Кори молчал.

– Где ты взял эту пушку? – осведомился Макдермотт.

– Да дал кто–то.

– Когда?

– Давным–давно.

– Сколько времени назад? Двадцать четыре часа?

– Почему двадцать четыре часа?

– Сутки. Значит, меньше суток?

– Послушайте, сержант, я сказал…

– Молчи, – оборвал его Макдермотт и глуповато ухмыльнулся. – Я сам попробую угадать. – А потом его ухмылка исчезла. – Посмотрим, попаду ли я в яблочко.

Макдермотт подошел к картотеке и выдвинул один из ящиков. Вынул какие–то бумаги, внимательно прочитал их, вернул на место и вытащил другие. Казалось, он не может найти то, что ему нужно. Он выдвинул еще один ящик и стал просматривать его содержимое. В конце концов он нашел то, что требовалось. Далее последовала пантомима. Он внимательно изучил бумаги, потом тщательно рассмотрел что–то на револьвере, после чего убрал бумагу назад в картотечный ящик, задвинул его и, подойдя к распростертому телу Луиса Донофрио, ласково погладил итальянца по голове. Тот пошевелился, открыл глаза, хотел было подняться, потом тяжело вздохнул и снова канул в небытие. Макдермотт стоял и смотрел на него почти что с нежностью.

Четверо патрульных подвинулись ближе к Кори. Тогда Макдермотт направился к ним, очень медленно, рассматривая револьвер, который держал в руке, и сказал:

– На этот револьвер есть документы. Он был продан всего несколько месяцев назад. И купил его Уолтер Гроган.

Кори услышал низкое рычание. Оно исходило от одного из патрульных. От которого, он не был уверен.

– Этот револьвер у тебя меньше суток, – заявил Макдермотт. – И дал его тебе Гроган.

– Послушайте, я могу объяснить…

– Нет, не можешь. Сейчас не можешь. Этот револьвер – объяснение всему. И доказательство тоже. Доказательство того, что ты работаешь на Грогана.

– Сержант, если вы позволите…

– Я не собираюсь тебя слушать. Стой здесь и слушай сам! Вчера ночью те два головореза в масках достали бы Грогана, если бы не ты. Это его впечатлило. И он включил тебя в свою банду. А несколько часов спустя в этом кабинете я предложил тебе стать ночным патрульным. И ты согласился. Ты и словом не обмолвился, что работаешь на Грогана. Вот почему сейчас с нами нет Фергюсона. Вот почему Леонард Уорд Фергюсон лежит в гробу, хотя ему было всего сорок четыре.

И опять Кори услышал чье–то низкое рычание. Он бросил взгляд туда, откуда исходил этот звук. Это был Хили. Теперь с Хили происходило то же самое, что с Донофрио. Продолжая рычать, он начал подходить к Кори. Другой патрульный быстрым движением обошел его со спины и удержал.

– Лучше уходи отсюда, – сказал Макдермотт Кори. – Если на тебя набросится следующий, может случиться, нам его не остановить.

Кори стал разворачиваться, чтобы уйти.

– Подожди! – окликнул его Макдермотт. – Вот твоя пушка.

По пути к двери Кори засунул револьвер за ремень под рубашкой. Потом он открыл дверь и вышел.

В коридоре, направляясь к лифту, он почувствовал укол острой боли на бедре где–то у паха. Она была такой сильной, что заставила его забыть о раскалывающейся голове. Потом она ушла, и вернулась та, другая – пульсирующая на виске в том самом месте, куда пришелся удар Донофрио, а также жжение в ребрах, куда Донофрио пинал его ногой. В лифте он нажал кнопку первого этажа. Пока лифт спускался, Кори прислонился к стенке и медленно мотал головой. У него не было никаких особенных мыслей – только неприятный осадок, и весь мир виделся в черном цвете.

Лифт остановился. Кори вышел и медленно побрел по коридору. Подходя к дверям, он увидел на стене плакат в рамочке. На нем был изображен полицейский в синей форме, радостно улыбающийся и указывающий осуждающим перстом на вместительный мусорный бак. Надпись гласила: «Сделаем наш город чистым!» Под ней имелся карандашный комментарий, состоящий из двух слов.

На Бэнкер–стрит, направляясь к стоянке такси, Кори вытащил носовой платок и отер с лица холодный пот. Ему явно требовалось выпить. В такси он бросил шоферу:

– Угол Второй и Эддисон.

