– Боевая тревога! Боевая тревога! – оживает селектор. – Третьей эскадрилье срочно прибыть на аэродром!

Я вскакиваю и нажимаю клавишу отзыва. На пульте у дежурного загорается лампочка с моим номером, и селектор умолкает. А я быстро одеваюсь.

– Что случилось? – спрашивает Вера с дрожью в голосе.

– Ты же слышала: боевая тревога. Нас вызывают на аэродром.

– Но ты говорил, что это случается очень редко.

– Нам не повезло. На этот раз случилось.

– И что же там случилось?

– Откуда я знаю? Скорее всего, ктото хулиганит возле границы. Или американцы, или китайцы, или японцы. А может быть, все вместе.

– Значит, вы сейчас полетите?

– Не исключено. Но, скорее всего, нет. Чаще всего бывает достаточно поднять в воздух дежурное звено, и хулиганы уходят восвояси. Вот оно уже и взлетает. А нас вызывают на всякий случай, вдруг произойдет чтото непредвиденное.

В ночи слышится шум идущих на взлет истребителей. Рев и грохот турбин нарастают. Вот уже дрожат, позванивая, стекла окон. Достигнув невыносимого максимума, шум резко стихает, удаляется и постепенно замирает. Дежурное звено ушло на перехват. А я уже стою полностью одетый в легкий летний комбинезон.

– Поняла теперь, как у нас тут тихо бывает?

– Когда ты вернешься?

– Аллах ведает. Это может затянуться надолго. Ты меня не жди скоро. Автобусы начнут ходить в пять тридцать. Дверь просто захлопни, замок автоматический. На всякий случай возьми в верхнем ящике запасной ключ. Но лучше жди меня у себя. Я заеду, когда освобожусь.

Вера спрыгивает с постели и обнимает меня. Я целую ее в глаза, губы, шею и грудь. Вера не отпускает меня и подставляет для поцелуя вторую грудь. Целую и ее.

– Я буду ждать тебя, – шепчет Вера.

– Я приеду. До свидания.

Застегиваю пояс с пистолетом, хватаю планшет и выхожу. Внизу уже ждет «УАЗ» с другими летчиками нашей эскадрильи, живущими здесь и в двух соседних домах.

– Быстрее, Андрей! Чтото ты сегодня долго возился. «Уазик» мчит нас на аэродром. А у меня перед глазами все еще стоит Вера, нагая и прекрасная, в одних лишь красных туфельках с широкими ремешками вокруг лодыжек. У нее просто не было времени снять их или надеть чтонибудь еще.

У входа в комнату предполетной подготовки нас ждет дежурный. Он передает приказ:

– Одеться в высотные костюмы. Возможно, придется работать на пределе.

Это уже серьезно. Вера мгновенно исчезает из сознания. Едва мы успеваем одеться и надеть шлемы, как селектор выдает:

– Третья! Срочно в центр управления!

Мы поднимаемся на вышку. По пути замечаю, что на нашей стоянке возле самолетов уже вовсю копошится инженернотехническая служба. Самолеты заправлены и оснащены еще с вечера. Сейчас их интенсивно готовят к вылету. На вышке нас ждут командир, полковник Берзин, начальник штаба, подполковник Яхонтов, и замполит, майор Василенко. Василенко, как и мы, тоже в высотном костюме и шлеме.

– Товарищи офицеры! – обращается к нам командир, включив большую электронную карту, отображающую обстановку в нашем районе. – Вблизи государственной границы действуют две пары американских «F18». Им на перехват поднято дежурное звено. С этой базы, – командир сопровождает свои слова пояснениями по карте, – поднялись и идут в нашу сторону еще три пары восемнадцатых. Но главное – не они. Они всего лишь отвлекают наше внимание и заставляют активно работать средства ПВО. Вот здесь, – командир указывает удаленный квадрат, – находится разведчик «SR71». По данным спутниковой разведки, в тысяче километров находится еще один. Оба идут к нашей границе. Намерения их ясны. Наша задача – отучить этих нахалов раз и навсегда хулиганить в нашем небе. Цель, как вы знаете, сложная: высотная и скоростная. Работать придется на форсаже и на динамическом потолке. То есть ходить по лезвию ножа. Действовать будем так…

