Я не могла видеть лица Степана Петровича, но легко представляла, как его черные брови вздымаются вверх от негодования, а серые глаза стремятся покинуть свои орбиты. А еще, я больше чем уверена, он все же в этот момент улыбался, так как сам неоднократно использовал свой «кабинет» в подобных личных целях, о чем не раз делился с Юрой. Думаю, ему просто стало обидно, что его товарищ не поделился с ним таким «перчиком».
- Петрович, ты ведь все понимаешь… Прости что не признался, но ведь о таком и вправду не очень хочется распространяться. Ладно ты, молодой и неженатый, а мы с женой, словно воришки пытаемся насладиться тем, чем не удается в других условиях. В нормальных для супругов условиях. – Я вновь услышала голос мужа. – А на счет Любомира Даниловича ты абсолютно прав. Он бы нас точно расстрелял, ну, если не сам, так обязательно нашел бы тех, кто этим вопросом занялся. Но ведь знаешь, когда гормоны бурлят, как-то не вспоминаешь о последствиях.
- А стоило бы. Ты думаешь я почему тебе всегда сообщаю где я и чем занимаюсь? Думаешь потому что трепло? Так вот знай, не поэтому. Я страхую себя таким образом. Вот Любомиру вдруг вздумается посетить спортивный зал, или я вдруг зачем-то понадоблюсь, или какой-то спортивный инвентарь, а меня нигде нет. К кому он обратится с вопросом о моем местоположении? Ну конечно к моему товарищу Федосимову. А что знает Федосимов чего не знает Любомир Данилович? – Степан Петрович немного помедлил. – То-то. Так что Юрка, ты меня конечно извини, но попасть вы могли конкретно. Радуйся, что у тебя есть я и эта тайна умрет вместе со мной. Как, надеюсь, и мои?
- Степ, ну о чем речь?
- Так и быть выделю вам на общий сбор еще время. Нуууу, если вы не закончили, можете теперь смело продолжать, я сюда никого не впущу. Главное верни ключ, когда вам больше не нужен будет мой «кабинет». Возможно, он пригодится сегодня мне.
Я прямо таки видела эту многозначительную улыбку на симпатичном лице Степана Петровича, когда он закончил разговор, а потом услышала виновато-послушный голос Юры:
- Хорошо, Степан Петрович. Договорились.
Затем я услышала как щелкнул пару раз дверной замок и тишина, но все так же не могла заставить себя выползти из своего укрытия.
- Вась, ну что ты, в самом деле, словно школьница прячешься? Мы ведь ничем плохим не занимались, а все вполне законно – мы ведь муж и жена.
- Ага, муж и жена. Скажи, а ты много таких мужей и жен как мы с тобой знаешь? Да нас бы точно ославили на всю страну, как самых злостных нарушителей общественного порядка да еще в стенах школы! – Я была на грани истерики, но вместо слез с губ сорвался пронзительный смех. – Да в нашей стране все словно мыши прячутся по норкам и там под одеялком деток делают. И то, я догадываюсь, что сколько у семьи детей, столько раз у них это и было. А тут мы с тобой! На школьных матах!..
Я смеялась словно ополоумевшая:
- Юр, ты только представь этого старого борова Любомира Даниловича с его угрюмым лицом и ненавидящим взглядом, который бы нас постиг. Он ведь никогда не был женат, а скорее всего даже ни разу не залез ни на одну бабу, а тут мы… Учителя ведь призваны формировать у учащихся коммунистические взгляды и убеждения, воспитывать детей в духе высокой нравственности, советского патриотизма и социалистического интернационализма! А Юрий Федорович на все наплевал! Да еще и его супруга оказалась безнравственной дрянью… Дааа, Степан прав на все сто – он бы точно настаивал на расстреле! А ты «муж, жена», да кого бы это волновало, если бы этот престарелый чайник закипел?!
- Ну ты Васька и выдала «престарелый чайник». Он, между прочим, глубоко уважаемый в городе человек, а ты вот так о заслуженном учителе…
К моему заразительному смеху не мог не добавиться Юркин. Он легко подхватил мои издевки по поводу всей сложившейся ситуации и нас обоих накрыл душераздирающий хохот, а затем:
- Юр, знаешь… А до меня ведь только начало доходить, что мы муж и жена и ничего плохого не делали. Мы ведь не на глазах у детей этим занимаемся. Это ведь так здорово, что наша страсть не исчезла. Хотя могла… Я люблю тебя, и мне абсолютно все равно, кто и что бы подумал о нашем поведении, если бы в зал вошел не Степан Петрович. Пусть нас тысячу раз осудят. Пусть я стала бы позором хоть для всей страны, но ведь у меня всегда будешь ты и наши дети, которые уж точно не появились бы на свет без определенного процесса…
Возможно это покажется кому-то странным, но я действительно больше не ощущала себя провинившейся школьницей. Меня отпустил стыд. Что-то в мозгу перемкнуло, и я вмиг стала взрослой женщиной имеющей законное право исполнять свой супружеский долг, а заодно получать море удовольствия. Мной вновь стала овладевать страсть, которая не обошла стороной и моего Юру.
