Маклес обеспокоенно глянул на быстро уменьшающуюся тушу.

– Нам следует поторопиться, иначе достанутся… не самые лучшие куски. Я позабочусь о чистых мисках, – добавил он, заметив на лице Корона брезгливое выражение.

Они с трудом пробились к жаровням. Маклес кого-то окликнул и на минуту исчез, потом вернулся с подносом относительно чистой посуды. Вскоре все трое уже сидели за столом. Широким жестом Одиночка смахнул на пол следы былых трапез и принюхался к жаркому.

– Чеснока маловато. Ну да ладно. Главное – чтобы яда не было.

Ясновидец недоуменно поднял брови, но Корон успокаивающе хлопнул его по плечу.

– Не обращай внимания. У него шутки всегда плоские. Лучше скажи, где мастер Гремен? Он не ужинает со всеми?

– Нечасто. – Робин Маклес впился зубами в мясо. – У него много забот. Восстановить форт за какой-то год – не шутка. Возможно, он ужинает в своих покоях.

Одиночка глотнул вина и поморщился: вино было перекисшим, вдобавок от самой кружки омерзительно воняло.

– Ну и гадость! Слушай, вы это каждый день пьете или нам просто не повезло?

– Выбирать особо не из чего. – Ясновидец тяжело вздохнул и отер рукавом сальные губы. – Пока за долиной держится дурная слава, купцы и мастеровые отказываются сюда перебираться. Женщин тоже нет… и прислуги. Даже готовить приходится самим. Провизию сюда возят только мариозе. Вера у них другая, наших проклятий не боятся. Правда, возят самое худшее за огромные деньги.

Веселье за столами разгоралось. Кто-то затянул похабную песню, кто-то громко рассуждал о женщинах, кто-то стучал кулаком по столу. Маклес озабоченно оглянулся.

– Милорды… нам лучше поговорить в другом месте. Наемники хранителя – ребята суровые, и слишком много пьют. Без женщин они тут совсем озверели. Меня-то не тронут, я особенный, но вы…

– Вот именно, недоносок! – рявкнул грубый голос у них над головами. – Ты дерьмовый выродок, о тебя и руки пачкать неохота, а вот этим двум недоумкам стоит объяснить, что к чему!

Гомон в зале мгновенно стих. Охнув, ясновидец испуганно метнулся в сторону. Корон и Одиночка медленно поднялись. В двух шагах от них каменной скалой возвышался мускулистый наемник, за его спиной полукругом расположились еще несколько. Новичками в рукопашных схватках здоровяки не выглядели.

– Я умею убивать двадцатью способами! – В руках главаря тускло поблескивал увесистый боевой молот. – Сегодня я добрый – позволяю вам выбрать!

Толпа наемников радостно взревела. Несколько человек запрыгнули на столы, чтобы лучше видеть. На солому полетели объедки и черепки разбитой посуды.

– Попробуй восьмым. Авось обломится. – Одиночка презрительно скривился. – Только имей в виду: я знаю два способа, как обламывать таких придурков, как ты. Первый – выбить зубы, второй – отобрать молотилку.

– Что происходит? – Корон нахмурился. – Ребята, вы в курсе, что нападение на магиера считается преступлением против лендлорда?

– Мы здесь не любим магиеров! – Наемник оскалился. – И плевать хотели на лендлорда. Здесь мы хозяева!

– Неужели? – Одиночка заметил среди наемников давешнего стражника и радостно улыбнулся. – Привет, хмырь. А я-то надеялся, что ты уже сдох!

– Ах ты… я убью тебя медленно! – яростно прохрипел вожак.

Улучив мгновение, Корон бросил взгляд по сторонам. Наемники Гремена и впрямь чувствовали себя хозяевами. Немногочисленные рекруты лендлорда, желторотые юнцы, испуганно жались к стенам, остальные же, громилы бандитского вида, весело расположились вокруг, предвкушая кровавое зрелище. Все наемники были вооружены.

– Не стоило нам сегодня ужинать. – Корон прикинул, успеет ли выхватить меч. Громилы надвигались. Еще несколько шагов. Ну же…

– А ну прекратить! – Резкий, будто удар плети, окрик Дела Гремена заставил наемников вздрогнуть. Хранитель Чаплтека стоял в дверях в сопровождении двух мариозе. За ними маячило бледное лицо Робина Маклеса. – Это мои гости, Брайт!

Здоровяк разочарованно заворчал и, опустив молот, ушел в дальний конец зала. За ним потянулись остальные. Оставшиеся за столами вернулись к еде, на их лицах было разочарование.

