Отец Сандро замолкает, «треуголится» и смотрит на пламя углей в очаге. Вздохнув и понизив голос, он снова начинает говорить. Я вижу, что в дверном проёме стоят Лена с Наташей и внимательно вслушиваются в слова отца Сандро.

– Есть места, где обычные камни, по которым вы ступаете, внезапно раскаляются и светятся, как эти угли. Но бывает и наоборот, они превращаются в лёд и замораживают всё живое, что будет идти по ним. Но всё это только то, что доступно человеческому разумению. А случаются в Проклятых Местах вещи совсем непостижимые и никак не объяснимые. Это когда человек вдруг обрастает густой шерстью, даже мехом. Это когда вместо ног у него вырастают копыта или колени выворачиваются, как у гигантского кузнечика. А вместо рук может вырасти три пары длинных и гибких, как змеи, щупалец. А бывает и так, что у человека срастаются ноги, тело вытягивается, приобретает змеиную гибкость, и человек ползает по земле и деревьям, словно большая змея.

– Странные и страшные вещи рассказываете вы нам, отец Сандро. Вы сами всё это видели?

– Если бы я это видел, я бы не сидел сейчас здесь с вами. Нормальный человек не может выжить в Проклятых Местах. Всё это я записал со слов тех, кто там бывал, и Триединый помог им выйти оттуда живыми и в здравом уме. Скажите, брат Андрей, – отец Сандро внимательно смотрит мне в глаза, – вам действительно так необходимо переправиться на тот берег?

– Отец Сандро, я отвечу вам честно. Для нас это вопрос жизни и смерти.

– Понятно, брат Андрей. Тогда я задам еще один вопрос: а куда вы намерены попасть на том берегу, чтобы решить свои жизненно важные вопросы?

Посмотрев на индикатор, я указываю направление. Затем уточняю у отца Сандро, чему равен стар. Выслушав меня, отец Сандро задумывается, потом вдруг встаёт и кудато уходит. Через несколько минут он возвращается со свёрнутым в трубку листом бумаги. Лист он разворачивает на столе, придавив по краям пивными кружками.

Это примитивная карта, грубо начерченная от руки. Я нахожу прихотливо изогнутую реку. Внутри подковы, образованной руслом реки, я вижу небольшой треугольник. Это, надо полагать, место, где мы находимся. Обитель. А на другом берегу реки – штриховки, непонятные значки, какието еще менее понятные надписи.

– Девяносто старов, – задумчиво говорит отец Сандро и показывает на карте какоето место. – Это гдето здесь.

Он качает головой, наливает себе пива, садится на скамью и сосредоточенно разглядывает трещину на потолке.

– Нет, – говорит он наконец и резко качает головой, – вы туда не дойдёте. Пусть вы и не простые люди, но вы там пройти не сможете. Вы просто погибнете, и получится так, что это я послал вас на смерть. Вамто это будет уже безразлично, а мне нет.

– Отец Сандро, – пытаюсь я возразить, – почему вы считаете, что мы там должны обязательно погибнуть? Ведь ктото бывал там и вернулся, чтобы нарисовать эту карту.

– Вы говорите о плане? Его нарисовали гуляки. Только они и могут ходить по Проклятым Местам.

– Гуляки? Тогда познакомьте нас с ними. Мы договоримся с кемнибудь из них, чтобы он провёл нас в нужное место.

– С кемнибудь? Нет, брат Андрей, ктонибудь вам не подойдёт. Гуляки ходят по Проклятым Местам всегда в одиночку. И прежде, чем отправиться в путь, они три дня и три ночи молятся Триединому. Не каждый решится вести с собой в Проклятые Места других людей. Для этого мало быть гулякой. Надо быть весёлым гулякой. Да и не каждый весёлый гуляка решится пойти в то место, какое вам нужно. А уж вести туда когото… – отец Сандро безнадёжно машет рукой. – На это способен только один гуляка. Самый весёлый из всех весёлых гуляк. Лем. Да и то он крепко подумает.

– И как нам найти этого Лема? Вы поможете нам, отец Сандро?

