Начинался ХХ век, и Елена, твердо встав на сторону нового, уже отчетливо видела, как изменится жизнь ее современниц.

Убеждение Елены, что красота и гигиена помогут женщинам “выиграть”, таило в себе поистине революцию. Это убеждение будут разделять феминистки всего мира, которые среди прочего боролись и против корсетов.

Джейн Стоун ушла с Коллинз-стрит с несколькими баночками крема “Valaze” в изящной упаковке. На подарке настояла Елена. Да, да, не отказывайтесь, уверяю вас, вы мне очень-очень симпатичны. Как тут откажешься? Журналистка в восторге от упаковки с этикеткой, собственноручно надписанной ее новой подругой. Все вместе станет главным украшением ее туалетного столика. В Австралии еще не было ничего столь изысканного.

Мисс Стоун взяла немного крема и нанесла на лицо. Консистенция показалась ей маслянистой, запах приятным. Она заверила Елену, что непременно станет выполнять все ее рекомендации. Елена одобрительно улыбнулась. Она прекрасно понимала значимость прессы. Журналистки тоже женщины, они тоже любят, чтобы их баловали. А баловать их нужно даже больше, чем других, потому что своими статьями они могут уничтожить тебя или возвысить. И Елена всегда будет их баловать, даже тогда, когда добьется непререкаемого успеха. И даря не только косметику, но и платья из своего шкафа, и драгоценности из своей шкатулки.

Как только Елена открыла салон, к ней пришел успех. Адрес салона передавался на обедах, за игрой в вист, во время пикников на берегу Ярры. Не забывая советы своего друга Томпсона, Елена начиная с 1904 года постоянно публикует рекламу в мельбурнском еженедельнике “Table Talk” Мельбурна и в аделаидской газете “Advertiser”: – “Valaze” – крем доктора Ликуцки, самого знаменитого специалиста-дерматолога Европы, лучший из увлажняющих кремов. Какие бы серьезные проблемы у вас ни были, “Valaze” улучшит вашу кожу за месяц”.

Елена помещает также объявления, предлагая заказывать крем по почте. Однако сделать существенный шаг к успеху ей поможет статья Джейн Стоун: “Крем мадам Рубинштейн – на молитвы всех австралиек”, – напишет журналистка, завершая свою колонку, у которой всегда много читательниц.

Пятнадцать тысяч писем и почти столько же заказов обрушивается на Елену после публикации статьи. Содержание всех писем примерно одинаковое.

“Дорогая мадемуазель Рубинштейн, у меня очень белая кожа и очень много веснушек. Как вы думаете, можно ли…”

“Уважаемая сударыня, я живу на ферме неподалеку от Сиднея. Недавно я заметила у себя на лице темные пятна…”

В большинстве конвертов – деньги или чеки. Елена одна готовит кремы, и ее запасов, разумеется, не хватит, чтобы удовлетворить столько просьб. Засучив рукава, она берется за работу. Поднявшись на рассвете, она до открытия салона на своей “кухне” готовит кремы. Потом раскладывает их по фарфоровым баночкам, наклеивает этикетки и расставляет по полочкам. Оставшееся запирает в бамбуковый шкаф.

Весь день она занимается покупательницами. Вечером, записав приход и расход в специально для этого купленную толстую тетрадь, Елена садится за письма. Она призывает будущих покупательниц к терпению: как-никак “крем два месяца плывет на пароходе”. Елена очень дорожит этой легендой, объясняющей высокую цену, включающую “транспортные расходы и таможенную пошлину”. К тому же входящие в состав крема “карпатская сосна” и “эссенция венгерской розы” вызывают у женщин совсем иные чувства, нежели овечий ланолин из штата Виктория или водяные лилии из Квинсленда. У Елены серьезное преимущество перед конкурентами.

Тем, кто не хочет ждать, Елена предлагает вернуть деньги. Только одна женщина попросила свои деньги обратно. Все остальные согласны ждать, пока прибудет драгоценный груз. Но даже для такой выносливой женщины, как Елена, такая нагрузка оказывается непосильной. Одной ей явно не справиться.

