Теоретическая деятельность, по Гегелю, стремится «снять односторонность субъективности идеи посредством восприятия сущего мира внутрь себя и наполнить таким образом абстрактную уверенность в себе этою признаваемою истинною объективностью как содержанием» (8, I, стр. 331). Воля, практическая деятельность, напротив, стремится снять, преодолеть односторонность объективно-предметного мира и внедрить в случайность его явлений разумную необходимость и разумную определенность, свойственные внутреннему содержанию субъективности. «Очень хорош § 225 Энциклопедии, — говорит об этом Ленин, — где „познание“ („теоретическое“) и „воля“, „практическая деятельность“ изображены как две стороны, два метода, два средства уничтожения „односторонности“ и субъективности и объективности» (3, 29, стр. 190).

Познание сначала выступает как пассивное, рассудочное познание, субъект здесь уподобляется «чистой доске», а объект противостоит субъекту как преднайденный. Деятельность познания сводится к пассивному отображению объекта. Субъект, обращаясь к предметному миру, разлагает конкретный объект, обособляет различия и сообщает им абстрактную всеобщность, т. е. определяет виды, роды, законы, силы. Это аналитический метод познания. Но аналитическое (эмпирическое) познание страдает внутренним противоречием, а именно, стремясь познать объект таким, каков он есть, оно расщепляет объект на части и изучает их изолированно. Химик сначала разлагает кусок мяса, а потом говорит, что он нашел, что этот кусок состоит из кислорода, углерода. Но эти изолированные элементы, говорит Гегель, уже не суть мясо. Таким образом, здесь Гегель дает критику односторонности аналитического метода Гоббса и Локка.

Синтетический метод движется в обратном направлении, т. е. от общего к частному. Исходным пунктом для синтетического метода является общее. Это дедуктивный метод. Всеобщим здесь является определение, особенным — разделение, единичным — теорема. Гегель подвергает критике формальнологическое учение об определении понятий и их делении. В критике дефиниций и разделений он заходит так далеко, что вообще подвергает сомнению целесообразность этих операций. Рассматривая последний момент синтетического метода — теорему, Гегель показывает, что в доказательстве теоремы субъективная идея имеет дело уже не с преднайденным объектом, т. е. находящимся вне познающего субъекта, а имманентным познанию объектом. В доказательстве субъект сам собой определяет данный предмет. Вначале субъект выступал в виде пассивного зеркала, отражающего предмет, теперь, напротив, он оказывается деятельным, творческим, определяющим предмет. В этом состоит переход от идеи познания к идее воления. Воля, по Гегелю, ставит своей задачей определить пред-найденный мир согласно своей цели. В основании воли лежит уверенность в ничтожности мира и его пассивности, податливости воздействиям субъекта. Но воля, будучи ограниченной, предполагает цель — добро чем-то субъективным, а мир — независимым и самостоятельным. Поэтому осуществление добра принимает вид бесконечного долженствования. Это точка зрения кантовской и фихтевской философии. Она противоречива. Воля должна осуществить добро. Если она этого достигнет, то отпадет деятельность воли как лишняя.

Истина познания состоит в объединении теоретической и практической деятельности. Это достигается в абсолютной идее. В связи с исследованием идеи познания Гегель дает глубокую критику созерцательности старого материализма, недостаток которого Маркс видел в том, что в нем «предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно» (1, 3, стр. 1).

Гегель пытается преодолеть этот недостаток метафизического материализма. «…Несомненно, — пишет В. И. Ленин, — практика стоит у Гегеля, как звено, в анализе процесса познания и именно как переход к объективной („абсолютной“, по Гегелю) истине» (3, 29, стр. 193). Но вопрос о деятельной стороне познания, о практике, Гегель извратил, ибо, как правильно отмечал Маркс, «идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой» (1, 3, стр. 1). По Гегелю выходит, что мир творится в процессе деятельности мышления. Под практикой он понимает лишь теоретическую деятельность. По словам Маркса, «Гегель знает и признаёт только один вид труда, именно абстрактно-духовный труд» (2, стр. 627). Таким образом, Гегель не смог преодолеть созерцательности старого материализма. Не случайно вопрос о практике он включил в гносеологию, рассматривая ее как один из моментов познания, ибо освоение мира, по Гегелю, возможно лишь в форме познания.