- Вася, я тебя тоже безумно люблю. Словно десять лет назад. Словно этих лет и не было вовсе. Ты для меня все та же прекрасная, добрая, наивная девчушка, которая не побоялась спасти подстреленного немца. Которая словно почувствовала, что этот немец уже на следующий день будет готов отдать свою жизнь за ее… - Нашептывая признания, Юра не спеша принялся расстегивать мою кофту, которую я еще не успела до конца застегнуть. – Кажется, нам немножко помешал Степа, как на счет продолжения?
Его рука скользнула под мою и без того смятую юбку, а губы принялись ласкать грудь… Устного ответа на свой вопрос в тот миг Юра так и не получил. Зачем тратить драгоценное время на болтовню? Я достойно ответила ему и без лишних слов.
Спустя неделю после этого случая, я ощутила в себе новую жизнь. Мой организм даже за столь маленький срок дал мне понять, что во мне вновь зародилось чудо.
Юра и в этот раз был рад не меньше, чем когда узнал о нашем первом малыше. А я тоже светилась от счастья, но единственное, что меня немного пугало – жилье.
- Юр, если тебе не дадут в этом году отдельную квартиру, я даже не знаю, как нам ютиться впятером в нашей комнатушке. Да ладно Маруська с Богданом уже выросли, но малыш… Я как мать готова к очередной серии бессонных ночей, криков и пеленок, а дети? Они ведь однозначно не будут ни высыпаться, ни отдыхать нормально… - пребывая на втором месяце не очень спокойной беременности начала я. – Прости за мое предложение, но может стоит возвратиться в Калиновку? Хотя, уверена, наш дом уже занят, но мы можем поселиться в любом другом и даже не обязательно в Калиновке. Юр, ведь сейчас все силы нашего правительства направлены на развитие сельского хозяйства, колхозов. Таких специалистов как ты с руками и ногами захотят заполучить многие из деревенских школ. Ты по-прежнему будешь заниматься любимым делом, а мы с Богданчиком, Маруськой и малышом, обретем физическую свободу. В огромном, по сравнению с нашей комнатой, сельском доме нам всем будет намного комфортнее. Как думаешь?
- Вась, даже думать забудь о возвращении в прошлое. Мы теперь жители города и именно потому, что я не плохой учитель мы таковыми стали. Меня перевели в Киев не за красивые глаза, так почему ты решила, что меня с радостью отправят обратно? Да даже если и отправят – зачем нам это? У нас ведь и так все просто замечательно, - Юра весело улыбаясь попытался прильнуть к моим губам.
- Да, просто прекрасно! – я не выдержала, бурлящие гормоны накрыли меня волной откровенного негодования, которая мгновенно остановила порыв мужа. – Юра, разве ты не видишь, как нам тесно в этой конуре именуемой нашим домом?! Разве ты не замечаешь, как некомфортно нашим детям в городе? Разве ты не понимаешь, что с появлением малыша недосыпать по ночам придется не только нам, а и детям, которые совершенно этого не заслуживают?! Юра, ты думаешь лишь о себе и о своей дурацкой работе! Ты совершенно не понимаешь, как это сидеть сутками в четырех стенах и сверлить глазами потолок, когда за окнами кипит жизнь! В деревне кипит жизнь! А здесь… здесь мы все, кроме тебя, задыхаемся!
Впервые за долгое время я заметила во взгляде мужа искреннее непонимание. Впервые за всю нашу совместную жизнь и то, благодаря гормонам, он услышал от меня вот такую правду-матку, о наличии которой даже не подозревал. Откуда ему было знать о моих истинных чувствах, если я всегда и всем была довольна и всегда и во всем его поддерживала? Как он мог догадаться что я задыхаюсь в этой комнатушке, если я привыкла переживать это внутри себя? Я старалась быть самой лучшей женой, а такие, с моей точки зрения, не жалуются и не ноют.
