Даже анатомическое строение тела у многих животных свидетельствует, что цели их жизни не сводятся только к самосохранению и удовлетворению одних лишь своих эгоистических потребностей. В гнездах муравьев и термитов есть особи, пищеварительный аппарат которых отчасти приспособлен для личной жизни, а отчасти для кормления других членов колонии. У всех млекопитающих сосцы самок служат не для личной жизни особи. Философу, утверждающему всеобщий эгоизм, нужно указать на грудь кормящей женщины: удовольствие, испытываемое ею при кормлении, есть выражение ее жизни в маленьком дорогом ей существе, а вовсе не в своей самозамкнутости.
Борьба за существование не творит, как известно, новых свойств организма; она может содействовать эволюции лишь косвенно, именно тем, что особи, обладающие новым свойством, явившимся вследствие каких‑то обыкновенно неизвестных причин, если это свойство полезно для сохранения жизни, выживают чаще других особей; таким образом, новое свойство распространяется и упрочивается. Точно так же и взаимная помощь не творит новые свойства; она только содействует сохранению и распространению новых свойств, возникших самостоятельно. Но превосходство взаимной поддержки над взаимною борьбою, как фактора эволю- ции, заключается в следующем. Взаимная помощь ведет к сохранению особей с самыми разнообразными свойствами, как биологически
79
сильных, так и биологически слабых; она содействует богатству и разнообразию жизни в целом. Согласно теории эволюции, защищаемой мною (см. кроме того, что сказано выше, мою книгу «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция», гл. VI), новые свойства возникают, как новые типы жизни, изобретаемые существами, которые стремятся ко все большей и большей полноте жизни и достигнутым положением никогда окончательно не удовлетворяются. Многие из этих свойств, например утонченная умственная деятельность, далекая от практических целей, эстетическое творчество и т. п., воплощают высшие ценности, сверхбиологические, и затрата сил на осуществление их почти всегда связана с уменьшением способности к борьбе за существование. Ясно отсюда, что высшие формы жизни могут развиваться только в среде, где взаимная помощь широко развита. (О любви как факторе эволюции см. также статью известного исследователя проблем иммунитета С. Метальникова «Наука и этика».)
Нормальная эволюция, как восхождение к идеалу абсолютного совершенства, предполагает не только альтруизм в виде любви, дружбы, симпатии, общительности и т. п. в отношении к другим живым существам, но также и любовь к ценностям, находящимся вне сферы альтруизма, например любовь к красоте, знанию, свободе, к собственному достоинству, к совершенству выполнения всякой функции, к породистости и т. п. Стремление ко всем этим ценностям наличествует уже в дочеловеческой природе. Тургенев, страстный охотник и любитель природы, хорошо понимает высокое благородство некоторых животных. В «Призраках» он поэтически описывает полет журавлей на громадной высоте, этих умных привлекательных птиц. «Крупная, красивая птица (их, всего было тринадцать) летела треугольником, резко и редко махая выпуклыми крыльями. Туго натянув голову и ноги, круто выставив грудь, они стремились неудержимо и до того быстро, что воздух свистал вокруг. Чудно было видеть на такой вышине, в таком удалении от всего живого такую горячую, сильную жизнь, такую неуклонную волю. Не переставая победоносно рассекать пространство, журавли изредка перекликались с передовым товарищем, с вожаком, и было что‑то гордое, важное, что‑то несокрушимо самоуверенное в этих громких возгласах, в этом подоблачном разговоре. «Мы долетим небось, хоть и трудно», — казалось, говорили они, ободряя друг друга. И тут мне пришло в голову, что таких людей, каковы были эти птицы, — в России, — где в России, в целом свете не много» (Призраки. XXI). И в самом деле, чтобы выработать такую аристократическую породистость, нужны многие поколения существ, способных к самоопределению, к победе над трусостью, вялостью, леностью, стоящих выше расслабляющей чувственности и ценящих свободу, мощь и гармонию жизни выше, чем самосохранение и удовлетворение отдельных физиологических потребностей. Пение птиц в одиночку и сообща, танцы животных, игры их, красота их телесных форм, любовь к украшениям
80
в окружающей среде (например, у птиц, украшающих гнездо яркими предметами) - все эти проявления не могут быть поняты из одних только биологических потребностей. В книге. Иова (Гл. 39) Господь указывает на красоту павлина и храбрость коня, который «роет ногою землю, и восхищается силою; идет навстречу оружию», «смеется над опасностью, и не робеет, и не отворачивается от меча». Здесь идет речь о таких достоинствах, которые не имеют ничего общего с самосохранением. Философ–мистик Св. Иоанн Бонавентура, вслед за Св. Франциском Ассизским, во всей природе видит дары Духа Святого. «Все почти твари, — говорит он, — обладают благородными свойствами» - «лев — храбростью, агнец — кротостью, скала — твердостью, змея — мудростью».
