Примечательно, что перед советским руководством тогда же, в середине 80-х годов, стояла та же проблема с циркуляцией информации. Наиболее острую и радикальную позицию необходимости срочных мер по широкой компьютеризации страны занимал тогдашний начальник Генерального штаба ВС СССР В. Н.Лобов. Однако "прорабы перестройки" проигнорировали замеченное китайским руководством веление времени. В результате в Китае машинный учет давно дошел до уличных ресторанов средней руки, а в России и крупные хозяйства вошли в XXI век без компьютеров, и начальство, вплоть до президента, все еще "работает с бумагами", а не с персональным ноутбуком.
В начале 90-х годов, когда Китай уже мог опереться на достигнутые результаты модернизации сельского хозяйства и промышленности, когда собственная наука уже могла сказать свое слово, по крайней мере, в копировании по образцам иностранной техники и технологий, началась модернизация обороны. И если модернизация промышленности шла за счет Запада, то модернизацию обороны для Китая во многом сделала Россия, и не за деньги, а на три четверти "по бартеру", в обмен на китайский ширпотреб, пищевые продукты и кое-какое сырье, то есть с учетом безвозвратного их потребления, почти задаром. Военное производство в Китае было заложено во времена дружбы и во многом базируется на советских стандартах. Повернуть техническую модернизацию на иной лад китайцам было бы очень сложно и дорого. Начало модернизации китайской обороны было положено при Горбачеве, сразу после нормализации советско-китайских отношений в мае 1989 года. Первым крупным шагом была бартерная продажа в Китай маршевого двигателя для большой транспортной ракеты. Потом, уже при Ельцине, было подписано широкомасштабное долгосрочное соглашение, охватывающее вооружение и боевую технику всех видов вооруженных сил и родов войск. Кое-что в скромных количествах китайцы покупали в виде готовой техники, но главный выигрыш китайцев был в передаче им технологий производства. Назову общеизвестное: истребитель-перехватчик СУ-27, противовоздушный ракетный комплекс С-300, автоматизированная система обнаружения, сопровождения воздушных целей и наведения ракет С-300 для системы противоракетной обороны района, эскадренные миноносцы и подводные лодки для морской обороны побережья, сухопутные, воздушные и морские высокоточные системы оружия "выстрел-поражение", авиационные бомбы с лазерным наведением и многое другое. Специально оговорюсь: стратегические наступательные системы баллистических ракет, атомных ракетных подводных лодок, ядерных зарядов развивались китайцами, в основном, с опорой на собственные силы.
! Внешнеполитическим приоритетом социализма с китайской спецификой было назначено укрепление величия и достоинства страны и ее граждан через объединение нации: возвращение в юрисдикцию КНР Гонконга, Макао и Тайваня по схеме "одно государство — две системы".__) Специфика здесь в том, что интересы государства по-китайски стоят впереди идеологии общества. "Неважно, какого цвета кошка — черного или желтого, хороша та кошка, которая ловит мышей", — знаменитая идеологическая формула Дэн Сяопина. К концу XX века мощь Китая выросла, и ее стало достаточно для демонстрации силы. Реванш после унижения Китая Западом в XIX веке и первой половине XX века стал возможным. После дипломатической победы вовне над англичанами и сопровождавшегося на материке ликованием возвращения Гонконга в 1997 году (и португальского Макао в 1999 году) для бюрократии в Пекине вопросом "лица" стала внутренняя китайская проблема Тайваня, в военном плане опирающегося на мощь США. При власти на Тайване гоминьдана ситуация была патовая. И коммунисты Китайской Народной Республики на материке, и приверженцы свобод Китайской Республики на острове 50 лет равно претендовали на весь Китай, всегда заявляя о едином Китае по обе стороны Тайваньского пролива. Проблема политической декорации: коммунистической или буржуазно-либеральной — лишь внешний атрибут исконного национализма и прагматизма китайцев. Поэтому обе стороны в первом и втором поколении участников и наследников раскола 1949 года не могли пойти на какой-либо компромисс без "потери лица". Перспектива "мирного воссоединения свободного демократического и процветающего Китая" появилась только в 2000 году, с избранием Президентом Китайской Республики на Тайване Чэнь Шуйбяня, родившегося на острове и представляющего уже следующее, третье и свободное от догмы