Я тут же решила, что Мелисса назад к Лукасу не вернется. Ни за что. Она должна была остаться с нами. Зои не только согласилась, она была в восторге. Думаю, она решила, что нашла подружку для всяких забав. Так Зои, Мелисса и я стали семьей, нашей собственной извращенной версией Святого семейства.
На следующий день мы все отправились в квартиру Лукаса, чтобы забрать ее вещи. Мы намеренно не позвонили ему, чтобы сказать, что его «подружка» не придет домой… никогда. Я опасалась, что он придет в ярость и уничтожит ее вещи или попробует их продать, дешевый ублюдок. На случай осложнений я прихватила Тони, одного из моих друзей из мафии. Пока мы ехали к Лукасу, мы успели рассказать ему историю Мелиссы. Он был возмущен. У мафии есть строгий моральный кодекс, особенно если дело касается женщин и детей. Он сказал, что если бы Лукас был на месте, то он бы преподал ему бесплатный урок.
Мелисса вела себя, словно это было какое-то приключение. Вообще она выглядела старше своих лет, но именно в этот момент я ясно увидела, что она совсем еще ребенок. Глядя на ее реакцию, можно было подумать, что мы едем в Диснейленд.
Когда мы приехали, Лукас, конечно же, был дома. Он не работал, поэтому ему не надо было где-то быть. Мелисса собрала одежду, а мы поинтересовались, где же те деньги, которые он на ней заработал. «Ты сказал, что собирал их для меня, — закричала Мелисса, — так где же они?» Ясное дело, что их уже давно не было.
После этого Лукас начал проклинать Мелиссу. Но прежде чем кто-либо из нас успел ответить, Тони ударил его, сильно ударил. Лукас ударился спиной о стену и медленно сполз на пол. Был всего лишь один удар, но большего и не требовалось. Я знала, что взять Тони было удачной идеей.
По дороге домой Мелисса спросила Тони, зачем он ударил Лукаса.
— Он меня вывел, и мне не понравилось то, как он говорил с тобой, — пояснил он.
Мелисса одарила его широкой улыбкой. До того я никогда не видела, чтобы она так улыбалась. Думаю, что в тот момент он ей очень понравился. Все остальное время, пока мы ехали, Тони рассказывал Мелиссе, что ей нужно взять себя в руки и получить образование. Мелисса слушала и соглашалась.
Поскольку Лукас практически полностью управлял ее жизнью, я хотела, чтобы Мелисса знала, что она тоже может сказать слово в собственной судьбе, поэтому я спросила ее, хочет ли она остаться на какое-то время с нами или отправится куда-нибудь в другое место. Я знала, что она захочет остаться с нами, но решила, что важно поставить ее перед выбором. Она была просто счастлива, что остается.
Но тогда я сказала ей, что если она собирается остаться, то ей придется уважать определенные правила. Без исключений. Прежде всего, больше она работать не будет, ни в каком качестве. И никаких наркотиков. Они с Лукасом экспериментировали с различными наркотическими коктейлями, но я сказала ей, что это следует прекратить. Я не хотела показаться лицемером, поэтому призналась ей, что сама иногда балуюсь подобными вещами, как и Зои, но нам можно, потому что мы взрослые. А она ребенок, и ей следует вести себя соответственно.
Я также сказала ей, зная, что это будет весьма сложным моментом, что нам придется позвонить ее маме. Нам не нужно было говорить ей, где именно теперь живет Мелисса, но мы должны были сообщить ей, что с Мелиссой все в порядке, и дать ей номер телефона, по которому она могла бы дозвониться до нас.
Сначала, когда я позвонила, мама Мелиссы очень рассердилась, но я сказала ей, что Мелисса может остаться у меня и я ставлю ее в известность, что у ее дочери все в порядке. Потом я время от времени звонила ей, чтобы рассказать, как дела у Мелиссы. Когда мы хотели поехать на выходные в Бостон, я позвонила маме Мелиссы, чтобы узнать, не против ли она. Она была поражена этим вопросом. «Да, конечно, делайте, что хотите», — ответила она, но на этот раз она не казалась сердитой. Я думаю, что ей понравился новый расклад.
Я знаю, что вы можете подумать о нас. Ничего себе семейка — нелегальный иммигрант/девочка по вызову, малолетняя преступница и я. Однако нам было весело вместе. Мы начали после этого называть Мелиссу Фелония[6], поскольку «за нее тебе дадут от двадцати лет до пожизненного». Мы с Зои относились к ней, как к младшей сестре. Поскольку у меня в квартире было только две спальни, и обе заняты, мы не знали, где ей спать. Это было забавно, потому что до того, как ко мне переехала Зои, я много месяцев жила одна, и мне казалось, что квартира реально огромная. А теперь стало как-то тесновато, но никто не возражал, и мы все же нашли решение. Иногда Мелисса спала на большом диване в гостиной, иногда вместе со мной или Зои, словно бы она осталась после вечеринки на ночь.
