— Ах, ты моя мудрая совушка! Скажи поскорее, где лежит оно, это царство?

— За горами, за реками, за лесами, там, откуда солнце всходит. Только ты должна быть осторожна, сестричка, дракон этот страшен. Каждый, кого лишь коснется его огненное дыхание, засыпает навечно и становится жертвой чудовища. Но я знаю волшебное зелье. Если рассыпать его перед драконом, да еще дать ему это зелье отведать, он тут же упадет мертвым.

— Где же растет это волшебное зелье?

— Гу-угу! — снова загудела сова, размахивая изо всех сил крыльями. — Растет оно под стенами дворца дракона, а узнаешь его по цветам, — красным, как кровь. А сейчас — прощай, мне уже пора лететь на ночную охоту.

И сова скрылась в лесу.

Долго пришлось скакать газели к царству дракона. Уже и звезды побледнели на небе, и заря зарозовела, а она все еще была далеко от своей цели. Лишь к сумеркам следующего дня добралась она до стен города. Огромный был этот город и богатый, с сотней башен и ворот. А на горе высился замок с четырьмя башнями, окруженный стеной из острых кольев.

Промчалась газель по одной улице, потом по второй, третьей — всюду тишина. Ни собака не залает, ни птица голоса не подаст, а людей вокруг множество. Одни стоят у лотков, другие — на площадях и улицах сидят на порогах домов или лежат рядами прямо на земле вдоль улиц. Удивляется газель, осматриваясь вокруг, ноздри свои раздувает, то одного, то другого мордочкой потрогает, но ни один не дрогнет, не отзовется, лишь тяжко все вздыхают.

— Ага, — думает газель, — правду сова сказала. Все эти люди, отравленные дыханием дракона, спят непробудным сном.

Поскакала она во весь опор к стенам замка. Снова приглядывается, ушами стрижет, слушает и принюхивается. А вокруг ни души, везде — мертвая тишина. Даже птицы, бабочки и жуки спят в окрестностях замка дракона.

Начала искать газель волшебное зелье, которое, как сказала сова, растет под стенами крепости. Обошла она по очереди одну за другой три башни — но зелья не нашла. Вдруг смотрит — у подножья четвертой башни что-то краснеет. Ну, да — это оно и есть, волшебное зелье, что цветет пурпурным цветом, огненное, как кровь или пламя. А пахнет сладко, как самый ароматный в мире мед.

Остановилась газель у самого зелья и глубоко задумалась: как бы сорвать его, самой не погибнув от его яда. Пока она так размышляла, стоя в кустах, заскрипели ворота замка, до этого наглухо закрытые, и из башенных ворот вышла маленькая, сгорбленная, сморщенная старушка. Подошла она к газели, охнула, поправила очки на своем носу и сказала:

— Увидела я тебя из окна высокой башни, моя милая, и вышла, чтоб предостеречь тебя, так как жаль мне сделалось тебя, такую молоденькую и неопытную. Беги поскорее отсюда, неосторожная! Этот замок и этот город принадлежат моему господину, страшному дракону. Кто бы ни приблизился к нему, — человек или животное, — все засыпают сном непробудным. Я одна не боюсь волшебства — чудовище помиловало меня потому, что я ежедневно варю для него похлебку и очень нужна ему. Но ты, милая газель, беги отсюда без оглядки, куда глаза глядят, если жизнь тебе не надоела.

— Я пришла сюда, чтобы освободить всех вас из-под власти дракона, а царство его отдать моему господину, султану Дараю.

— Тише, несчастная! — зашептала старушка. — Дракон может вернуться, услышит твои речи, и тогда мы обе погибли. Когда он прилетает в свой дворец, сначала подымается такой ледяной ветер, что дрожь пробирает всех до костей, а потом из пасти дракона пышет такой жар, что ни одно живое существо не стерпит. Наевшись и напившись, — объясняла газели старушка, — дракон укладывается спать вот под этим деревом. А как проснется — снова исчезает на целые дни из замка. И является он всегда в одно и то же время — в полдень.

— А как же все эти люди — там в городе и здесь во дворце, — спросила газель, показывая на лежащих у входа во дворец усыпленных слуг, рыцарей и придворных, — просыпаются ли они когда-нибудь?

