Ее рыдания, его имя, слепо повторяемое, пересилили даже боль от ожога в том месте, где на него попал газ, вызывающий коррозию. Нуль отрегулировал свою горелку и тщательно прицелился.

Существо встало на колени, что-то вертя свободной рукой. Единица опять закричала, на этот раз еще громче. Ее щупальца судорожно вздрагивали. Оцепенев, Нуль опустил свою руку с горелкой. Существо встало и направило оружие чуть выше ее линз. Единственный достаточно сильный удар, направленный вниз через стекло, может достичь ее мозга. Противник жестом показал Нулю, чтобы тот отошел назад. Он повиновался.

— На помощь! — кричала Единица.

Нуль не мог смотреть на месиво, в которое превратилось ее лицо. От ее омерзительного голоса не было спасения.

— Помоги мне, Нуль. Мне так больно.

— Держись, — крикнул он, не способный ни на какие действия. — Я ничего не могу сделать. Во всяком случае сейчас. Эта штука полна яда. И его-то ты и получила, — Он попробовал проверить свои сенсоры внутреннего восприятия. — Боль через минуту стихнет… при таком незначительном количестве. Но если ты получишь большую дозу — я не знаю. Возможно, это окажется смертельным. Или же это двуногое сумеет сделать такие сильные механические повреждения до того, как я смогу что-либо предпринять. Держись, моя Единственная! Пока я не придумаю что-нибудь.

— Я боюсь, — застрекотала она. — За нашего новенького.

— Держись, — заклинал он, — Если эта штука причинит тебе еще больший вред, я медленно ее разрушу. Я полагаю, что он это понимает.

Второе функциональное двуногое существо подошло ближе к первому. Они обменялись несколькими улюлюканьями, и подошедшее существо развернулось и быстро направилось из пещеры.

— Оно, должно быть, направляется к летающему монстру, — сказала Единица.

Слова с трудом исходили из нее, и время от времени она гудела, потому что нарушения в ее сенсорах усилились, но она все-таки могла еще соображать.

— Оно приведет чудовище сюда?

— Я не могу отправиться за ним в погоню, — заметил Нуль, — Но… Он собрал всю свою энергию. Из его переговорного устройства вырвался крик. — Тревога! Тревога! Все, кто на приеме, готовьтесь к трансляции. Тревога!

В его голове зазвучали голоса, далекие и близкие, это как будто придало ему новые силы. Он и Единица не были одни в ночной пещере. Боль и страх стали медленно исчезать. Все их сообщество было тут.

Он доложил о ситуации несколькими фразами.

— Ты поступил опрометчиво, — сказал потрясенный Сотый, — Может быть, больше не последует никакой ответной реакции на твои действия.

— А что же еще он мог сделать? — защищал его Седьмой, — Мы не можем действовать наобум с таким могущественным чудовищем. Нуль взял на себя опасное дело — собирать информацию. В этом деле он тоже преуспел.

— Доказав, что опасность гораздо больше, чем мы себе представляли, — содрогнулся Семнадцатый.

— Ну, это ценные данные.

— Все дело сейчас в том, что мы не знаем, что нам предпринять, — прервал его Сотый, — Хотя оно, как ты говоришь, действует медленно, я могу ожидать, что вспомогательный механизм, который удрал, может найти чудовище задолго до того, как мы сумеем собраться и подняться вверх по холмам.

— Но пока он этого не сделает, он не может ему ничего передать, — его радио выведено из строя, — сказал Нуль. — Следовательно, монстр предположительно останется там, где оно находится сейчас, несмотря на все происходящие события. Я предлагаю всем находящимся по соседству отправиться непосредственно на то место. Они могут попытаться выследить двуногое существо.

— Ты ведь мог поймать его в несколько минут, — упрекнул Сотый.

— Я не могу оставить это место.

— Нет, можешь. То существо, что захватило в плен твою жену, не может больше ничего сделать с ней, если его не провоцировать, иначе она потеряет свою ценность, как заложница.

— Откуда вам знать? — возразил Нуль, — На самом же деле я верю, что, если бы я поймал его товарища, это существо тотчас же напало бы на Единицу. На что он может надеяться? Ради чего ему стоит рисковать?

