Речь на этот раз идет о “переселении душ”. Как Лена объясняет, человеческое сознание представляет собой совокупность электромагнитных, биологических и еще какихто полей: псиполя, лямбдаполя и т.п. Все эти поля характеризуются набором векторов, которые постоянно колеблются, годографы колебаний описываются в громадных многомерных массивах, которые для простоты называются матрицами. Вот эта матрица и представляет собой личность человека. Память человека, его навыки, характерные особенности – все это очень точно описывается в многомерном массиве. Так что во времени, точнее, между фазами, путешествуют не вещественные тела, а эти массивыматрицы.

– Понимаешь, – поясняет Лена, – мы выбираем человека, в которого будем внедрять хроноагента, считываем его матрицу, записываем ее в памяти компьютера, а ему в мозг внедряем две матрицы: первая – это его собственная, только полностью инвертированная, этим самым подавляется его собственная личность, вторая – это матрица хроноагента, тем самым личность хроноагента внедряется в мозг носителя и он готов действовать в образе человека, живущего в данной фазе. Эта операция производится, как правило, ночью, во сне, потому что во время внедрения минусматрицы происходит потеря сознания. Бывают и исключения, во время срочного возврата хроноагента. Тогда мы делаем это просто в состоянии покоя.

– А зачем считывать его матрицу? Как я понял, после завершения операции с сознания носителя снимается и матрица хроноагента, и минусматрица, и он снова становится сам собой.

– Только с провалом в памяти. Хорошо, если на несколько часов, а если дней или месяцев? Это уже непоправимая психическая травма. А так все это время между матрицей хроноагента, работающего в фазе, и матрицей “хозяина” поддерживается постоянная связь. Когда эту матрицу переписывают в его мозг, она накладывается на прежнюю, и человек воспринимает все так, словно он проделал это сам. Правда при этом он не всегда может объяснить почему.

– И эта операция проходит для человека без последствий?

– Как правило, да. В худших случаях наблюдается легкий невроз. Но мы всегда держим объект под контролем достаточно долгое время и всегда можем вмешаться и во сне, внушением, исправить противоречия в его сознании.

– Значит, эта самая матрица и представляет собой сущность человека, его личность?

– Не совсем так. Даже при полном обнулении матрицы в мозгу у человека остаются выработанные им условные рефлексы, моторная память и т.п. Но мы и не стремимся подавить их. Представь, что хроноагент вырос и воспитывался в фазе, где сигналы светофора имеют другое значение. Как бы его ни тренировали перед забросом, все равно только условный рефлекс носителя остановит его от перехода улицы на красный свет.

– Ну а при возвращении хроноагента в Монастырь не происходит таких противоречий при совмещении матриц?

– Нет. В этом случае совмещение происходит в компьютере, и мы сразу снимаем ненужные последствия. Тем более что и в этом случае поддерживается непрерывная связь между матрицами.

– То есть ты хочешь сказать, что пока хроноагент находится на задании, его матрица хранится в компьютере? Зачем?

– А затем, чтобы подстраховаться от различных ошибок, неизбежно, с разной степенью вероятности, возникающих при операциях внедрения, а также от разных непредвиденных случаев, которые могут вызвать непрогнозированную смерть хроноагента в тот момент, когда он не находится под наблюдением.

– Ну и что за беда? Ведь в фазу внедряется только дубликат моей матрицы, а самто я нахожусь здесь…

– Только в виде матрицы в компьютере. Понимаешь, если оставить твое сознание в этом теле, то при возвращений с задания происходит накладка матриц, а это, я уже говорила, приводит к противоречиям в сознании. Порой на их устранение уходит много времени, а хроноагент, вопервых, должен сразу отчитаться о задании и, вовторых, быть готовым к следующему. Не так уж и много у нас хроноагентов, чтобы давать каждому после задания достаточно времени на адаптацию.

– Ты хочешь сказать, что, когда я ухожу на задание, это тело лишено сознания, его мозг чистый?

– Совершенно верно. Это тело дано тебе как бы напрокат. Более того, по возвращении твоя матрица может быть записана в совсем другое тело, взятое из “запасника”… Такое, увы, случается. – Лена тяжело вздыхает.