— Ох, газель, им-то уж никогда не проснуться! Разве только, если это страшилище исчезнет с лица земли. Видишь ли, когда-то это царство принадлежало великому и доброму царю… И вдруг, откуда ни возьмись, прилетело это чудовище, убило нашего государя, всех его воинов и свиту, а остальных жителей страны дракон усыпил своим огненным дыханием.

— А если удастся убить дракона, вся страна оживет?

— Да, тогда все немедленно проснутся, — сказала старушка. — Но что говорить понапрасну, никто на целом свете не совладает с драконом. Не один уже пробовал, да погибал или засыпал, как остальные, без памяти и без чувств. У дракона ведь семь голов, и даже если все их отрубить, вырастают новые. Кто же справится с таким чудовищем? — вздохнула старушка, опасливо оглядываясь по сторонам, и со страхом прислушиваясь, не возвращается ли ее господин.

— Послушай меня, матушка, — сказала газель, — я освобожу тебя и твою страну. Только нарви мне этого зелья, что цветет там, под стеной, пунцовым цветом. Это волшебное зелье. Как только дракон его проглотит, он в ту же минуту упадет мертвым на землю, не отрастут наново все его семь голов. Ты только не бойся, брось это зелье в варево, которое готовишь ему.

Старушка нарвала целую корзину этого зелья, подсыпала его в драконово варево и стала дожидаться возвращения чудовища.

Ровно в полдень на следующий день вдруг зашумел вихрь, воздух запылал жаром, и семиголовый дракон появился на дворцовом крыльце.

— Эй, старая! Давай быстрей есть! Голоден я сегодня страшно, — зарычал он во всю мочь, бросая во все стороны взгляды своих налитых кровью глазищ на всех семи головах.

— Все готово, государь, — сказала старушка и огромной ложкой еще раз помешала в больших котлах.

В мгновение ока дракон все проглотил, вылизал котел своими семью языками и тут же свалился с рычаньем на землю, царапая ее своими когтями так, что во все стороны посыпались искры. Минуту спустя он уже был мертв.

И тут же, как только дракон испустил свое последнее ядовитое дыхание, все вокруг сразу ожило. Дворяне, рыцари, придворные дамы и лакеи задвигались и занялись, как ни в чем не бывало, своими делами, точно лишь на минутку прервали их, а не спали до сих пор непробудным сном. На городских улицах сделалось сразу же оживленно и шумно: торговцы начали привычно кричать, захваливая свой товар, дети принялись за свою веселую беготню, их матери принялись за свои домашние дела, а ремесленники отправились в мастерские. Кареты стучали колесами по булыжникам мостовых, собаки лаяли, колодцы скрипели, женщины на головах носили воду в кувшинах, — все вокруг радовалось жизни, солнцу, движению.

Увидев все это, старушка вскрикнула от радости и бросилась к газели с таким проворством, точно ей и лет стало меньше, как будто влились в нее новые силы.

— О газель! Ты наша спасительница, будь прославлена в веках. Господствуй над нами! Это царство принадлежит тебе.

— О нет, дорогая матушка! — ответила ей газель. — Это царство отныне будет принадлежать моему господину — султану Дараю. Нет у меня ни минутки времени, я сейчас же должна мчаться к нему, чтобы поскорее вручить ему ключи от городских ворот. Приготовь, матушка, все необходимое в дорогу, прикажи нагрузить возы подарками, а в золотую карету пускай запрягут шестерку лошадей, да отряди шесть самых отважных рыцарей и догляди, чтобы все было достойно величия и могущества моего господина, а вашего государя.

Не прошло и часа, как во дворе замка уже стояли две золотые кареты, а их возницы еле-еле удерживали белоснежных скакунов. Рыцари в серебряных доспехах, готовые к походу, ждали уже у ворот, возы прогибались под тяжестью драгоценной поклажи.

По знаку газели весь караван пустился в путь ко двору султана Аравии. На прощанье газель сказала старушке:

— Будь готова, матушка! Жди нашего возвращения и присматривай, чтобы в замке все было приготовлено к приему султана Дарая и его молодой супруги.

— О, ты можешь быть спокойна, газель, солнце очей моих, я уж обо всем позабочусь. Только счастливо возвращайся. — Говоря так, старушка погладила газель по ее изящной, маленькой головке и закрыла за ней ворота дворца.