Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

26

Я проснулся с таким похмельем, что больно было даже дышать. С трудом приподнявшись и разлепив глаза, я обнаружил, что все шторы открыты и комната полна слепящего света. Постель Сола была даже не разобрана. На телефоне у кровати назойливо мигала красная лампочка. Это меня раздражало. Я поднял трубку и вызвал портье. Трубку взяла вчерашняя нервная дама.

– О, мистер Доннелли! Доброе утро! – сладко пропела она. – Для вас оставлено сообщение от мистера Кифера. Вам прочитать?

– Да, пожалуйста, – с трудом прохрипел я.

– «Беги».

– Что? – не сразу понял я. – Как это беги?

– Это и есть сообщение. «Беги», больше ничего. Ничего не понятно.

– Когда он звонил?

– В два часа ночи.

Я потер лицо, медленно приходя в себя.

– А сейчас сколько?

– Одиннадцать ноль-пять.

– Спасибо.

Я повесил трубку. Слово каталось в моей больной голове как тяжелый шар с надписью «беги». Может, я еще пьяный? Что мог иметь в виду Джек? До чего же надоели эти проклятые интриги! В животе творилось черт знает что. Я сполз с кровати и на коленях пополз к туалету.

Уже стоя под душем, я вдруг вспомнил. Где Сол? Почему он ушел и не оставил даже записки? Или опять хлопнулся? Слава богу, хоть хватило ума оставить на тумбочке три таблетки тайленола… С благодарностью проглотив их и натягивая брюки, я заметил на полу в пятне солнечного света синюю гидеоновскую библию. Она стояла на ковре «домиком», будто ее случайно уронили. Ничего особенного, но я почему-то страшно перепугался. «Беги»? В смысле, «убирайся отсюда»? Боже мой…

Вот тут-то дверь затрещала, и они вломились. Крепкие парни, сияющие чистотой, остриженные по-военному, в черных костюмах и белых рубашках с галстуками. Действовали они очень слаженно. Один, здоровенный блондин, толкнул меня на кровать и многозначительно поднес палец к губам, хотя, впрочем, необходимости в этом не было. Другой задернул шторы и стал рыться в моем чемодане, не забыв распороть подкладку. Третий методично обследовал ящики комода, потом выдвинул их полностью, проверив, нет ли чего снизу, и высыпал все содержимое в пластиковый мешок. Еще один вырвал из стены телефонный провод, обмотал его вокруг кулака и аккуратно притворил дверь, поправив сбитые петли. На поясах у всех висели маленькие черные рации, но пистолетов почему-то не было.

Однако самым сильным потрясением для меня оказался старший из них – пузатый тип в мешковатом синем костюме, – мой старый знакомый. Он молча подошел к шкафу, поднял с ковра все еще валявшуюся там библию, зачем-то понюхал и перебросил через всю комнату своему коллеге, который ловко подхватил ее и положил в мешок к остальным вещам. Пузатый сел на стул и начал задумчиво щелкать суставами пальцев. Пока не было сказано ни слова. Он лишь пристально смотрел на меня, будто чего-то ждал. На его большой куполообразной голове коротким ежиком топорщились седые волосы. Старый вояка, подумал я. Остальные гости остались стоять, сидел он один.

Покончив со своими обязанностями, подчиненные молча повернулись к нему, ожидая дальнейших указаний. Подумав еще, он слегка кивнул, и тогда белобрысый снял с пояса рацию и сухо произнес: «Готово».

Мой ошарашенный разум наблюдал всю сцену, находясь вовсе не там, где принято считать, а где-то далеко сзади. Мне хотелось взять пульт и переключиться с этого жуткого боевика на другой канал. Скорей бы рекламный перерыв. Мышца на правой икре почему-то начала подергиваться.

Допрос начал блондин. Он произносил фразы с южным акцентом, очень вежливо, как бы между прочим. Роль «доброго» следователя в классическом варианте.

– Если вы не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов, мистер Доннелли.

– О вашей матери, – добавил другой, продолжая накручивать на руку телефонный провод. Тон его был резким и саркастическим, под пиджаком вздувались грозные мускулы, кулак он старался держать все время на виду… «Злой» следователь.

– Вы последним видели ее живой? – спросил «добрый».

Я кивнул. Моя мать? Она-то тут при чем? Лицо мое сморщилось от умственных усилий. Попробуйте сделать это с похмелья, и вы поймете, как я себя чувствовал.

– Вы знаете, от чего умерла ваша мать? – продолжал южанин.

Я удивленно уставился на него, потом ответил: – Рак.

– А вы очень удивитесь, если мы вам скажем, что умерла она от перелома позвоночника? – ехидно осведомился «злой».

У меня отвисла челюсть. Закрыв рот, я с трудом выдавил:

– Не может быть…

– Не пугайтесь, это не допрос, а дружеская беседа, – продолжал он с фальшивой улыбкой. – Вас ни в чем не подозревают. Пока.

Мне хотелось прыгнуть на него и перегрызть горло. Или хотя бы расквасить нос. Надо успокоиться. С этими людьми надо быть осторожней.

– В чем вы хотите меня обвинить? – спросил я спокойно.

Он усмехнулся.

– Вы с матерью, кажется, были не в самых лучших отношениях?

Я промолчал.

– Мы вполне могли бы понять человека, который хотел избавить родную мать от лишних страданий… – пожал плечами «добрый». – Убийство из милосердия, так сказать.

Абсурдность всего происходящего заставила меня утратить хладнокровие.

– Я не понял. Вы хотите сказать, что я убил свою мать из ненависти или потому, что хотел облегчить ее страдания?

«Злой» следователь так туго затянул на руке провод, что костяшки пальцев побелели.

– Нам просто кажется любопытным, что старший сын, вычеркнутый из завещания состоятельной женщины, оказался последним, кто застал ее в живых.

Я знаю, что это звучит глупо, но до того момента мысль о завещании не приходила мне в голову. Душеприказчиком был Хоган, ему обо всем и заботиться. Расходы на похороны, долги, пожертвования в пользу церкви, благотворительность… Я никогда не думал о матери как об особе состоятельной. За двадцать лет мне не досталось от нее ни цента, да я ни на что и не рассчитывал. И мысль о том, что меня подозревают в корыстолюбии, ударила меня больнее, чем само обвинение в убийстве.

Я злобно глянул на «злого» следователя.

– Если вы меня обвиняете, то арестуйте! Если нет, выкатывайтесь отсюда!

«Добрый» достал из кармана глянцевую фотографию и бросил мне на колени.

71
{"b":"21013","o":1}