– Будет сделано, – отозвался таксист.

Разговор ограничился этими репликами.

Кори откинулся на сиденье, потом уселся боком, чтобы ослабить ломоту в ребрах, и нащупал шишку на виске, пытаясь унять пульсирующую боль. Но внезапно он выпрямился, забыв о синяках и шишке на голове. Он сунул руку в задний карман брюк, вытащил свой бумажник и открыл его. Посмотрел на полицейское удостоверение с надписью «Ночной патруль». Потом на значок.

«Загадка для любителей ребусов, – подумал он. – «Патруль» тебя отделал как Бог черепаху. Тебя чуть было не разорвали на кусочки, и тем не менее, судя по тому, что ты сейчас видишь, ты все еще числишься в патрульной команде.

Только не пытайся искать этому объяснение. Не пытайся найти объяснение ничему, что происходит там, в кабинете 529. То, что происходит в этом кабинете, могут объяснить только специалисты по вправлению мозгов. Да и им с этим не справиться ни за три недели, ни за три месяца. Уж можешь мне поверить!

Но ты только посмотри на это удостоверение и этот значок! И что ты скажешь? Конечно, ты можешь убеждать себя, что Макдермотт счел само собой разумеющимся, что ты уволен из «Ночного патруля», просто забыл объявить об этом официально. Можешь думать, что он просто забыл потребовать у тебя удостоверение и значок. Он был слишком занят другим – плясал перед Донофрио. Это было бы простым объяснением. Если не считать одного пустяка – оно ничего не объясняет. И ты прекрасно об этом знаешь.

Ты сам понимаешь, что должна быть какая–то другая причина того, что значок и удостоверение до сих пор у тебя. И она маячит где–то там, в тумане, и тебе до нее не докопаться. Но, Боже правый, чего ты хочешь? Неужели ты надеешься понять Макдермотта? Да тебе для этого придется спуститься в ад, потому что именно в аду он и живет. Вместе с миссис Макдермотт, которая не позволяет ему к себе приблизиться. И не потому, что ей на него наплевать. Можно поспорить, она его очень любит и готова землю целовать, по которой он ходит. Но с тем же успехом я готов биться об заклад, что вряд ли она знает, какой нынче год на дворе. Впрочем, ей не важно, какой сейчас год, принимая во внимание тот факт, что она отошла ото всего земного тридцать три года назад, в тот самый вечер, когда ее изнасиловали. Те девять молодцов. Та девятка из Драконов с Третьей улицы.

И что с того? Дало тебе это хоть какой–то намек или ниточку? Единственная ниточка ведет к Уолтеру Грогану, который сейчас является уважаемым членом Юго–восточного гребного клуба. Но тридцать три года назад этот самый Уолтер Гроган был членом банды Драконов с Третьей улицы. Мало того – их вожаком.

Что же отсюда следует? Абсолютно ничего. Туман только сгущается. А напускает его сержант Генри Макдермотт, человек с ласковым взглядом и тихим голосом. Клянусь, именно он сейчас незримо стоит рядом с тобой и заставляет тебя смотреть на значок.

Почему? Почему он выбрал меня? Почему он выбрал из всех именно меня?

И еще одна глупая загадка. Револьвер. Как так получилось, что после всего этого светопреставления он вернул тебе оружие и отпустил? Он отпустил тебя с удостоверением и значком. Но револьвер–то! Это ведь не табельное оружие! Это револьвер Грогана, точнее, револьвер, который дал тебе Гроган. Выходит, ты сидишь тут со значком, а значит, ты – полицейский. Удостоверение говорит, что ты прикреплен к «Ночному патрулю», а револьвер – что ты работаешь на Уолтера Грогана.

«Сделаем наш город чистым!» – гласил плакат. А кто–то взял карандашик и подписал пару слов. Если ты последуешь написанному указанию, то избежишь многих неприятностей. Потому что именно эти два слова упрощают дело, ясно и обстоятельно объясняют, что все мы вышли из пещер или спустились с деревьев, а возможно, поднялись со дна этого проклятого океана. И если следовать курсом, лаконично обозначенным этими двумя словами, мы придем именно туда, где мы все сегодня и есть, и будем иметь ровно то, что мы сейчас имеем, – к примеру, мясо на столе».