Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Я тоже всегда волнуюсь, перед встречей с братом Серегой, он такой выдумщик, – сказал Рогожин.

Сцена 15. Крыша соседнего дома.

В это время на крыше соседнего дома нервничал вышеупомянутый брат Серега со снайперской винтовкой в руках. Ему никак не удавалось толком прицелиться.

Из-под двери виднелись только чьи-то ноги и резиновые стопки костылей. Наконец дверь вползла в подземный переход, ведущий прямо к метро, и исчезла там навсегда. Зато вскоре на улицу вышел странный молодой человек с огромным стерео центром на плече, и спокойно зашагал в сторону Павелецкого вокзала. Но Серега уже не стал следить за ним, а только раздраженно шлепнул винтовку по инкрустированному золотой вязью прикладу и начал ее укладывать в футляр из-под контрабаса.

Сцена 17. Дом Епанчина. Приемная. Интерьер.

Князь вошел в приемную генерала Епанчина, огляделся по сторонам и поставил на журнальный столик свой магнитофон, рядом с чучелом медведя.

– Вам кого? – подозрительно уточнил у него секретарь в белом фраке, сидящий в кресле под огромным аквариумом с плавающими в нем щуками.

– Мне Ивана Федоровича, – застенчиво признался Мышкин.

– А зачем? – не удовлетворился секретарь.

– Да я и не знаю, – еще больше смутился посетитель, – С одной стороны мы вроде, как родственники, с другой – даже не знаю. Наверное, это что-то совсем уж родственно-сокровенное. Я за этим из-за границы приехал.

Понять как вести себя с нежданным гостем секретарь окончательно не смог.

– Боюсь, что генерала скоро не будет, он человек занятой, – выдавил он и спросил, – Вы, наверное, денег просить?

– Да, денег абсолютно нет, те франки которые мне Шнейдер на дорогу дал, я на билет потратил и на жевачку, – согласился князь, хотя счел разумным внести ясность, – Но денег мне от генерала не нужно. Но знаю, где они лежат.

– Где? – поинтересовался секретарь.

– В трубке! – мечтательно вздохнул посетитель, но все-таки добавил. – Поговорить о жизни любопытно. О том, о сем.

– Ну, тогда ждите, – окончательно запутался в чувствах секретарь. – Без Гавриила Ардалионовича вопросы про трубку мне решать невозможно. Он придет, я ему доложу, а он доложит генералу. Все проще простого.

– А можно я немного потанцую? – попросил Мышкин.

– Милости просим, – пожал плечами молодой человек.

Князь включил магнитофон, вышел в центр приемной и стал топтаться в ритм звуку.

Сцена 18. Дом Епанчина. Приемная. Интерьер. Продолжение.

В приемную крупными шагами вошел Гавриил Ардалионович, с недоумением посмотрел на танцующего князя и обратился к секретарю

– Эдиссий, это чего за упражнения?

– Это дальний родственник, нашего генерала, из-за границы, – вытянулся в струнку тот. – Имеет к Ивану Федоровичу дело-с!

– Счас доложу, – понятливо кивнул Гавриил Ардалионович и скрылся в кабинете.

Скоро он выглянул обратно и жестом пригласил Мышкина в кабинет генерала. Князь выключил свой магнитофон, взял его в руку и направился в указанном направлении.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер.

Генерал его ждал, сидя в кресле за огромным дубовым столом, в добротном английском костюме от Альфреда Виго.

– Так-с, – поприветствовал он вошедшего и кокетливо поправил очки в тонкой золотой оправе. – Чем могу служить?

– Дела неотлагательного к вам я никакого не имею; цель моя была просто познакомиться. Для этого я и приехал из Швейцарии, – ответил князь.

– Очень похвально, но не совсем логично, – приосанился Иван Федорович и спросил, – Что меня так хорошо знают в Швейцарии?

– Совсем не знают, и боюсь, что совсем вы им не интересны, – признался Мышкин.

– Еще не понятней, – насупился генерал, – Так что же будем делать? Сами уйдете или мне охрану вызывать?

– Вы меня, Иван Федорович, не поняли, – улыбнулся князь, – Я состою в связи с вашей супругой.

– Увольте, все связи моей супруги я помню и контролирую, – возразил Епанчин. – Однако о вас мне не докладывали.

