Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Откуда мне…

– Нет скажите!

– Ну… миллион.

– Не очень-то вы догадливы, молодой человек. Хотя откуда вам знать? После аварии я лег на дно, – Сол отхлебнул из кружки, – и почти все потерял на исследованиях снов еще в пятидесятых. Когда-то я был самым богатым человеком в Нью-Джерси, а это вам не кот чихнул. У меня было сто пар туфель и собственный шофер. – Он достал из кармана солидных размеров платок и оглушительно высморкался. Глаза его увлажнились. – Чем только я не занимался: патентами, недвижимостью, шоу-бизнесом… Небось думаете, я не в себе? – фыркнул он, поймав мой взгляд.

– Была такая мысль.

– А ну идите-ка сюда!

Неугомонный старичок схватил меня за локоть и потащил в дальний угол комнаты, где стоял домашний алтарь с двумя свечками и портретом Папы Пия XII. Сол откинул белое покрывало, под которым оказался компактный стальной сейф, набрал комбинацию цифр и повернул ручку.

– Вот смотрите.

Я присел на корточки и заглянул. Сейф был доверху заполнен плотно уложенными пачками банкнот. Сол засунул туда руку и вытащил… яйцо.

– Что за ерунда? – пробормотал он, потом сунул яйцо в карман халата. – Как вы думаете, сколько там?

– Наверное, много тысяч.

– Точнее будет девятьсот тысяч семьсот тридцать пять долларов.

Я присвистнул. Сол наслаждался моей реакцией.

– Хотите – возьмите сколько надо.

– Нет, спасибо, – ответил я, поднимаясь на ноги.

– Не стесняйтесь, я серьезно.

– Не надо, мне хватает.

– Хотите яйцо?

– Нет, спасибо.

– Ну ладно… – Он захлопнул дверцу и крутанул колесо. – Мое дело – предложить. – Я вернулся на диван. Сол достал маленькую синюю книжицу с золотыми буквами на обложке и бросил мне, усаживаясь в кресло. Фома Аквинский, «Двенадцать доводов в пользу бытия Бога». – Толковый малый. – Страницы пестрели подчеркиваниями и заметками на полях. – Возьмите себе.

– Спасибо. – Я сунул книгу в карман куртки.

– А вы ему нравитесь, – улыбнулся Сол, глядя мне через плечо. Я обернулся. Кардинал устроился на спинке дивана и внимательно разглядывал мое лицо, смешно наклонив головку. – На редкость прожорливая птица; впрочем, У каждого свои недостатки…

Я посмотрел на Сола – в его глазах плясали насмешливые искорки, слоимо он только что отмочил великолепную шутку, – потом снова на кардинала. Тот неожиданно подмигнул. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что все это сон, я бы поверил, ей-богу!

– Сол, – озадаченно произнес я, потирая лоб, – можно задать вам один вопрос?

– Валяйте.

– В какую такую чертовщину меня угораздило впутаться?

Он вынул из кармана яйцо, прищурившись, посмотрел его на свет…

– Чудесно. Само совершенство. Вы любите яйца?

– Да, – вздохнул я.

– Мне кажется, вам не по себе. Успокойтесь, сейчас я псе объясню. – Старик довольно кивнул, когда я вытащил свой «Салем» и закурил. Сам он давно уже дымил вовсю. – Вам сколько, сорок? Повидали жизнь и думаете, наверное, что вас уже ничем не удивить. Психологам чего только не приходится выслушивать, верно? – Я молча кивнул. – Так вот все это детский сад, сынок. Теперь предстоит играть в высшей лиге.

Любимая спортивная аналогия моего брата. У меня возникло странное чувство, будто старик хорошо знает и Хогана.

Сол улыбнулся и стряхнул пепел на ковер.

– Отлично, док. Итак, слушайте. Через пять минут вы решите, что меня следует запереть, через десять пожалеете, что познакомились со мной, а через пятнадцать так перепугаетесь, что не захотите уходить отсюда. Но прежде всего вам нужно принять решение…

В комнате вдруг стало жарко, а рука, только что державшая яйцо, оказалась пустой. Сол жестом фокусника вынул яйцо изо рта и, улыбаясь, продолжал:

– Вы можете сейчас уйти, унося с собой намять о чудном толстом коротышке с красной птичкой и кучу денег в придачу. Забавный человечек, ничего не значащий разговор – больше ничего. – Яйцо исчезло и снова появилось изо рта. Я невольно рассмеялся. – Или же вы остаетесь. До самого конца. Или то, или другое. Если останетесь, то либо умрете, либо получите шанс изменить мир. Если уйдете, то заберете с собой конверт с десятью тысячами долларов, который я приготовил, и никому ничего не скажете. Никому! – Он стукнул кулаком о подлокотник кресла, подняв облако пыли. Потом встал и подошел ко мне. Я внезапно ощутил страх. – Проглотите язык! Никаких анонимных писем, никаких скандальных мемуаров! Ни слова – ни единой живой душе! Один-единственный намек – и вас убьют… Вот ваш выбор: деньги, смерть или… дверь номер три.

Теперь яйцо каким-то чудесным образом оказалось в руке у меня. Старик улыбнулся:

– Вы не похожи на дурака. А как насчет смелости?

– Об этом не мне судить, – хмыкнул я.

– Вы когда-нибудь пробовали раздавить яйцо в кулаке? А ну-ка давайте! Давите! – скомандовал он. Я вытянул руку и сжал яйцо изо всех сил. Оно не поддавалось. – Есть вещи, которые только выглядят хрупкими, а на самом деле сделаны очень основательно. Из чего сделаны вы, док? Не спешите, поразмыслите хорошенько. Аймиш, сигарету гостю!

Красная молния снова чиркнула рядом с моим ухом. Приземлившись на журнальном столике с разложенными курительными принадлежностями, кардинал ловко подцепил одной лапкой пачку, вытянул клювом одну сигарету и, мигом оказавшись у меня на плече, принялся засовывать ее мне в рот. Сол поднес зажигалку, и я послушно затянулся ненавистным «Кэмелом». Изменить мир, погибнуть или заткнуться навсегда за десять тысяч долларов. Не такой уж плохой выбор.

Яйцо в руке было приятно теплым, будто только что из-под курицы. Все последние месяцы мне не хватало доказательства, чего-нибудь вещественного, осязаемого. И вот… Никогда бы не подумал, что лысый коротышка, красная птица и обычное яйцо способны с такой определенностью склонить чашу весов. Озарение непредсказуемо и приходит разными путями, иногда очень странными. Яблоко, упавшее на голову. Вода, перелившаяся через край ванны. Клайв Льюис поехал на автобусе в зоопарк, а на обратном пути стал христианином. Не знаю, что сыграло главную роль в моем случае – фокус с яйцом, птица-кардинал или же синеватое густое облако дыма, стоявшее в воздухе как после взрыва, но буквально в мгновение ока я осознал, что мой мир никогда не станет прежним. Почему? Трудно сказать. Во всяком случае, страх пришел позже, а в тот момент я ощущал лишь душевный подъем, непонятное ликование, которое можно сравнить разве что с влюбленностью.

43
{"b":"21013","o":1}