— О, Ричард, — прошептала она, запуская пальцы в его короткие волосы, — как хорошо.

Каждое его прикосновение приносило острое удовольствие.

— Тебе нравится? — Он поцеловал ее живот и опустил ладони на бедра. Его пальцы проникли под маленькие трусики, прикосновения были нежными и возбуждающими. Но она так хотела его, что прелюдии были ни к чему.

— Я скучала, — прошептала Джо.

Решив изменить правила игры, она ловко оседлала Ричарда и нежно поцеловала его в губы. Потом укусила за шею, одновременно пытаясь расстегнуть на нем джинсы.

Ричард ласкал языком ее отвердевшие соски, а она сходила от этого с ума. Джо, как никогда прежде, наслаждалась его ласками, и мысль о том, что она беременна, придавала происходящему особый смысл. Она расцвела, она вынашивает плод, она стала женщиной — и все это благодаря мужчине, чьи пальцы сейчас обжигают ее тело.

— Я тоже скучал, — со стоном сказал Ричард. Его мускулистое тело дрожало от напряжения. Он прижал ее к себе, снял с нее трусики, немного приподнял и вошел в податливое, влажное лоно.

— О, — выдохнул он, — как хорошо.

Да, да, очень хорошо. Джо опиралась на его плечи, и бисеринки пота выступили над верхней губой. Почти сразу она почувствовала приближение оргазма.

Вдруг Ричард застонал, и Джо ощутила, как по его телу прошла судорога. Он сделал еще один глубокий толчок и обессиленно распластался на кровати, глотая воздух и приходя в себя после оргазма.

Ей не хватило совсем чуть-чуть. Черт. Ее дыхание постепенно выравнивалось. Теперь она уже не сможет кончить, момент был упущен.

— Это было великолепно, — пробормотал Ричард. Джо почувствовала, как нежность и любовь переполняют ее сердце, и погладила его по щеке. Боже, какой же он эгоист! Но она любит его, несмотря ни на что. Однако испортить такой вечер было верхом свинства! Он набросился на нее, как голодный зверь, совершенно не заботясь о ее удовлетворении. Неужели ему настолько все равно?

Он придвинулся ближе и нежно дотронулся до ее подбородка.

— Я люблю тебя, Джо, ты знаешь это?

Конечно, она немедленно растаяла. У него всегда была эта сила: стоило ему произнести несколько нежных слов, и она забывала о его свинском поведении. Главное, что они были вместе.

Она пригладила его растрепанные, влажные от пота волосы. Они зачали ребенка, создали бесценную новую жизнь. Да, они часто спорили и несколько дней назад сильно поссорились, но в этом нет ничего особенного. Люди имеют обыкновение не соглашаться друг с другом. Но сейчас Ричард здесь, он будет с ней. Пусть он этого не сказал, но он так думает. Ничего и не нужно говорить. Она сама все прекрасно знает.

— Милая, я так устал. — Он положил под голову согнутую руку. — Все было чудесно, я просто очень устал. Спокойной ночи, — сонно пробормотал Ричард.

Джо задумчиво посмотрела на него. Как можно быть таким привлекательным и вместе с тем таким бестолковым? Возможно, отцовство сделает его более ответственным. Осторожно, чтобы не разбудить его, Джо выбралась из кровати и на цыпочках пошла в ванную. Она так вымоталась, что готова была уснуть с нечищеными зубами и макияжем на лице, но усилием воли заставила себя пройти ежевечерний косметический ритуал: ватный диск, смоченный лосьоном, зубная щетка, немного увлажняющего крема на лицо и гель против растяжек — на грудь. Потом она погасила свет в ванной и выключила телевизор в гостиной. Пиджак и джинсы Ричарда валялись на диване, огромная коробка из-под пиццы лежала открытой на кофейном столике, на пол упало несколько салфеток с жирными пятнами и скомканная фольга. Пахло чесночным хлебом. Джо решила, что уберет это завтра.

Яркий солнечный луч пробрался сквозь щель в занавесках. Но Джо проснулась не поэтому. Ровно в семь утренняя тошнота выдергивала ее из постели. Во рту стоял привкус желчи. Джо знала, что сейчас ее вырвет.

Она склонилась над унитазом, но сонное тело плохо реагировало на спазмы, которые один за другим выталкивали содержимое желудка наружу. «Малыш, зачем ты так? — мысленно стонала Джо, стоя на коленях перед унитазом. — Почему мне так не повезло? Есть же удачливые коровы, которых не тошнит по утрам!»