— Надеяться — смешное слово, когда говоришь о тщательно сконструированном механизме-разведчике, — сказал Седьмой.

— Если оно таковым является, — проговорил Нуль, но их действия говорят мне, что они нечто большее, чем прирученные, неразумные движущиеся устройства.

— Пускай, — согласился Сотый, — Нет ни миллисекунды времени. Мы не можем рисковать всем сообществом из-за одного члена. Ну, пойди и поймай опять это двуногое существо.

Последовал несмодулированный радиошум в ночи. Наконец Нуль произнес:

— Нет.

Одна из сохранившихся рук Единицы потянулась к нему, но они были слишком далеко друг от друга, чтобы почувствовать прикосновение. И радаром приласкать его она не могла.

— Скоро мы тебя соберем заново, — прошептал он невнятно.

Она не ответила, потому что все сообщество слушало.

Сотый сдался: он прожил на свете немало, чтобы понять, что эти переговоры ни к чему не приведут.

— Те, кто достаточно близко находятся к чудищу, пусть добираются до него к восходу и сообщат, что выяснят, — приказал он.

Когда почти тридцать роботов отрапортовало о своем прибытии к чудовищу он сказал:

— Хорошо. Оставайтесь там. Если возможно, держите курс на перехват по дороге беглеца. Если вы поймаете его, сейчас же сообщите нам. Оставшиеся соберутся, как и планировалось.

Один за другим голоса умирали в ночи, пока только Сотый, который нес ответственность, и Седьмой, который был другом, остались на связи с Нулем.

— Как ты сейчас, Единица? — спросил ласково Седьмой.

— Действую кое-как, — ответила она усталым, ничего не выражающим голосом, — Очень странное чувство слепоты без радара. Мне все время кажется, что на меня надвигаются какие-то огромные предметы. Но когда я поворачиваю в этом направлении свои оптические приборы, оказывается, что там ничего нет. — Она помолчала, — Новенький слегка зашевелился внутри прямо сейчас. Необходимо закончить дорожку импульсов от двигателя. Будь осторожен, Нуль, — умоляющим тоном проговорила она, — Ведь мы у него только сегодня уже отняли одну руку.

— Я никак не могу понять описание внутреннего строения этих двуногих? — вопросил практический Сотый, — Мягкий пористый материал, пропитанный липкой красной жидкостью, ядовитые испарения, — Как же они работают? Где же механизм-то?

— И тем не менее, они действуют разумно, — возразил Нуль, — Если чудовище — или хозяева — не держат их под своим непосредственным контролем, и, конечно, радио тут не может быть использовано…

— Могут быть другие средства, кроме радио, чтобы управлять вспомогательными механизмами, — сказал Седьмой. — Мы так мало знаем, мы — разумные существа.

— В этом случае, — отвечал Нуль, — чудовище знает о пещере и знало все время. Оно следит за мной в этот момент глазами того, кто находится сейчас на спине Единицы.

— Мы должны предполагать обратное, — произнес Сотый.

— Я так и делаю, — отвечал Нуль, — Я действую, полагаясь на то, что эти двуногие не имеют контакта с летающим объектом. Но если тем не менее они осуществляют свои действия, тогда, вероятно, они функционируют независимо, включая, по крайней мере, степень разумных действий. — Ему пришла в голову мысль настолько потрясающая, что он не мог ее высказать тут же. Но наконец он сказал: — Они могут быть хозяевами чудовища! Оно может быть их вспомогательным элементом, а они — разумными существами!

— Нет-нет, это невозможно, — простонал Сотый.

Временное восприятие Седьмого было быстрее, он всегда мог перекидываться с одной стороны на другую в дискуссиях. Он выпалил:

— Давайте предположим с большой натяжкой, что эти маленькие существа и в самом деле являются владельцами, а может быть, даже создателями этой летающей штуки. Не сможем ли мы переговорить с ними?

— Только не после того, что произошло, — проговорил уныло Нуль. Он, конечно, меньше всего думал о том, что сам натворил по отношению к ним.