увидела одинокую вечернюю звезду. Внизу, в темноте, вырисовывались неровные силуэты деревьев, припорошенных розоватым сейчас снегом. Девочки весело играли в снежки, заталкивая друг друга в сугробы.