Берзин на время замолкает, закуривает сигарету и смотрит на карту. А на ней перемещаются метки самолетов: наших и американских. Метка разведчика еще далеко, но она довольно быстро и неотвратимо приближается к нашим рубежам. Обращаю внимание еще на одну метку. Она движется относительно медленно и идет вдоль границы под небольшим углом к ней. Если пилот не изменит курс, то скоро он окажется в нашей зоне. А командир ставит задачу:

– Первая пара – Абрикосов, Соболев – атакует противника вот в этом квадрате. То есть вы дадите ему углубиться на нашу территорию. Ваша атака будет демонстрационная. Вас он увидит издалека и уйти ему труда не составит. Он может сразу повернуть назад. В этом случае вот здесь его будет ждать пара Василенко – Трошин. Замполит пойдет вместо отсутствующего Федорова. Но он может выбрать и другой путь отхода: развернуться на девяносто градусов и уходить на юг, оставаясь в нашей зоне. Тогда здесь его должны встретить Коршунов и Шишкин. Если чтото будет происходить подругому, будем действовать, исходя из обстановки. Но в любом случае стервятник не должен уйти безнаказанно. Слишком уж эти янки обнаглели за последнее время. Давно мы их по носу не били. Вопросы?

– Товарищ полковник, – спрашиваю я. – Что делать, если разведчик выйдет из нашей зоны?

– Бить! Где бы он ни был, бить. Ну, разумеется, не в японской или корейской зонах. Но, я думаю, вы их туда не выпустите. Кстати. Вот эти «восемнадцатые» могут вас на тех же основаниях атаковать в нейтральной зоне. Как только разведчик покинет нашу зону, мы поднимем вам на помощь оставшиеся звенья. Они скуют «восемнадцатых».

– А что это за тихоход там ползет? – спрашивает Соболев.

– А это – особая статья. Это ползет японский пассажир. Он якобы потерял ориентировку и сбился с курса. Наши посты уже несколько раз передали ему его место, но он движется прежним курсом. Помните восемьдесят третий год? Тогда было точно так же. Они хотят повторить тот сценарий. Завалить пассажира и разыграть международный скандал. Только тогда пассажир пропал неведомо куда, даже обломков не нашли. А сейчас могут найти все что угодно. Поэтому у Абрикосова и у тебя, после демонстрации атаки на разведчика, появится задача: проследить за этим пассажиром и вытеснить его в нейтральную зону, заодно прикрыть от американцев.

– А если мы его ненароком с кемнибудь перепутаем? – задает ктото вопрос.

– Оставьте такой вариант идиотамжурналистам, – улыбается начальник штаба. – Только они не способны отличить пассажира от боевого самолета и думают, что и наши летчики такие же кретины. Пассажиры не ходят на таких высотах и таких скоростях, как «семьдесят первые».

– Еще вопрос, – говорит Виктор. – Каковы наши действия в случае атаки со стороны «восемнадцатых»?

– Принимайте бой. Поддержку мы обеспечим. Если вопросов больше нет, к машинам! Взлет по команде.

Мы еще раз бросаем взгляд на карту. Там наше звено уже вплотную сблизилось с «восемнадцатыми», идущими вдоль границы. А метка «семьдесят первого» значительно приблизилась к нашим рубежам. Глядя на эту быстро движущуюся метку, Виктор с досадой ворчит:

– Его бы на «тридцать первых» брать. Не пришлось бы тогда сразу три пары поднимать.

– Будут вам и «тридцать первые», будут! – морщась, говорит Берзин. – Только не завтра и не послезавтра. Примерно, через год. Сами знаете, какая в стране заварушка. Я бы тех, кто орет, что нам не нужно столько новых самолетов, что у нас и без того на вооружение слишком много тратится, что американцы наши друзья, посадил бы сюда, к этой карте. Пусть полюбуются, что их друзья вытворяют. А «двадцать девятый» – машина тоже неплохая. Уж «восемнадцатых» вы на нем сделаете. С богом, ребята!

Мы спускаемся вниз и едем к стоянке. Там все уже готово. Истребители ждут нас с открытыми фонарями. Мы рассаживаемся по кабинам и проверяем готовность. Все, как всегда в таких случаях, в норме. Ждем команды. Томительно тянутся минуты.

– Семнадцатый, двадцать четвертый! К запуску! На старт!

Машины Абрикосова и Соболева выруливают на полосу.

– Семнадцатому, двадцать четвертому – взлет! Следовать в заданный квадрат, выполнять задание! Тридцать первый, тридцать третий! К запуску! На старт!