Абсолютная идея есть единство практической и теоретической деятельности и, следовательно, вместе с тем единство идеи жизни и идеи познания. Абсолютная идея — это чистая форма понятия, которая созерцает свое содержание как саму себя. «В качестве формы, — говорит Гегель, — на долю идеи ничего не остается, кроме метода этого содержания, — определенного знания достоинства ее моментов» (8, I, стр. 340). В абсолютной идее все предшествующие моменты развития находятся в снятом виде. По этому поводу Гегель говорит, что «истинным содержанием идеи является… не что иное, как вся система, развитие которой мы проследили доселе» (8, I, стр. 340). Интерес, стало быть, не в достигнутом результате, а в движении, взятом как целое. Все содержание, которое развернулось перед нами, и есть содержание абсолютной идеи. «Каждая из рассмотренных до сих пор ступеней, — пишет Гегель, — есть образ абсолютного, но вначале абсолютное выступает в этих ступенях лишь ограниченным образом, и поэтому оно заставляет себя двигаться дальше к целому, раскрытие которого есть то, что мы называем методом» (8, I, стр. 341).

Метод, по Гегелю, не есть внешняя форма, а душа содержания. Здесь Гегель дает характеристику диалектического метода. Он, например, говорит, что диалектический метод столь же аналитический, сколь синтетический, говорит, как нужно понимать диалектику, и т. д. Однако действительная характеристика метода идеалистической диалектики дана не в конце, а на всем протяжении изложения процесса саморазвития категорий.

Диалектический метод, разработанный Гегелем, не является подлинно научным. Материалистическая диалектика как могущественное орудие познания и преобразования мира была создана основоположниками марксизма. Они при этом опирались на рациональное содержание гегелевской идеалистической диалектики. В истории диалектики Гегель, бесспорно, занимает одно из почетных мест. Но спасти рациональное зерно гегелевской диалектики можно было лишь на путях ее материалистической переработки, которая осуществлена К. Марксом, Ф. Энгельсом, В. И. Лениным.

Заканчивая «Логику», Гегель пишет: абсолютная идея «решается из самое себя свободно отпустить себя в качестве природы» (8, I, стр. 344).

Материалист Фейербах совершенно справедливо указывал на родство гегелевской концепции о природе как инобытии идеи с богословским учением об акте творения. «Учение Гегеля, что природа, реальность положена идеей, — говорит Фейербах, — есть лишь рациональное выражение теологического учения, что природа сотворена богом, что материальное существо создано нематериальным, то есть абстрактным, существом» (60, I, стр. 128).

В природе идея существует как отчужденный от себя дух. Поэтому задача философского рассмотрения природы, по Гегелю, состоит в том, чтобы показать, что природа есть процесс становления духа, снятия духом своего инобытия; задача философии природы — показать, что в каждой ступени развертывания природы наличествует дух. Отчужденная же от идеи природа, по словам Гегеля, есть труп, которым занимается лишь рассудок. Таким образом, философ упрекает современное ему естествознание в рассудочности, т. е. метафизичности. Более того, Гегель полагает, что всякое рассмотрение природы, как таковой, природы, взятой без всяких идеалистических прибавок (в виде духа или идеи), т. е. материалистическое ее понимание, есть метафизика. Заблуждение Гегеля заключается в том, что он мыслит диалектику только как идеалистическую, бездоказательно утверждая в то же время, что всякий материализм метафизичен. Эта ложная предпосылка оказалась роковой для его «Философии природы»: в трактовке кардинальных проблем естествознания Гегель сделал шаг назад в сравнении с французскими материалистами XVIII в. и Кантом, хотя он располагал более солидным конкретным научным материалом, чем его предшественники.