Вторая окова — это vicikitsa (пали — vicikiccha), что обычно переводится как «скептические сомнения» и иногда как «нерешительность». Это не «добросовестное сомнение», о котором Теннисон сказал: «Право, больше веры в добросовестном сомнении, чем в половине вероисповеданий»{96}. Точнее будет сказать, что вичикитса — это нежелание прийти к определенному выводу. Люди колеблются, им бы все на заборе сидеть, не хотят они спрыгнуть ни на одну сторону. Они так и пребывают в этой нерешительности, не едины сами с собой, да и не пытаются это сделать. Что касается вопроса о посмертном существовании, то они сегодня думают одно, а завтра — совершенно другое. Они не берут на себя труд разобраться с этим до конца и все ясно продумать. И вот такая самоуспокоенность в колебаниях — это окова, которую, согласно учению Будды, необходимо разрушить.
Третья окова именуется silavrata-paramarsa (пали — silabbata-paramasa). Этот термин обычно переводят как «привязанность к обрядам и ритуалам», что, однако, совсем неправильно. Буквальное значение слова шилаврата-парамарша — «принятие этических правил и религиозных предписаний за самоцель». Шила здесь вовсе не обряд, но нравственное предписание или правило (если, например, говорится, что, согласно учению Будды, нельзя отнимать жизнь, то это — шила, нравственное правило). Врата — это ведическое слово, означающее обет, соблюдение религиозного предписания. Элемент, превращающий выражение silavrata-paramarsa в термин для «оков », это paramarsa — «цепляние». Таким образом, вместе это — «принятие нравственных правил, даже (хороших) религиозных предписаний за самоцель, цепляние за них самих по себе».
Это возвращает нас к притче о плоте{97}. Как я уже говорил, Будда уподоблял Дхарму плоту, перевозящему нас с этого берега сансары на тот берег Нирваны. Дхарма во всех своих аспектах, учил Будда, есть средство для некой цели. Если мы станем думать, что нравственные правила и религиозные предписания — даже медитация или изучение священных текстов — самодовлеющи, то они сделаются нашими оковами, а оковы надобно разбить. Таким образом, эти оковы возникают, когда религиозную практику и предписания рассматривают как самоцель. Они весьма хороши как средства, но сами не суть цель.
Таковы первые три оковы. Вошедшим в поток становятся, стало быть, благодаря постижению ограниченности «Я», необходимости определенных обязательств, а также относительности всех религиозных практик и предписаний. При достижении стадии вхождения в поток остается, согласно буддийской традиции, не более семи перерождений в колесе жизни, а может быть и меньше. Вхождение в поток, таким образом, представляет собою важную стадию духовной жизни. Можно больше сказать — это в истинном смысле слова духовное обращение.
Помимо того, вхождение в поток достижимо для каждого серьезного буддиста и должно таковым считаться. Нет проку заниматься медитацией с прохладцей да кое-как следовать пяти предписаниям, искоса поглядывая на нирвану. Следует серьезно полагать, что вполне возможно уже в этой жизни разбить три оковы, войти в поток и твердо вступить на путь к просветлению.
Святые второго уровня, «единожды возвращающиеся » (санскр. sakrdagamin), это те, кто вернется человеком на землю лишь однажды; они разбили первые три из оков и весьма ослабили еще две: четвертую, т.е. «желание существовать в чувственном мире» (kama-raga), и пятую — «враждебность» или «гнев» (vyapada). Эти оковы очень крепки. Разорвать первую тройку сравнительно легче, потому что те «интеллектуальные», так что их можно разбить чистым интеллектом, иными словами прозрением. А эти две эмоциональные, укоренены куда глубже, и их разорвать гораздо труднее. Поэтому-то даже ослабления их достаточно, чтобы сделаться единожды возвращающимся.
