Лора задумчиво рисовала пальцем круги у меня на животе.

– Потом… В нью-джерсийской лаборатории случилась авария: одного из помощников Сола – не помню его имени – убило током. Правительство тут же закрыло проект. Денег больше никто не давал, в идеи Сола не верили – не могли их понять. И еще долго не поймут. Тогда он стал тратить свои личные сбережения, за десять лет спустил почти все и решил провести эксперимент на себе. Похоже на фантастический фильм, правда? Сол подключил себя к машине и попал во сне в будущее, где жили холоки. Его нашли в лаборатории без сознания в крайнем истощении и отправили в больницу, где он пролежал в коме два года, всеми забытый. Когда очнулся, его долго обследовали и не хотели выпускать. Пришлось заплатить – он пристроил на свои деньги целое новое крыло к зданию больницы.

– И все два года он был с тобой?

– Да. Началось с того, что он проснулся – внутри сна. Холок, который делил с ним тот сон, тут же погиб. «Есть только один способ убить холока, – говорил Сол. – Прикосновения вызывают у них отвращение, молитвы пугают, но если ты хочешь разделаться с ними окончательно, просто поверни выключатель! Проснись, прежде чем холок улизнет из твоего сна». – Лора округлила губы, изображая, как Сол самодовольно выпускает колечко дыма, и мы оба рассмеялись. – После этого сознание Сола смогло, не возвращаясь в тело, бродить среди холоков. Сначала он до смерти перепугался, стал молиться и вдруг обнаружил, что не так уж и беззащитен. Так он дальше и развлекался: гонялся за холоками, вторгался в их телепатические разговоры, смотрел ленты памяти и сны. «Пойду поохочусь за овощами», – так он говорил.

– Ты неплохо его изображаешь, – улыбнулся я.

– Когда два года слышишь у себя в голове один и тот же голос, это трудно забыть, – вздохнула Лора. – Однако со временем голос стал слабеть. Сол старался подготовить меня к неизбежному. «Кажется, я просыпаюсь, принцесса», – сказал он однажды. Я плакала, просила его остаться. Он обещал, что мы еще увидим друг друга во сне, а потом, когда я вырасту, обязательно встретимся. В общем, утешал, как обычно утешают ребенка…

Посмотрев Лоре в глаза, я ожидал увидеть там слезы, но горе ее, очевидно, было слишком велико, чтобы плакать.

– Однажды я проснулась утром, и его не было, – продолжала она. – Месяц за месяцем я ждала, что голос снова зазвучит, но так и не дождалась. Я и прежде, до него, понимала, что одинока, но тогда еще не знала, чего лишена. После Сола все стало гораздо страшнее. Вокруг меня образовалась пустота. Когда они сказали, что пошлют меня сюда, то взяли с меня обещание убить Сола. И я им обещала. Я отыскала его почти сразу и пришла с ножом, чтобы отомстить за то, что он бросил меня. Но когда увидела его, такого маленького, со смешной красной птичкой на лысине, совсем не такого, как я себе представляла… «Принцесса, наконец я тебя дождался!» – засмеялся он, и я тоже засмеялась. Как приятно было вспомнить, что такое смех!

Я слушал Лору и все яснее представлял, насколько она одинока и как ужасна жизнь, которую ей пришлось прожить. Что ждет ее впереди?

– Дотронься до меня, – шепнул я. – Здесь. И здесь. Лора прижалась ко мне со счастливой улыбкой. Когда я проснулся, она уже ушла. Под пепельницей на столике у кровати лежали три двадцатки и десятка.