– Приглядывай за своей женщиной! Тут маленький мальчик хочет ее оттрахать!

Женщины взорвались от смеха. Их большие голодные глаза стали меня выискивать. Я поспешил затесаться в толпу и спрятать свое смущение за стойкой.

И там я обнаружил источник музыки. На стойке стоял зловеще выглядящий инструмент с металлической трубой, которая бы доставила удовольствие воображению колдунов. Там были диск, который крутился, ручка, которую завели духи, длинный металлический кусок с иголкой на вращающемся диске, и музыка шла из трубы, хотя никто из нее не пел. Этот инструмент показался мне идеальным для праздника мертвецов, для танцев светлых духов и красивых ведьм. Я хотел было спасаться бегством от этой нечеловеческой штуки, но потом снова подошел к ней как завороженный. Женщина в красном платье поймала меня.

Гнусавые звуки инструмента разносились в моей голове. Кто-то дал мне стакан пальмового вина. Я выпил его залпом. Они снова налили мне стакан, и я выпил. У женщины, которая схватила меня, было толстое в складках лицо. Ее пышные волосы кое-где слиплись от пота. Музыка была полна желания, томления, и женщина танцевала, словно молилась новому богу сладкой жизни. Ее глаза были подведены тенями, губы – красные как кровь, и на шее висело белое коралловое ожерелье. Женщина заливалась от смеха. Она закружила меня в сумасшедшем танце, а потом мужчина подхватил меня, закружил и передал женщине. Моя голова пошла кругом. Мухи делали сальто-мортале у меня перед глазами. Я совсем потерялся в странных джунглях этой толпы, среди великанов.

Казалось, что бар не перестает расширяться, но давка становилась все сильнее. Мне стало немного лучше, когда я опять увидел женщину в красном платье. Она танцевала с толстым мужчиной, который, по-видимому, обладал немалой властью. Он льнул к ней, ударяясь об ее пах в ритме чувственного томления музыки. И внезапно я понял, кем была эта женщина. Я аж онемел от удивления, когда сообразил, что смотрю на Мадам Кото. Ее волосы изменились, словно сам Бог во сне сделал ей прическу, весь ее макияж сбивал меня с толку, и сильная парфюмерия отвлекала мое внимание. Ее развлекло мое удивление. Она налила мне вина в голубую пластиковую чашку. Мертвая муха плавала на поверхности жидкости. Я сдул муху и выпил вино. Бар закружился по спирали.

– Мадам Кото! – вскричал я.

Она опять залилась смехом. Мужчина, танцевавший с ней, утащил ее обратно в музыку праздника, в гущу прижатых друг к другу тел.

Затем бар окрасился в зловещие цвета. Я увидел его другую сторону, почувствовал его тайные настроения. Мужчины и женщины казались лучшими образцами духов, которые обычно захаживали сюда и однажды пытались меня выкрасть. Они полностью овладели секретами маскировки под людей. Я слышал их металлические голоса и игривые флюиды их парфюмерии, но за всеми танцами и буйством я ощутил вторжение прогорклого запаха. В бар ворвался ветер, и запах стал еще хуже, словно ветер дул с болота, где умирали животные.

Потом я заметил женщин. На их венозных руках запечатлелось проклятие, конечности не соответствовали одна другой, глаза были голодные, и многие были крайне истощены. Женщины старались казаться радостными, но в уголках их ртов было написано постоянное отвращение, говорившее мне о вечных муках, которые им выдали и которые я не мог до конца понять. И, как у некоторых мужчин, когда они смеялись, языки женщин были в пятнах, совсем иссушенные. Кожа на теле местами блестела как чешуя. Я попытался убежать из бара, но никак не мог пробить себе дорогу. Я еще выпил вина. Сталкивающиеся друг с другом тела еще больше разогревались. Вдруг я увидел, как мужчина шарит рукой под столом и залезает женщине между ног.