Многие святые непосредственно видят положительный аспект природы как восхождение ее к Богу и служение Ему. Достоевский художественно изобразил эту черту их в речах старца Зосимы: «В юности моей, — говорит он, — ходили мы с отцом Анфимом по всей Руси, собирая на монастырь подаяние, и заночевали раз на большой реке судоходной, на берегу, с рыбаками, а вместе с нами присел один благообразный юноша… лет восемнадцати на вид». «И вижу я, смотрит он пред собой умиленно и ясно. Ночь светлая, тихая, теплая, июльская, река широкая, пар от нее поднимается, свежит нас, слегка всплеснет рыбка, птички замолкли, все тихо, благолепно, все Богу молится. И не спим мы только оба, я да юноша этот, и разговорились мы о красе мира сего Божьего и о великой тайне его. Всякая‑то травка, всякая‑то букашка, муравей, пчелка золотая, все‑то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию свидетельствуют, беспрерывно совершают ее сами». «И с ними Христос еще раньше нашего», «ибо для всех Слово, всё создание и вся тварь, каждый листик устремляется к Слову, Богу славу поет, Христу плачет, себе неведомо» (Кн. VI, 2).
Выход за пределы своего ограниченного уравновешенного существования таит в себе опасности, однако все живое, жизненное пренебрегает ими.
В прекрасной поэме Лермонтова «Три пальмы», растущие в безлюдной пустыне, ропщут на свою судьбу: На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Поэт знает, что ни одно существо в природе не замкнуто в себе, и многие стремятся послужить высшим областям бытия, хотя бы и ценою своей жизни. Пальмы послужили нуждам человека и погибли.
В чешской литературе в прелестном поэтическом произведении Карафата «Светлячки» жизнь всех существ изображена как послушание, именно подчинение двум заповедям: исполнять свое назначение и слушаться Бога.
81
Наблюдая служение одних ступеней природы другим и широкую распространенность таких, например, ценностей, как красота, даже и среди самых примитивных существ, нельзя, конечно, в каждом случае считать эти свойства следствием деятельности самих отдельно взятых низших существ. Вся природа есть единое органическое целое, построенное иерархически. Как в растении лист, корень суть органы целого, как у животных сердце, глаз, мускулы подчинены всему организму, так, в свою очередь, все животные целиком входят в еще более сложное органическое целое нашей планеты Земли, которая есть единое живое существо, и вся биосфера (совокупность растений и животных) есть орган этого существа. Многие случаи служения одних существ другим могут быть объяснены не иначе как влиянием объемлющего их более высокого деятеля, побуждающего их согласовать свои действия друг с другом. Один замечательный случай этого рода из жизни растений и насекомых подвергнут специальному исследованию философом Э. Бехером. Растения, образующие под влиянием укола насекомого галлы, в которых развиваются личинки насекомого, оказывают им изумительные услуги без пользы для себя, скорее во вред себе: яички, а потом развивающиеся из них личинки защищены от врагов твердою оболочкою галла; внутри камеры развивается сочная ткань, служащая им пищею; когда наступает пора для личинок выйти из камеры и окуклиться, галла у разных растений различными способами раскрывается, иногда, например, внутренняя часть ее выбрасывается наружу набухшею внешнею оболочкою и т. п. Эти изумительные проявления «альтруистического» служения одних существ другим не могут быть объяснены ни дарвинизмом, ни ламаркизмом. Единственный путь для объяснения их Бехер находит в допущении сверхиндивидуального психического существа, объединяющего животный и растительный мир (Die frernddienstliche Zweckmässigkeit der Pflanzengallen und die Hypothese eines überindividuellen See- lischen).
