– Ох, ну ни хера ж тебе крышу-то снесло!

***

– Ну что, котёнок? Ты вроде, поговорить хотел на счёт дневника, нет? – Свят, прищурившись, затягивался сигаретой.

Дин вскинул затуманенный алкоголем взгляд, при этом ещё отметив, что Ян, сидевший на полу спиной к дивану, с интересом перевёл взгляд с брата на него.

– Значит… помнишь?

– Я ничего не забываю. Тем более, связанного с тобой.

Дин хмыкнул, стушевавшись.

– Ммм… я, наверное, пойду что-нибудь посмотреть поставлю, – растягивая слова, медленно вставая и потягиваясь, Мозаик поднял руки, прогибаясь в пояснице, невольно оголяя живот, чем и воспользовался Зверь, притянув брата за пояс и чмокнув тёплую нежную кожу.

Смех, подзатыльник, «прилетевший» скорее с нежностью, чем от негодования.

– Млин! Щекотно же! Ладно… Если что – я рядом! – Ян подмигнул Ангелу, пошатнувшись, взял его лицо в ладони и, склонившись, прямо в губы прошептал: – Обожаю…

После того, как Мозаик вышел, прикрыв за собой дверь, Свят закурил.

– Давай, родной… Колись, – и едва слышный выдох вверх. – Мне самому как-то жмёт, что ты там себе можешь нафантазировать чего-нибудь не того…

Ангел как-то слишком интимно начал поглаживать высокий стакан с остатками пива в нём. Святу пришлось сделать усилие, чтобы перестать смотреть на это.

– Жмёт? – улыбнулся Дин. – Ну, я тебя понимаю. Мне бы тоже не очень понравилось, чтобы моё, очень личное, воспринимали неправильно. Если уж доверяешь, чтобы такое показать… То не должно парить, что придётся быть искренним до конца, да?

– Блядь… Какой же ты красноречивый, когда бухой! – покачал головой Зверь, с нежностью разглядывая Ангела.

– И не такой уж я бухой, а ты всё же животное, Зверь! – Дин сморщил нос, улыбаясь, отвечая прямым взглядом.

«Животное», нагло улыбаясь, выдало:

– А другой я тебе и на хер не нужен!

Дин пожал плечами, потом всё же кивнул, давая понять, что тут ничего не поделать – что есть, то есть.

– Ну, вот… ладно, хорош философствовать. Я тебя слушаю.

Кончик языка, коснувшийся верхней губы любимого Зверя.

После новой неспешной затяжки – долгий выдох.

Элегантным щелчком небрежно сброшенный пепел в пустую пачку из-под сигарет.

И во время всего этого не сходящая с губ лёгкая, блуждающая улыбка.

– Знаешь, я тебе вопрос по поводу странного молчания сам знаешь о чём – передумал задавать.

– Да? Уверен? И почему это? Причину мне…

– Причина, – вскинутые брови, едва склонённая голова напротив, – твоя запись о… блядских бабочках в животе, появившаяся из-за меня.

Повисла пауза.

Парни словно исподтишка рассматривали друг друга, стараясь не наткнуться на ответный взгляд. А когда это всё-таки произошло, Свят хмыкнул, подперев щёку рукой.

– И… как понимать? В этом ты нашёл для себя ответ? Может, мыслями всё же поделишься? Я заинтригован.

Дин осторожно, но настойчиво, забрал из пальцев Зверя дымящуюся сигарету, затянулся с видимым наслаждением, жмурясь, игнорируя вопросительно-возмущённый взгляд и притянув к себе всё ту же использованную не по назначению пачку, затушил о её внутренность окурок.

– Мыслями? Да запросто!

Дин бравировал. «Запросто» уж точно не было.

– Я думаю, что тебе оказалось очень тяжело про это вспоминать.

– Хм… – Свят вцепился в зажигалку, вертя её в пальцах, видимо, пытаясь хоть чем-то занять беспокойные пальцы. – В том плане, что «дал» тебе первому?

Дин усмотрел в развязном тоне Зверя защитную реакцию.

– Не совсем, – Ангел, стараясь быть совершенно хладнокровным, откинулся на спинку стула, с хрустом сминая в ладони пачку с пеплом.

– Ну, просвети меня, что ли, родной!

– Тебе трудно говорить, почему ты это сделал, – бесформенный комок тонкого картона метнули в Зверя, и тот его с лёгкостью поймал, гикнул, с преувеличенным интересом разглядывая.

– Даже самому себе?

– Самому себе – тем более, – Дин склонился в сторону собеседника, сложив руки перед собой на стол, и почти шёпотом, но жарко и эмоционально продолжил. – Я до сих пор понять не могу, как ты, ТЫ, Зверь! Смог, пусть так заковыристо, по-дебильному, но сказать про свои чувства… И не абы к кому! Ко мне! И вообще… Ну, когда ты успел втюрится-то так, а?! Ты же ненавидел меня! Я же бесил тебя до такой степени, что избить хотелось… А? Но не поверю, что записи про это – враньё…

Зверь отрицательно покачал головой.

– Да я и не собираюсь говорить, что это враньё, расслабься… Да, бесил, и всё такое! Ты же сам это видел! Было…

Он выпил остатки пива, поставил бокал, облизал верхнюю губу (всё это под пристальным наблюдением), и только потом закончил:

– Недолго только. Знаешь, сволочь белобрысая, к моему удивлению, ты оказался из тех, кого очень хочется послать нахуй, но в то же время отпустить просто нереально… Я думал, что не бывает так. Ошибался…

Дин, не зная, то ли плакать, то ли смеяться, борясь с необходимостью взять руку сидящего напротив и прижать её к своей пылающей щеке ладонью, на секунду свёл брови, разглядывая, как пальцы Зверя так и продолжает издеваться над зажигалкой.

– Но когда ты понял, что я с Яном переспал… тот скандал… Он из-за чего всё-таки произошёл? – очень осторожно, тщательно «фильтруя базар», спросил Дин и затаился.