По улице медленно ехала тележка, которую влекли два осла. Правил упряжкой гоблин, а три двеллера сбрасывали поленья из тележки в жаровни. Из жаровен, в которые они подкладывали дрова, в воздух взлетали яркие оранжевые искры.

Вик невольно посмотрел наверх, привлеченный звуками шагов охранника на стене. На стене тоже стояли жаровни, не позволявшие теням заползти в загоны. Но все равно в загоне Вика почти все спали, прижавшись друг к другу для тепла. Им не дали ни постелей, ни новой одежды. Вик знал, что на это пришлось бы тратить чью-то прибыль.

Жаль только, что ему было не уснуть. Вик устал, но его мозг, как всегда, не желал признавать необходимость отдыха и в нем непрерывно кружились мысли, которые Вик не в силах был отогнать. Потом он все-таки задремал, а когда очнулся, ему показалось, что события последних нескольких дней были всего лишь кошмаром, — но один взгляд на каменные стены разрушил эту надежду.

— Не спится? — спросил Харран.

— Нет, — тихо ответил Вик, не желая мешать тем, кто все-таки сумел заснуть.

— Лучше бы ты все-таки поспал.

— Я знаю. Я пробовал. — Как только Вик проснулся, он немедленно задумался об угрозе, которую Мыс Повешенного Эльфа представлял для всего, что было ему дорого. Рано или поздно гоблинский корабль наткнется на остров, скрытый туманами Кровавого моря и охраняемый чудовищами и пиратами. Он не знал, когда это может случиться, но эта мысль не давала ему уснуть. — Не могу поверить, что люди здесь ходят рядом с гоблинами.

— Да, здесь так, — заметил Харран.

— До Переворота гоблины держались особняком от всех остальных народов.

— Это было давно, — ответил Харран, — если это вообще правда.

— Это правда.

Харран прислонился к стене и посмотрел на Вика. Похоже было, что он хотел что-то сказать, но передумал.

— Здесь все по-другому, Вик. Не так, как там, откуда ты, — в Блюдце Орсина.

— Да, — ответил Вик, сожалея об этой лжи. Харран был слишком умен, чтобы в нее поверить.

— Здесь, в Мысе Повешенного Эльфа, — сказал Харран, — все по-другому, как мне рассказывали. На окраинах города есть поселения людей, гномов и эльфов, а не только гоблинов, и всем им нужен бесплатный труд рабов-двеллеров.

Это привело Вика в ужас.

— Здесь люди, гномы и эльфы держат двеллеров в рабстве?

— Да. Это все знают даже в Перекрестке Лоттара.

— Я не знал, — сокрушенно сказал Вик. Он задумался, все больше и больше расстраиваясь. — Во время Переворота люди, гномы, эльфы и двеллеры объединились, чтобы уничтожить лорда Харриона. Как они могли допустить порабощение нашего народа?

— На Разрушенном Берегу, — сказал Харран, — большинство людей считает, что двеллеры вроде саранчи, которую нужно держать под присмотром. Рабство — один из способов контроля.

— Так что же, люди, гномы и эльфы приезжают сюда, чтобы купить рабов-двеллеров?

— Да. Живут здесь только гоблины — у Орфо Кадара с этим строго. Но золото он возьмет с кого угодно.

Снаружи донесся громкий смех. Люди, гоблины и гномы вывалились из таверны на улицу, шатаясь и перекрикиваясь. Эльфы держались сами по себе.

— Не для этого Старые Боги сотворили двеллеров, — сказал Вик.

— Это ты про легенду о Дагуане Выжившем? — отозвался Харран. — Я ее совсем забыл.

Вик кивнул и стал рассказывать легенду, которую впервые услышал от отца и которая стала одним из основных положений в Хранилище Всех Известных Знаний.

— Старые Боги создали двеллеров, чтобы те жили в укромных уголках. Старые Боги были мудры и знали, что двеллеры потребуются для того, чтобы во время Переворота и битв с лордом Харрионом знания не пропали. Они знали, что двеллеры переживут любые трудности, но сохранят достаточно скромности и не воспользуются могуществом, которое они хранили.

— Не можем мы пережить любые трудности, — тихо сказал Харран. — В шахтах двеллеры мрут как мухи. — В его голосе слышалась горечь.

— Это из-за гоблинов, — сказал Вик.

Харран покачал головой.

— Не только гоблины держат нас в рабстве, Вик. Гномы, люди и эльфы тоже больны себялюбием. Время от времени они захватывают в плен и друг друга, но мы для них — главная добыча.

Вик отвернулся, потому что не мог больше смотреть в глаза Харрану. Тот говорил правду, как сам ее понимал, но так ведь не могло быть, верно? Люди, гномы, эльфы и двеллеры всегда вместе выступали против гоблинов. Лорд Харрион не принял этого во внимание. Вик снова посмотрел сквозь щель на улицу, по которой шагали бок о бок те, кому следовало быть врагами.

Эти люди забыли не только злодейства лорда Харриона, подумал Вик. Они забыли, как близко этот мир подошел к гибели, хотя они и живут на одном из самых больших могильников, оставшихся после катаклизма.

Он долго сидел без сна и разговаривал с Харраном, хотя горло у него пересохло. Они говорили обо всем и ни о чем конкретно. Наконец Харран уснул. Вик достал из-под рубашки дневник и начал писать оставшимся угольком. Он сидел под самой стеной, и свет луны едва позволял ему видеть страницу. Вик помнил об охранниках наверху и старался не попадаться им на глаза. Больше он не думал о том, чтобы уничтожить дневник. Это был важный документ. Он записал все, что узнал с тех пор, как прибыл в Мыс Повешенного Эльфа, об Орфо Кадаре, гоблинских кораблях и собирающейся армии. Великий магистр Фролло и остальные должны были узнать эти страшные новости.

Закончив, он закрыл дневник. Завтра, если получится, он хотел найти еще угля и продолжить работу. Даже если он не сможет выбраться из гоблинского города, надо было найти способ передать дневник в Рассветные Пустоши.

И тут сквозь щель в стене до Вика донесся шепот. Тон был холодный и вежливый, это был голос человека, привыкшего командовать.

— Что это ты там делаешь?