День за днем сон настигает ее на рассвете прямо за столом. Когда она поднимает голову, солнце стоит уже высоко, и ей едва хватает времени, чтобы помыться, переодеться и наскоро выпить чаю. Так дальше продолжаться не может, ей нужен помощник, и очень серьезный. Она берет ручку и листок почтовый бумаги, на котором сверху написано ее имя.

“Дорогой доктор, знаете ли Вы, что Ваш крем пользуется в Австралии необыкновенным спросом? Женщины буквально сражаются, чтобы его получить, и мне трудно удовлетворить их спрос. Не согласились бы Вы приехать и работать вместе со мной? Я подписала бы с Вами контракт по всей форме и на хороших условиях и купила бы официальный патент на Ваш рецепт. Очень прошу Вас, примите мое предложение, Вы не пожалеете. Посылаю Вам деньги на переезд. Преданная Вам…”

Три месяца спустя дядя Якоб высаживается в Мельбурне, предупредив Елену заранее, что пробудет у нее в гостях недолго. Елена согласна на все. Лишь бы приехал, а там видно будет. Вслед за Джейн Стоун другие журналистки тоже посетили салон Елены и тоже написали хвалебные статьи, и вместе с рекламой они весьма прицельно подействовали на клиенток. Елена сообщила публике и о докторе Якобе, знаменитом польском враче, приехавшем ей помогать. Откликом на сообщение стала новая волна клиенток.

Елена нуждается в подручных, но ей нечем им платить. Она понемногу использует молодых людей, которые осаждают ее приглашениями. Вокруг нее по-прежнему роятся обожатели. Красивая молодая женщина, одинокая и самостоятельная, единственная на весь Мельбурн: они слетаются к ней словно мухи на мед.

Когда в воскресенье молодые люди, держа в потных руках панамы, с бьющимся сердцем один за другим входят к ней в салон, надежды их разбиваются вдребезги. Елена слишком занята своей “кухней”, чтобы принимать приглашения в театр или на концерт. Но она улыбается, взмахнув длинными ресницами:

– Джон! У вас такой чудесный почерк! Вы не напишете несколько писем? А вы, Роберт, с вашими-то широкими плечами без труда отнесете эти коробки на второй этаж. А когда отнесете, не уходите! Есть еще коробки на дворе… И под навесом тоже…

– А я что могу сделать для вас, мисс Елена?

Она с сомнением смотрит на худенького, тонкорукого юношу, вдруг встряхивает головой, и лицо ее освещается лукавой улыбкой.

– А у вас, мой дорогой, так хорошо подвешен язык! Так что вы будете лучшим наклеивателем этикеток!

Так воскресенье и проходит. Редко кто набирается мужества, чтобы прийти еще раз. Елене некогда флиртовать, и вряд ли она замечает, кто снова у нее появился, а кто нет.

Наконец она справляется с первой порцией заказов. Дядя Якоб помогает ей с рецептурой крема, который она назвала “Valaze”. Помогает расширить ассортимент услуг. Они вместе создают мыло, вяжущий лосьон, очищающий крем. Елена вводит в обиход комплексный уход за кожей и берет за него дорого. В салоне она оттачивает искусство обращения с клиентками, она ласковый диктатор, каким была всю свою юность в Кракове с младшими сестрами.

– Прежде всего нужно смазать лицо очищающим кремом, – объясняет она, сопровождая слова действиями. – Крем проникает во все поры и растворяет накопившуюся там за день грязь. Затем мы протираем кожу вяжущим лосьоном и очищаем ее окончательно. Боже мой! Ну и грязь на ткани! Какая гадость!

Мельбурн в те времена не страдает от выхлопных газов. Но после целого дня, проведенного в городе, кожа конечно же покрывается пылью. На тонкой белой ткани видны серые следы. Клиентка сконфужена.

– Но это еще не все, – продолжает Елена, добивая клиентку окончательно. – Теперь наступает третий этап. Мы наносим крем “Valaze”, он увлажняет кожу и сохраняет ее белизну. Я медленно втираю его, чтобы в поры глубже проникли активные вещества. Вы убедитесь сами, он совершает настоящие чудеса!

Финансовые чудеса в первую очередь.

Клиентки рассказывают о салоне своим приятельницам, дают адрес, приводят с собой. Все покупают крем. И вяжущий лосьон тоже – за десять шиллингов и три пенса. Цены стали еще выше “из-за таможенных сборов”.