– Его не надо искать. Он сюда сам придёт. Лем часто останавливается в нашей обители. Этот самый план он и нарисовал. С тремя другими весёлыми гуляками. Последнее время его чтото долго не было, значит, скоро появится. Если жив, конечно. Жизнь гуляки полностью в руках Триединого. – При этих словах отец Сандро благоговейно «треуголится».

– Понятно. И как долго его придётся ждать?

– Пути гуляк неисповедимы. Он может прийти и сегодня, и через неделю. Живите здесь. Здесь вы в безопасности.

Глава 17

Один я на всей планете вижу страшную тень, наползающую на страну, но как раз я и не могу понять, чья это тень и зачем…

А. и Б. Стругацкие

Через полчаса все собираются в келье, которую облюбовали мы с Леной. На столе горит плошка с маслом, которой снабдил нас отец Сандро.

– Ну, друг любезный, колись, – выражает Лена общее пожелание. – Расскажи, Снегурочка, где была, расскажика, милая, как дела. Что ты узнал от альтов? Мы все сгораем от нетерпения. Разве ты не видишь? От меня уже пепел один остался. И этот пепел уже остыл, и его разносит ветер. Причем несёт его прямо на Проклятые Места.

– В самом деле, Андрей, – поддерживает мою подругу Анатолий, – хватит откладывать. Вряд ли у нас впереди будет когданибудь такая спокойная обстановка, как сейчас.

– Да всё делото как раз в том, что альт ничего мне толком не сказал. Он просто намекнул, что ответы на все свои вопросы я уже знаю. Мне только осталось их понять и осмыслить.

– Тогда о чем вы с ним так долго разговаривали? – интересуется Лена.

– О смысле жизни. О природе добра и зла.

– Хм! Неисчерпаемая тема! – усмехается Пётр.

– Еще он предложил мне работать на него. Он готов был взять всех нас, кроме Елены и Наташи, конечно. Когда я, вполне естественно, отказался, он начал мне угрожать и запугивать. На этом, собственно, и закончилась наша продуктивная беседа.

– И на что же он тебе намекнул, раз ты ушел от него такой удовлетворенный? – спрашивает Лена.

– А намекнул он на то, что нам уже всё рассказал господин Герасимов. А то, что он не знал и сказать, понятно, не мог, мы можем узнать из тех файлов, которые скачал Сергей с секретных страниц Интернета.

– Ничего себе намёки! Герасимов нёс какуюто несусветную чушь. А информация в этих файлах зашифрована так, что я уже месяц с лишним бьюсь над ней и всё без толку.

Лена откровенно возмущена. Судя по её виду, она готова вернуться назад, сама взяться за отца Таканду и вытрясти из него всю информацию. Я успокаиваю подругу:

– Информация на файлах не зашифрована, а избыточна. Зёрна истины там перемешаны с навозом. Требуется куриное терпение, чтобы их отделить. Кстати, помнишь, в биологической Фазе ор Гелаэн сразу уяснил ценность этой информации и переписал всё. Что же касается Герасимова, то он просто не понимал того, что говорил, поэтому у него и получалась белиберда. А когда Таканда сказал мне, что основная интересующая нас информация содержится именно в словах Герасимова, у меня словно пелена с глаз исчезла.

– И что же ты узрел, прозревши?

– Вспомни, какую ахинею нёс про своих хозяев Герасимов? Сначала он назвал их вампирами. Потом поправился и сказал, что они не простые вампиры. А какие?

– Энергетические, – ехидно вставляет Лена.

– Представь себе, ты почти угадала. Потом он начал нести про векторы, скаляры, суммирование векторов и тому подобную дурь, в которой сам ни хрена не понимал. Поэтому и мы его не поняли.

– А что мы должны были понять? – спрашивает Анатолий.

– А то, что эти «прорабы перестройки» во всех подконтрольных им Фазах сворачивают всякое развитие человечества. Весь научный, творческий потенциал в этих Фазах равен нулю или стремится к нему. Не поняли? Вектор, определяющий прогресс человечества, обнулён или превращен в скаляр. Я вижу, вы никак не можете уловить, в чем тут суть. Я тоже не сразу понял.

Я обвожу взглядом лица друзей, на которых написаны откровенное недоумение, желание врубиться и напряженная мысль. Закуриваю сигарету и наливаю себе пива из кувшина, предусмотрительно захваченного Леной. Надо попробовать подойти с другого конца.