Спустя какое-то время сознание вернулось. Мышцы напряглись, но пришла мучительная боль. Потрескавшиеся губы приоткрылись, легкие сжались, пытаясь выдавить стон, но воин был еще слишком слаб. На лоб легла влажная тряпка.

– Слава небесам, живой, – донеслось откуда-то издалека. – Ну-ка, выпей вот это и поспи…

В очередной раз проделав долгий путь по выжженному небу, солнце опустилось за горизонт. Дневная жара быстро спадала. Не прошло и часа, как на стенах заблестел колючий иней. Дыхание срывалось с губ легкими облачками пара. Магиер поежился от холода, подбросил в костер несколько щепок. Совершенно невозможно понять, чего добивались боги, придумывая мир. Здесь, в Мертвых Землях, днем можно было сойти с ума от невыносимой жары. Зато ночью уцелевшие счастливчики имели все шансы отморозить руки-ноги или вовсе замерзнуть до смерти.

Пламя разгорелось веселее, сухое дерево затрещало. Магиер подошел к раненому и поправил укрывавший того плащ. Воин уже не бредил, просто крепко спал. Магиер потрогал его лоб, удовлетворенно кивнул. Жар определенно спадал. По правде сказать, магиер был удивлен. Ему часто доводилось видеть, как люди с такими ранами не доживали до следующего рассвета. Конечно, не всегда под рукой окажется порошок из драконьих зубов или настой одолень-травы, да и они не всегда помогали. Однако факт оставался фактом: раненому лучше, вот он, лежит перед ним, широкая грудь вздымается размеренно и ровно, обветренное лицо спокойно, а демоны в аду кусают локти, упустив верного кандидата на жаровню.

Костер щелкнул, выбросив вверх целый рой красноватых искр. Вздохнув, Корон встал, снова положил в огонь несколько щепок. Сухое дерево прогорало слишком быстро, почти не давая жара, приходилось следить, чтобы огонь не погас. Хорошо бы, конечно, развести костер побольше, но Корон опасался, что большое пламя будет видно из пустыни и через час у руин соберется вся хищная нечисть, которая только найдется в округе. Здесь, в Мертвых Землях, всё просто: если тебя заметили, придется здорово попотеть, чтобы не сожрали. Корон потеть не желал.

Достав меч, он отковырнул от дальней стены еще несколько панелей деревянной обшивки. Наверное, когда-то они были настоящими произведениями искусства. Даже сейчас еще можно было угадать на почерневшем дереве остатки резных узоров… но теперь оно годилось только для костра. Очень уж не хотелось выходить наружу и шарить в темноте в поисках какого-нибудь подходящего сухого куста. Несколькими ударами Корон разрубил панели вдоль, сложил у костра, потом достал походный мешок с травами. Пора было готовить очередную порцию отвара для раненого.

Одиночка глубоко вздохнул, шевельнулся. Ощутил, как развеиваются остатки сна, открыл глаза. Рана в боку ныла тупой болью, но сил прибавилось, в глазах не темнело. Осторожно, стараясь не разбудить ту, другую, всепоглощающую боль, он приподнялся на локте.

Сквозь дыры в куполообразном потолке светили колючие звезды, маленькие, недоступные. Легенды рассказывали, что каждая – огромный и безумно далекий мир, к одному из которых и отправились всесильные существа, жившие на Земле прежде. Одиночка не слишком верил в такие сказки. Чего ради боги кинутся искать лучшей жизни, если одним движением руки (или чего там у них?) могут создать рай где угодно?

Тело дрожало от слабости, но он заставил себя сесть. Панциря не было: наверное, магиер снял. В одной тканой рубахе было холодно. Стиснув зубы, чтобы не застонать, он подтянулся поближе к костру. Магиер, услышавший шорох, схватился за меч, но тут же расслабился. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга.

– Я приготовил отвар, – проговорил наконец магиер. – Его лучше пить горячим, не так противно. Сказать по правде, гадость изрядная.

– Знаю я эти зелья, – буркнул воин. – Горький небось и пахнет дерьмом.

– Вчера ты был не так разборчив, приятель. – Магиер усмехнулся.

– Да? – Воин наморщил лоб, припоминая. – Не помню. Наверное, вчера жить хотелось. А сейчас кажется, лучше бы вчера помер.

