- Наташ, ты что, я никогда не возьму с тебя денег. Я всегда помогу тебе, в любое время дня и ночи. Когда только это тебе понадобится, но не как хапуга, судя по купюре, а как подруга. – Нет, ну это точно карма! Мне в очередной раз приходилось отказываться от оплаты, боюсь если так дальше пойдет… Но по другому в данной ситуации я поступить не могла. – Спрячь немедленно, а то я обижусь.
- Надежда Мироновна, перестань. Все мы люди и все зарабатываем на свой кусок хлеба как умеем, и если ты не возьмешь от меня оплату, обижусь я, и обращусь к другому специалисту. Мы работаем для того чтобы зарабатывать, а не дружбу водить в рабочее время. Чистая и беззаботная дружба осталась далеко за поворотом юности, теперь же есть жизнь без иллюзий и родительской опеки. Настоящая. Со всеми ее достоинствами, недостатками и потребностями. Так что прекрати.
Слова Наташи были сухими и категоричными. А еще – здравыми. Действительно, мы уже не в школе, и если она пришла именно к психотерапевту, пусть даже им оказалась ее одноклассница, его работа должна быть оплачена.
- Хорошо. Убедила. – Я поспешно убрала со стола раздражающую глаза купюру. Может для Наташи я просто психотерапевт, но она все же моя подруга, а эта зеленоватая бумажка кричала о другом. – Что ж, Наталья Петровна, слушаю вас. Что вас беспокоит? С чем вы ко мне пожаловали и в чем причина вашего недуга?
Состряпав важную физиономию, максимально серьезно, как на допросе, начала я свой долгожданный сеанс. Мой помощник, Рыжик, активно мостился на коленях у Наташи, желая принимать непосредственное участие во всем происходящем. Видно ему по вкусу пришлась наша совместная практика и он тоже решил стать не просто моим любимцем, а незаменимым во всех вопросах специалистом.
Не ожидавшая такого внимания со стороны не замеченного до недавнего времени котенка, Наташа все же не стала его прогонять, а хоть и отстраненно, но ритмично, поглаживала мурчащее чудо.
- Надь, можно я все же буду тебя называть просто Надей, а не по имени отчеству?
- Да. Можно. – Все в том же деловом духе лаконично ответила я и полностью настроилась вникнуть в проблему дорогого сердцу пациента. Может хоть в этот раз у меня получится поработать словно в Голливудских фильмах. : )
- В общем, я к тебе с такой проблемой – парней так много холостых, а я стала любовницей женатого. Отчего теперь просто схожу с ума. А слова моей бабки Арины, которая все время моей бурной молодости отучала меня заглядываться на чужое – «Чужая шуба – не одежда, чужой мужик – не надежда», просто доводят меня до ежедневной истерики. Надь, я сейчас расскажу тебе, как все это произошло и завязалось так, что без твоей помощи не развязать. Ты уж помоги мне во всем разобраться. Как в школе, только по-взрослому.
В этот момент голос Герберовой был словно натянутая струна, а на глазах блеснули, хоть и ненадолго, слезы. Она как никогда была права, это уже не был разговор по душам двух подростков, знающих о любви ни больше, ни меньше, чем было пережито и прочитано в книгах. Это был взрослый разговор. Серьезный. Искренний. Настоящий. Болезненный. Не нужно быть психологом, чтобы понять - тема слишком остра для Наташи и моя задача помочь ей ровно на столько, чтобы услышать искренние слова благодарности и возможно даже увидеть искренние слезы счастья.
Глядя глаза в глаза я понимала, что либо я верну этим двум тусклым миндалинам на исхудавшем лице прежний блеск, либо больше никогда не буду заниматься психологией, психотерапией и всякой подобной практикой. Это не пустое для меня обещание и не простое решение. Чем я смогу помогать людям, совсем посторонним, которых я так жду в своем кабинете, если не смогу помочь своей давней подруге? Вот и я о том же.
- Наташ, ты можешь рассказать мне обо всем на свете, как в детстве. А я тебе обещаю, что мы вместе разберемся, только уже по взрослому - нужна ли тебе чужая шуба…
*******************************************************************