Несколько пояснений к этим двум оковам. Кама-рага есть желание или побуждение обрести чувственное существование. Стоит немного поразмыслить, чтобы осознать, насколько это побуждение сильно. Представьте, что вам неожиданно отказали все органы чувств. В каком же состоянии будет тогда ваш ум? Это будет переживаться как ужасное лишение. И вашим единственным побуждением будет — вернуть себе контакт с окружающим, возможность видеть, слышать, нюхать, вкушать, осязать. Подумав об этом, мы можем до некоторой степени уразуметь, насколько сильна наша тяга к чувственному существованию. (Нам известно, что в момент смерти мы потеряем все свои органы чувств — не будем ни видеть, ни слышать, ни нюхать, ни вкушать, ни осязать. Смерть отрывает от всего этого, и ум оказывается в ужасающей пустоте — «ужасающей» для тех, кто стремится к контакту с внешним миром посредством органов чувств.)
Четвертая окова крепка и ослабить ее трудно; так же и пятую, гнев (vyapada). Иногда мы чувствуем, словно в нас забил источник гнева, ищущий себе выход. Это происходит совсем не потому, что что-то случилось и рассердило нас, а потому, что гнев в нас всегда, мы же только ищем вокруг себя мишень, в которую его можно было бы направить. Этот гнев в нас глубоко укоренен.
Святые третьего уровня — это «невозвращающиеся» (anagamin). Если «единожды возвращающийся» святой лишь ослабил четвертую и пятую оковы, то «невозвращающийся» разбил их, он разбил всю пятерку низших оков, три из которой интеллектуальные и две —- эмоциональные. Разбив их, невозвращающийся никогда больше не вернется на человеческий уровень. Он перерождается, согласно буддийской традиции, в сфере, именуемой «чистыми обителями» (suddhavazsa) {98}, т.е. в группе пяти небесных подуровней на вершине мира чистых форм{99} (rupa-dhatu). Там он после смерти обретает Нирвану.
Святые четвертого уровня — архаты, «достойные поклонения». Это те, кто достиг Просветления в этой жизни. Архат разбил все десять оков — пять низших и пять высших.
Шестая окова — это «желание существовать в мире форм» (ruparaga). Вместо «мира форм» мы могли бы поставить «область архетипов». Седьмая окова связана с «желанием существовать в мирах бесформенного» (aruparaga). Восьмая окова — «гордыня» (тапа). Это, конечно, не гордыня в обычном смысле (когда, например, кто-нибудь говорит, что он самый красивый или самый умный), а гордыня, заключающаяся в том, что я есмь я, что я не есмь не-я, или, как об этом сказал Будда: «Что я или лучше других, или хуже других, или такой же, как другие». Именно эту гордыню полностью развеял архат. У него нет даже мысли: «Я достигаю нирваны». Девятая окова — это «неустойчивость» или «дрожание» (санскр. — auddhatya, пали — uddhacca). Это нечто весьма тонкое. Тот, кто скоро достигнет архатства, как бы находится в промежутке между дальними пределами мира явления и нирваной и слегка вибрирует, потому что еще не утвердился в нирване. И наконец, десятая окова — самая основополагающая и крепкая из всех. Это «неведение» (санскр. — avidya, пали — avijja), изначальное неведение, духовный мрак. Архат рассеивает этот мрак светом мудрости и, разрушив все десять оков, осуществляет Нирвану.
Таковы четыре типа святых, составляющих арья-сангху. Когда мы говорим слова «сангхам саранам гаччхами » («нахожу прибежище в сангхе») в рецитируемой формуле «трех прибежищ», то, во-первых, мы находим прибежище именно в арья-сангхе. Во-вторых, есть бхикшу-сангха, община монахов. Она состоит из тех, кто «отринул жизнь домохозяина»{100} и вступил в монашеский орден, основанный Буддой; она соблюдает единый устав из ста пятидесяти правил (пратимокша) {101}.
Человек вступает в бхикшу-сангху, когда его посвящают в монахи на собрании местной сангхи, т.е. малой общины. (По традиции, относящейся прежде всего к хинаяне, община буддистов — сангха — делится на малые местные группы, avasa. Иногда в буддийских странах сангха делится по национальному признаку, тогда подобного рода община называется nikaya). Такая группа должна состоять не менее чем из пяти монахов, имеющих полное посвящение, в том числе хотя бы одного старейшины — sthavira. По традиции монаха-новичка вверяют попечению одного из стхавир, — возможно, но не непременно, председательствовавшего на обряде посвящения, и тот лично им руководит лет пять, а то и десять (знаменательно, что такого рода учителем может быть только стхавира, т.е. монах, по крайней мере, с десятилетним стажем).