раскола поколение чистой бюрократии. К власти президент Чэнь пришел с лозунгом независимости маленького, по территории сравнимого с Голландией, почти тропического Тайваня (население около 22 млн. человек). В патовом положении единства Китая при конфронтации "неделания", своим лозунгом независимости Тайваня он проявил энергию примерно трети населения острова, поддержавшего его на выборах, и тем самым дал импульс делания (Ян) в равновесии сил и угроз. А импульсом делания, по сути, подставился, дал слабину (Инь). Слабину потому, что в принципиальном противостоянии амбиций власти над всем громадным Китаем была проявлена решительность и настойчивость в объявлении независимости лишь его малой части. Теперь эта проявленная слабина перетянет из пата две противоположные активные силы. Перемены стали возможными. Вопрос лишь в том, к какому результату они приведут? Ответ понятен: КНР на подъеме и от принципа "единого Китая" сейчас не отступится. Ведь это будет не только унижение, по сути, от США, но и прецедент, способный дать толчок сепаратизму в других частях страны: Тибете, Синьцзяне и т. д. Что касается самых серьезных и последних предупреждений руководства КНР насчет возможного применения военной силы для быстрого объединения нации, то это очень по-китайски. Официальному Пекину, думаю, достаточно одного только символа своего единоначалия в международных организациях к 2005–2007 году, все остальное не суть важно. Компромисс суверенитета между двумя правительствами де-факто установлен еще с "1987 года, язык и культура едины, а экономики давно дополняют друг друга (на 1999 год показатели таковы: торговый оборот — 23,9 млрд. долл. США, прямых; зарегистрированных и опосредованных инвестиций из Тайваня в "материк" — более 40 млрд. долл., в деловых связях с КНР завязаны более 40 тыс. тайваньских предприятий). Проведение же морской десантной операции на Тайвань — слишком сложная и вовсе не обреченная на оглушительный успех акция. Чтобы сложилась решимость ее проводить (провести ее КНР гипотетически может: требуемые для высадки десанта силы флота, ракетных войск и авиации есть, а необходимое господство в воздухе можно обеспечить с аэродромов на материке) нужны сильные основания, зримые обиды за унижение. Обид пока нет.
IJB связке трех сил: сам Тайвань (0), КНР — "враг" (1) и США — "друг" (1), перемены по канону произойдут в пользу Тайваня, за счет ущерба интересам "друга". (1+1) + 0 = 0. Реактивный потенциал третьей силы (0) побеждает две активные силы (1+1), переводя связку трех сил во взаимовыгодное равенство двух сил (0 = 0). И такой результат есть лишь математическая запись политической формулы Дэн Сяопина: "одна страна — две системы".
Идеология в Китае всегда была инструментом власти и обоснованием нетерпимости и решительных репрессий к мятежникам, но она никогда не составляла философскую умозрительную "пропасть противоречий". Главным приоритетом китайской бюрократии всегда были государственные интересы, а в обществе — культ еды.
Я в 1983 году ездил в провинцию Шаньси и посещал там чудо архитектуры: "висячий храм", прикрытый нависающей горой с отрицательным уклоном. Так вот, тамошний монах разъяснил мне, почему в этом храме сохранившемся с IX века, буддизм, конфуцианство и даосизм со всеми предметами их культов были под одной крышей. Оказывается, еще во времена династии Северная Вэй один из императоров указал, что подданные могут верить во что угодно, лишь бы в Поднебесной была гармония, все было спокойно и люди не отвлекались на религиозные распри. В наше время Сталин за глаза называл Мао Цзэдуна редиской снаружи — красный интернационалист, а внутри — белый националист), затем китайцы обзывали СССР "гегемонизмом" и "социал-империализмом", а СССР обвинял Китай в "ревизионизме". Красный Китай в 1969 году при Мао демонстрировал Советам вооруженную силу на Даманском, а в 1979 году при Дэне лупил красный же Вьетнам, где опять проводил урок устрашения, нанося "контрудар в целях самообороны". Всю эту перебранку, которую затевал "красный" Китай со своими красными же соседями, американцы язвительно называли "пролетарским интернационализмом в действии". На деле все эти факты лишь иллюстрируют вечный и махровый национализм китайцев. Китайская политика "открытости и реформ" Дэн Сяопина — тот же национализм в форме затягивания к себе иностранных денег и иностранных технологий (ни то ни другое никакой благородной идеологией или моралью не пахнут).