Минут через десять ей полегчало. Джо потянулась за «Туалетным утенком». «Что за идиотское название! — подумала она, выдавливая пахнущий лимоном гель под ободок унитаза. — Где они видели лимонных уток? А вот во рту точно утиный помет. Как же гадко. Хотя, кто знает, каков утиный помет на вкус». Чистить зубы не было никаких сил. Шаркая, она побрела на кухню и включила чайник. Чашка сладкого чая будет кстати. Она не выспалась, но ничто так не способствует пробуждению, как рвотные позывы с утра пораньше. Джо выбросила бутылку из-под вина. Заталкивая ее в ведро, она подумала, что это чертовски нелепо — каждое утро страдать будто от похмелья, но при этом не пить ни капли (ну, если не считать вчерашние пол бокала). Вторая бутылка, также пустая, стояла на кофейном столике. Если бы Ричард не был опытным спортивным фотографом, то, наверное, проснулся бы с головной болью: две бутылки вина (не считая полбокала) — это не шутка. Но фотожурналистика включает в себя непременное умение пить. Поэтому с ним все будет в порядке.

Выпуск «Скай Ньюз» был отвратительно жизнерадостным. Джо хватило минут на пятнадцать. Потом она принялась за уборку. Джо не хотелось ни спать, ни просто валяться в кровати. Ричард проспит еще часа три. Почему бы не провести время с пользой.

Убрать остатки пиццы было минутным делом, а вот кофейный столик еще долго будет пахнуть чесноком. Она побрызгала ковер освежителем и, прежде чем начать пылесосить, аккуратно сложила разбросанную одежду Ричарда. Его бумажник лежал на столике в прихожей, рядом со сдачей, оставленной разносчиком пиццы. Джо улыбнулась. Они вместе покупали этот бумажник в нью-йоркском «Блумингдейл». Вещи от Гуччи продавались в Америке по очень низким ценам, в отличие от таких же в Дублине. «Теперь всякий раз, открывая бумажник, ты будешь вспоминать обо мне», — сказала тогда Джо.

Она сложила мелочь в кошелек и попыталась засунуть его во внутренний карман пиджака. Не получилось. Что-то не давало. Заинтригованная, она вытащила мешающий предмет.

Это был конверт. Она расправила его на столе — фирменный конверт «Райнэйр». Джо заглянула внутрь, и пульс бешено застучал в ушах. Не может быть. Этого просто не может быть. Билет с открытой датой возвращения, первый класс, самолет вылетает в Лондон утром следующего понедельника. Джо несколько минут просто рассматривала его. Лондон. Он все равно летит в Лондон. Она мысленно вернулась к событиям вчерашнего вечера. А ведь и правда, Ричард и словом не обмолвился, что передумал и остается с ней. Она сама так решила, восприняв его визит как доказательство того, что он изменил свои планы, что он хочет остаться, — цветы, вино, все остальное. «Но он не передумал. Тогда зачем он пришел? Трахнуться по-быстрому?» — с горечью подумала она. Но почему он ничего не сказал?

Потому что этот разговор был бы слишком сложным, слишком откровенным для него. Потому что он терпеть не мог ссоры, которые обычно заканчивались тем, что он просто уходил. Не спорил, не возражал, а просто брал ключи и отправлялся колесить по городу А на следующий день, когда Джо успевала успокоиться или даже забыть о причине ссоры, звонил, извинялся и приглашал на ужин.

К черту все! На этот раз она не позволит ему сбежать. Не позволит так просто явиться, перевернуть все в ее душе вверх дном, а потом уйти, как ни в чем не бывало. Ни за что! Она беременна, а он опять собирается сбежать?! Нет уж!

— Ричард! — громко позвала она и потрясла его за плечо. — Просыпайся! Просыпайся же!

Он сонно заморгал, жмурясь от яркого солнечного света.

— Сколько сейчас времени? — хрипло пробормотал он.

— Десять минут девятого, — выпалила Джо.

— Боже, зачем ты разбудила меня так рано? — промычал он. — Голова раскалывается.

— Голова раскалывается? У тебя голова раскалывается?! — уже кричала Джо. — А как насчет моей головной боли? Когда ты собирался рассказать мне о Лондоне? Когда? Ты хотел позвонить мне из аэропорта или из гостиницы? Когда?