– Приношу извинения, милорды, – учтиво произнес Дел Гремен. – Мои люди отважны в бою, но несколько необузданны.

Корон попытался расслабиться и улыбнулся.

– Ничего страшного. Просто вино ударило в голову.

– В таком случае выпьем-ка лучше доброго эля! – Гремен сделал приглашающий жест, и они прошли к столу, стоящему отдельно. Мариозе, как тени, следовали за хранителем.

Эль оказался еще хуже, чем вино, горчил и вонял бражкой, непроницаемые лица мариозе действовали на нервы, а ненавидящие взгляды наемников Корон ощущал даже спиной. Единственное, чего он хотел сейчас, – оказаться в гостевой комнате и дождаться рассвета, чтобы поскорее покинуть форт. Одиночка хмуро молчал и, казалось, дремал. Наконец, после третьей кружки гадкого пойла, названного элем только по недоразумению, они смогли вежливо распрощаться.

– Все в порядке, – сказал один из мариозе, когда Корон и Одиночка ушли. – Через час оба уснут. Такой дозы достаточно, чтобы свалить лошадь.

– Что ты им подсыпал? Даже магиер ничего не заметил. – Дел Гремен шумно отхлебнул из кружки и поморщился. – Боги и демоны, ради чего я должен пить эту ослиную мочу? Да еще битый час заговаривать им зубы? Я знаю, мариозе, у тебя же были быстродействующие отравы!

– Нельзя было давать яд. Магиер наверняка заговорен. Кто знает, возможно, и его приятель тоже. А мой порошок – отличное средство. – Мариозе таинственно улыбнулся. – Они просто уснут и даже не почувствуют, как их убивают.

Керк Вилсенд был прирожденным убийцей. Лишать жизни он умел и любил. Гибкий, как кошка, бесшумный, как полет бабочки, и смертоносный, как жало змеи, он мог отправить на тот свет кого угодно. В свое время ему доводилось убивать даже королей, и никакие телохранители не могли его остановить. Обмануть стражей, проскользнуть в едва заметную темную щель и наконец увидеть полные ужаса глаза жертвы – это возбуждало и освежало кровь. Керк Вилсенд был богат, достаточно богат, чтобы отойти от дел и жить где-нибудь в тихом уголке Южных баронатов, но он не торопился уходить на покой. Последние несколько лет он работал на Дела Гремена и никогда не сидел без работы. Правда, с тех пор как подельники перебрались в Чаплтек, поручения стали довольно примитивными: убирать случайных путешественников, забредших в форт, да слишком ретивых солдат лендлорда. Но Керк не был бы профессионалом, если бы не умел получать удовольствие от любой, даже однообразной работы. Каждое убийство он обставлял по-новому: случайное падение со стены, пьяная драка, нападение вампира, самоубийство. Его фантазия была неистощима. Там, где работу выполнял он, никто не мог сказать наверняка, что произошло злодейство. Цепь совпадений, ничего более… Керк верил, что скоро настанут лучшие дни и в королевстве Гремена он получит должность придворного палача. Он был еще не стар и вполне мог освоить что-то новое. Например, утонченные пытки и допросы пленных – для него как профессионала эта область была малознакома и потому представляла особый интерес. В дальнейшем, удалившись на отдых, он собирался написать книгу, для которой даже придумал название: «Трактат о боли».

Сегодняшнее убийство он собирался обставить как банальное ограбление. Такой ход был не лишен изящества: следующую жертву, ставшего не в меру любопытным Робина Маклеса, можно было обвинить в злодеянии и под тяжестью улик прилюдно казнить. Даже сам лендлорд ничего не заподозрит. Всего лишь закономерное развитие событий, торжество правосудия… Керк улыбнулся своим мыслям.

Он готовился не спеша. Мариозе сказал, что и магиер, и его приятель до утра будут спать словно убитые. Улыбка Керка стала еще шире. Словно убитые. Хорошо сказано! Он уже предвкушал, как завтра по приказу милорда Гремена отрубит голову коварному убийце и грабителю Робину Маклесу.

Проверив, не звякнут ли ножны, бесшумной тенью он выскользнул из комнаты, по стене перебрался на крышу галереи и осторожно спустился вниз. Ни одна половица не скрипнула. Пройди сейчас кто-нибудь и в двух шагах от него – не заметил бы. В черной одежде и маске он сливался с ночью, вороненое лезвие кинжала не давало ни единого отблеска. Керк Вилсенд стал тенью.