– Выпей все же. Боль скоро утихнет. На этот раз не сложилось тебе помереть.

Кривясь, воин взял протянутую чашу. Зелье было точно таким, как он и предполагал. Бурая жижа обожгла рот, он судорожно глотнул. После второго глотка чуть не вывернуло, но усилием воли он загнал в себя остатки отвара и некоторое время сидел, вращая выпученными глазами.

– Магиер… если б ты не спас меня вчера, я бы решил, что сегодня ты пытаешься меня отравить. Ну и… гм, гадость!

– Это из-за сушеных могильных жуков. – В голосе магиера прозвучал оттенок гордости. – Редкая штука, скажу прямо, но зато хорошо помогает. Я на тебя почти весь свой запас истратил!

Воин хрюкнул и зажал рот ладонями. Его снова чуть не вырвало. Рука привычно потянулась к винной фляге, висевшей обычно на поясе, но пояс, так же как и панцирь, отсутствовал. Перетерпев, воин посмотрел на магиера почти с ненавистью.

– Ну вот, о боли, кажется, ты уже забыл, – удовлетворенно подытожил тот. – Я же говорил: отвар поможет.

– Пояс верни!

– Вон у стены твое барахло. – Магиер кивнул через плечо. – Только рано тебе пояс напяливать, рану потревожишь. Да, кстати, на нем фляга висела… Ты уж извини, но вино я выпил. Ночь холодная была, а костром заниматься не сложилось, с тобой возился.

Воин угрюмо сглотнул.

– Ладно, считай, мы квиты. Ты мне – варево из дохлых жуков, я тебе – полную флягу отличного вина.

– Жуки были редкие, – напомнил магиер. – Ценные.

Помолчали. Магиер помешивал угли, воин прислушивался к собственным ощущениям. Боль и вправду отступала, голова прояснялась. Захотелось есть. Он потянул носом: от котелка над костром шел вкусный аромат.

– Ну что, может, познакомимся? Раз уж случай свел, так хоть имя узнать.

– Запросто. – Магиер попробовал похлебку, причмокнул. – Соли маловато, а так – супчик хоть куда. Мое имя Корон ре Боргент, я… да ты знаешь кто. Между прочим, я консул ордена.

Воин и бровью не повел. Титул был высокий, чего скрывать, но ведь и он не вчера родился. Дураку ясно, что простой деревенский магиер в Мертвых Землях долго не протянет.

– Корон… – повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Подходящее имя… для магиера. Что ж, ты бываешь в Срединных Землях, там приличное имя не последнее дело. У меня тоже было такое, пока не ушел в пустыню. Теперь мне достаточно прозвища. Зови меня Одиночкой.

– Ты охотник за артефактами Ушедших, – полуутвердительно произнес магиер. Воин нехотя кивнул. Не было большой чести в таком признании. Только последние изгои и сумасшедшие, те, кому не нашлось места в нормальном мире, уходили в пустыню. Охотники, как шакалы, рыскали среди древних руин в поисках чудесных предметов, брошенных ушедшими богами. В Мертвых Землях каждый очень скоро понимал, что мечты о богатстве – мираж, но пути назад уже не было. Жалкие отщепенцы, озлобленные на весь мир, охотники скитались по пустыне, пока не находили жестокую смерть в лапах хищных мутантов.

– Вообще-то я не преступник, – Одиночке почему-то не хотелось, чтобы магиер думал о нем плохо. – Могу вернуться обратно, когда захочу. Просто… так уж получилось. В конце концов, иногда мне удается найти что-нибудь стоящее и неплохо заработать.

– И у тебя еще осталось настоящее имя?

– Осталось… наверное. Денитор Феррокк. Конечно, никаких знатных «ре» и прочего. Но сейчас, если в форт какой идти или на пограничье, просто Одиночкой кличут.

Магиер кивнул, думая о своем. Похлебка пахла все сильнее, Одиночка шумно потянул воздух.

– Может, того… полопаем малость?

Обжигаясь и ругаясь сквозь зубы, Корон снял котелок и потянулся к походному мешку. Скоро на тряпице, аккуратно постеленной поверх плит, уже красовались вялая зелень, сушеный хлеб и мясо. Магиер протянул Одиночке кинжал.

– Наваливайся! Поди, с голоду слюной истек!