– Веселое дело!

– А что ты, собственно, расстраиваешься? Что в этом ужасного? Наоборот, в этом есть свои преимущества. Вопервых – разнообразие, вовторых… ну, к примеру, сколько, потвоему, лет Магистру?

– Тридцать пять–сорок.

– Семьдесят два! Хроноагенты в Монастыре никогда не выглядят старше сорокапятидесяти. Их матрицы не вселяют в старческие тела, так как они должны постоянно тренироваться и поддерживать хорошую физическую форму. Поэтому хроноагенты практически бессмертны… Самому старому хроноагенту – Магу Бетадвадцать восемь – сейчас двести четыре реальных года, а биологически – сорок два…

– Так, значит, после каждого задания я могу оказаться в другом теле?

– Не обязательно, но возможно. И что тебя волнует?

– Да ничего, кроме одного. Нужен ли я буду тебе в новом обличье?

– Глупый! Я что, полюбила тебя за внешние данные? Да таких “суперменов” в Монастыре сачком не переловишь! А ты меня – за фигуру и прочие прелести, которые я тебе так откровенно демонстрировала? Вот такто, милый, молчи, раз нечего сказать. Здесь только хроноагенты, и то по необходимости, живут всегда в молодых телах. А аналитики, научнотехнические работники, они к своим телам, в которых живут десятилетиями, привыкают настолько, что не хотят их менять и не замечают возрастных изменений.

– Но они могут “переписаться” в другое? Или “бессмертие” – привилегия хроноагентов?

– Пожалуйста. В любое время. Особенно тогда, когда их телоноситель начинают одолевать старческие болезни, которые мешают работе. А к бессмертию как таковому никто не стремится. Это же очень утомительно. Маг Бетадвадцать восемь не раз говорил мне, что только непочатый край незавершенных операций удерживает его от ухода на вечный покой. Так он устал. Не физически, а морально. Представь себе, какой объем информации, эмоций, стрессов прошел через него за время работы во многих фазах. А ведь ничто не остается без последствий. Я увлеклась, но вижу, что тебя еще чтото беспокоит?

– Да. А где первоначальные хозяева этих тел, в которых мы находимся?

– Нигде. Их просто никогда не было. Эти тела – искусственные… Нуну! Не кривись! Ты не понял. Искусственные – это не значит синтетические. Хотя здесь могут и это. Берется яйцеклетка, сперматозоид, яйцеклетка оплодотворяется и помещается в инкубатор. Генные инженеры производят необходимые воздействия, в результате плод развивается в ребенка, а ребенок вырастает во взрослого человека. Причем рост его и развитие искусственно ускоряются и занимают всего четырепять лет. Мозг теланосителя до внедрения матрицы хозяина остается чистым, в нем – только самые необходимые рефлексы, которые внедряются при развитии…

– Значит, я сейчас нахожусь в теле идиота…

– Ох, Времечко! Ты невыносим. Ну почему ты не можешь смотреть на эти тела как на одежду, как на временную оболочку для твоей сущности?

– Я постараюсь привыкнуть.

– Да уж, постарайся, милый. Кстати, ты не стал испытывать ко мне отвращения, узнав, что мое тело искусственное?

– Кажется, нет.

– Проверим. Поцелуй меня здесь… и здесь… и здесь… вот так… хорошо, милый… Кстати, если эти ночи не пройдут для меня бесследно, я сдам свою яйцеклетку в инкубатор, у нас должно получиться прекрасное чадо!

– А почему бы его не родить естественным путем?

– Милый мой! Ребенку, чтобы он вырос полноценным человеком, нужны отец и мать. А много внимания сможет уделить своему ребенку хроноагент, который постоянно и в мыслях, и реально живет в других фазах?

– Но я еще не решил, стану ли я хроноагентом или нет. Я знаю, что у меня нет обратного пути, но…

– Никаких “но”! – Мягкие жемчужноголубые глаза вспыхивают молниями, Лена вскакивает на ноги и продолжает с видом разгневанной богини: – Выбирай: или быть хроноагентом и быть со мной, или… Короче, или я, или спокойная жизнь!