– Да, я по родственной линии состою, – затараторил Мышкин, – Мне ваша супруга почти троюродная тетка. Плоть от плоти, кровь от крови. Мы одни из Мышкиных на всем белом свете и остались. Потому что еще один – Аристарх Никодимыч, тот что по дворянским собраниям и судам пороги обивал, бумаги собирал, что мы, мол, князья – не меньше, нам пол севера и пол юга наследственно принадлежат, так он в прошлом году помер трагически под молоковозом. Пошел за молоком и хрусть! Мне подробно об этой неприятности из суда отписали…

Сцена 20. Улица провинциального города. Гибель дворянина.

Пожилой дворянин в медалях тайком сливает из стоящего на обочине молоковоза молоко. Машина тихо трогается с места и давит пожилого дворянина всмятку.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

– От оно как! – сделал свой вывод из рассказа молодого человека генерал и потер руки. – Да ты, брат, дурачок, видно.

– Ну, надо же! От вас ничего не утаишь, на то вы и генерал! – воскликнул Мышкин, преданно глядя в глаза почтенному вояке. – Хотя я лечился очень долго в Швейцарии. Мой доктор – доктор Шнейдер, говорил, что я практически здоров, только мне нервничать нельзя и увлекаться.

– А ты мне определенно нравишься! Мне тоже увлекаться вредно. Намедни я увлекся, и две катушки гуманитарного кабеля в буру продул, – признался Иван Федорович и обратился к Гавриилу Ардалионовичу. – Ты, Ганя, комнаты сдаешь у себя, так возьми его к себе жить.

– Зачем же? – стал отнекиваться князь. – Я и сам способен устроиться!

– Ничего, так надежней будет, – объяснил генерал, – У меня три дочери – Александра, Аделаида и Аглая. Тоже дуры набитые. Вдруг вы, где случайно, друг на друга наткнетесь. Дети тоже дураками получатся. А у Гани вы под присмотром будете.

– Хорошо, – смирился Мышкин.

– Ганя, иди ко мне поближе, – позвал молодого человека Иван Федорович, доставая из ящика стола чувственный портрет женщины с бутоном розы в руках, обрамленный золоченным багетом. – Вот она – Настасья Филипповна, как живая. Твоя будущая половина. Возьми, она тебе на память прислала. Счастливчик.

Гавриил Арделионович нерешительно взял портрет и начал размышлять вслух:

– Оно конечно – женщина она интересная, но ведь она с Тоцким сожительствует, а до этого еще могла с кем-нибудь и неоднократно. Не будет ли конфуза!? У меня мама напряглась уже.

– Какая разница, Ганя!? – нахмурился генерал, – Я тебе за ней два вагона тушенки дам из продпостаки госрезерва, а не станешь жениться – хрен тебе, а не мясные изделия.

– Настасья Филипповна!? – заинтересовался князь. – Позвольте полюбопытствовать. У меня один знакомый ее в баню обещал отвести. Рогожин Парфен Сергеевич. Редкого гуманизма фабрикант.

– Рогожин – не жилец, – хмыкнул Гавриил Ардалионович, – давеча его брат спьяну хвалился, что удавит, как встретит, что бы папины миллионы не делить.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

Мышкин взял в руки портрет женщины и поднес его к самому лицу, словно надеялся вдохнуть запах исходящий от ее каштановых кудрей…

Сцена 21. Кабинет Епанчина.Интерьер. Изображение хулиганит. Комбинированные съемки.Компьютер.(10м)

Но тут произошло неожиданное, Настасья Филипповна подмигнула ему с портрета, протянула руку и железной хваткой защемила ему нос. Князь застонал и стал метаться по кабинету, отрывая портрет от лица.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

Пока он упражнялся, генерал давал наставления Гавриилу Ардалионовичу:

– Не пристало тебе, Ганя, рыло от нее воротить, мне надо эту мадам от Тоцкого дистанцировать, что бы Тоцкий на моей прыщавой Александре женился, и мы наконец слили наши предприятия в единый пищевой холдинг. А тебе, ладно, три вагона тушенки и мою клюшку для гольфа. Да и, кстати о Парфене – конкурент! Ты на его брата не уповай особо, Парфен сам не промах. Помнишь, как он в доктора с нашим котом играл?..

3
{"b":"21084","o":1}