Пока я смотрел на это, кто-то ударил меня по голове. Я обернулся и увидел карлицу. Она была маленькая, с объемными бедрами, тяжелым телом, большими грудями и прекрасным печальным лицом двенадцатилетней девочки, чья мама только что умерла. Она взяла меня за руку и повела глубже в бар, потом за стойку, где пел инструмент. Она усадила меня рядом с собой на мат из куриных перьев. У карлицы было невероятно молодое лицо, и глаза по форме напоминали чудный миндаль. Затем, взяв мою руку, она заговорила со мной удивительным голосом. Она обратилась ко мне со страстной речью, сказав, что возьмет меня с собой и будет вечно любить. В ее глазах появилась грусть. Она сказала, что уверена – я уже не помню ее. Мои глазные яблоки начали гореть. Музыка остановилась. Она молчала и опустила лицо, пока музыка не началась снова. Затем она стала дергать меня за руку и надоедать словами, которых я не мог понять. Я пробовал встать, но она тянула меня вниз. Я попытался спастись бегством, но она схватила меня за шорты мускулистыми руками, усадила рядом с собой и крепче к себе притянула. Мне в голову ударил исходивший от нее пьянящий запах, смесь колдовских духов и тайных потовыделений. И затем, приблизившись ко мне, с губами, полными, как у женщины, но маленьким, как у девочки, лицом, она прошептала мне что-то, чего я не расслышал. Она ждала моего ответа. Я уставился на нее в непонимании. Она повторила то, что сказала.

– Так ты возьмешь меня замуж?

Я заморгал.

– Нет, – ответил я.

Она улыбнулась. Ее губы стали еще шире, как будто они были сделаны из эластичного материала. Затем она откинула назад голову и с ног до головы обдала меня ироническим смехом. Язык у нее тоже был в пятнышках, а вместо зубов были коралловые бусины. Я закричал. Она начала всхлипывать. Я вскочил и ударился о стойку, так что инструмент издал мерзкий звук. Я засуетился, стал пробиваться к двери, столкнулся с красной громадой Мадам Кото и наконец выбрался наружу.

Под открытым небом я остановился перевести дыхание. Сердце безостановочно стучало. Ноги дрожали. Я все еще тяжело дышал, когда увидел приближавшийся ко мне силуэт Мадам Кото. Я побежал; она погналась за мной в своем красном платье. Она была босиком и бежала так быстро, что у нее слетел парик. Под ними я увидел настоящие волосы, местами клочковатые и взъерошенные. Это меня перепугало. Она настойчиво преследовала меня и схватила, прежде чем я достиг улицы. Она потащила меня обратно в бар, смеясь и браня с нежностью.

– Ты все время убегаешь от меня, – сказала она.

У нее на лице было два свежих пореза. Это были ее новые знаки. Они были черные из-за пепла, который только-только нанесли, чтобы остановить кровотечение. Ее лицо стало немного другим из-за этих скарификаций.

– Из-за тебя парик слетел у меня с головы, – произнесла она, остановившись и подобрав парик.

Когда мы подошли к двери, она втолкнула меня в бар, загородив дорогу обратно, и надела парик, сразу же помолодев.

– Это же вечеринка, – сказала она. – Иди и развлекайся. Иди и разливай людям выпивку.

Затем она закрыла за собой дверь. Внутри стало еще шумнее. Казалось, что к празднику присоединились новые люди. Я не знал, в какую сторону мне идти, потому что со всех сторон был окружен толпой. Звуки стали еще громче. Я не хотел встречаться с карлицей и высматривал ее. За стойкой ее не было. Я обыскал все углы в баре, но нигде ее не нашел. Я хотел обнаружить ее, прежде чем она найдет меня, чтобы успеть убежать. Я пошел и встал рядом со стойкой, заранее запланировав бегство.

Мужчины танцевали, прижимаясь к женщинам. Все истекали потом. Женщины ритмично извивались и старались касаться бедрами мужчин. Снова возникла Мадам Кото, уже в другом одеянии – черно-белой юбке в полоску и желтой блузке. Ее волосы, казалось, отливали слабым золотым отблеском. Это была тайна. Она обмахивалась газетой. Некоторые мужчины поснимали рубашки, и на их мускулистых телах оказались длинные шрамы. Одна из женщин стала кричать. Никто не обратил на нее внимания. Многие мужчины были уже пьяные. Вместо того, чтобы танцевать, они с кровавыми глазами уже просто покачивались.

Одна женщина совершенно окосела от выпитого. Мужчина схватил ее за талию и стал щупать ягодицы. Она игриво увиливала. Мужчине удалось прижать свои бедра к ее бедрам, словно он хотел, чтобы между ними ничего не оставалось. Груди женщины были мокрые под блузкой.