Поскольку Мелисса не собиралась в школу, а я не давала ей работать, даже отвечать на телефонные звонки, ей иногда бывало скучно. Я пыталась придумывать для нее задания, чтобы хоть как-то занять, как если бы она была в школе. Ей нравилось рисовать, и у нее очень неплохо получалось, поэтому я сказала, чтобы она рисовала людей, которых встречала. Она также сказала, что ей нравится писать, так что я предложила ей писать о том, что с ней происходит. Она брала Макса на прогулку или тусовалась с Зои, когда та не работала, но у Мелиссы энергия била через край, у нее был живой ум, и я могла с уверенностью сказать, что однажды жизнь с нами ей надоест.
К счастью, где-то в это время Николь стала почетным членом нашего странного маленького семейства. Николь время от времени работала на меня в течение нескольких месяцев. Ей было за сорок, она была разведена и у нее было двое детей, но такой миленькой блондиночки вы в жизни не видели. У нее было незабываемое тело. Никто не мог догадаться, сколько ей лет, а те клиенты, которые знали, не обращали на это внимания.
На протяжении недели дети Николь живут с отцом, который также поддерживает Николь и платит за ее дом в Нью-Джерси. Так они договорились при разводе. Бывший муж Николь — странный чувак. Однажды он заявил ей, что если бы он мог сам родить детей, то так бы и поступил, но из-за природных ограничений ему пришлось связаться с ней, а также раскошелиться. Но о Николь хорошо заботились. Она работала лишь для того, чтобы были карманные деньги на легкие наркотики.
Поскольку Николь не обязательно было работать, она часто сидела днем дома, ничем особо не занимаясь. Я отправляла Мелиссу домой, когда она начинала действовать мне на нервы или когда я была очень занята. Это оказалось идеальным решением для всех, потому что в конце концов они понравились друг другу.
Именно я всегда звонила маме Мелиссы, но спустя какое-то время они, наконец, договорились общаться напрямую. Когда Мелисса первый раз общалась с матерью по телефону, разговор затянулся надолго. В результате они решили, что мама должна приехать проведать ее. Мы решили встретиться на выходных в доме Николь. Я решила, что будет лучше, если она не увидит мою квартиру. Там везде можно увидеть массу компрометирующих вещей, и, кроме того, я не хотела, чтобы она могла выследить меня, если когда-нибудь узнает, чем я зарабатываю на жизнь и что случилось с ее дочерью.
Однажды в субботу приехала ее мама в сопровождении брата Мелиссы и ее отчима. Мы все собрались, чтобы поддержать Мелиссу, — я, Зои, Николь и даже дети Николь, которые приехали к ней на выходные. Мы постарались изо всех сил произвести впечатление обычных, довольных жизнью людей, но все, казалось, немного нервничали, особенно Мелисса. Она не знала, что рассказать маме о том, чем она все это время занималась.
— Правда не всегда освобождает, — заметила я. — Она также может поставить тебя в определенные рамки.
В данном случае она могла поставить в рамки меня тоже, поэтому я не хотела влезать в эту историю. Но я действительно хотела, чтобы мама Мелиссы знала, что ее дочке пришлось перенести, чтобы она поняла, каким опасностям подвергалась Мелисса, пока была одна. Она легко могла стать проституткой-наркоманкой, как Наташа, или попасть в кабалу к какому-нибудь сутенеру, как в свое время не повезло Зои, или еще хуже. От таких вещей очень сложно отделаться. Я-то знаю. Я такое видела не раз. Я хотела, чтобы у ее матери было хоть какое-то представление о том, что может случиться с молодой девочкой, если ее оставить одну без присмотра, поэтому я сказала ей, не упоминая о своей роли в этом, конечно, что Лукас пытался заставить Мелиссу заниматься проституцией. У ее мамы перехватило дыхание, и она уставилась на меня. Думаю, она решала, верить мне или нет. Мелисса любила устраивать сцены, постоянно преувеличивала или просто выдумывала небылицы, чтобы привлечь внимание, поэтому мне показалось, что ее мама уже давно решила для себя особо не верить тому, что говорит дочь. Но это уже не Мелисса говорила, а я. Когда мы общались по телефону, я всегда говорила с ней напрямую. Я могла опускать определенные подробности, но никогда не врала.
