Она встала и шагнула назад.

— Ты ведешь меня обратно в Извечную Звезду?

— Я желаю тебе покоя. Твоя миссия завершается здесь. — Он показал рукой на серебряные нити света в игольчатых ветвях. — Ведь есть же покой в Извечной Звезде?

— О да! — Морщины около ее рта разгладились. — Там яркий, свирепый покой. Он хватает души и несет их в свое сияние.

— А оттуда?

— Кто может знать?

С ласковой улыбкой Риис выдержал ее колеблющийся взор.

— Сестричество Ведьм утверждает, что души, попавшие в Извечную Звезду, исцеляются и возрождаются, помня о своей прошлой жизни.

— Может быть. — Контуры призрака чуть размылись, когда Лара подумала о возрождении. — Я там была слишком недолго. Кавал поместил меня туда, лишь чтобы исцелить от ран. А потом вызвал меня. Ты только подумай — старый хозяин вызвал меня с Темного Берега!

— Этого я не понимаю. — Риис тупо глядел, как крошечные, величиной с песчинку клещи кишат возле его ботинок, и пытался обдумать слова Лары. — Души, унесенные в Бездну, теряют разум. Они лишаются всякой памяти и расплываются в бессознательности нового рождения. Это известно. Мы с тобой с Темного Берега, и мы хорошо знаем этот цикл.

— Как же мог старый хозяин позвать меня?

— А ты уверена, что это он?

— Теперь я уже не знаю. — Лицо Лары мучительно исказилось при попытке вернуться к первым воспоминаниям призрака. — В Извечной Звезде все было так просто и ясно. Я там знала настолько больше… а теперь я столько забыла. Столько забыла…

Риис встал и подошел к ней. Впервые со времени ее появления он заметил, как стянуто болью ее лицо, как вся она напряглась. И он воскликнул, ошеломленный своим открытием:

— Лара, ты страдаешь!

— Не слишком, молодой хозяин. — Она вступила в полосу дневного света, яркого как крыло ангела, пытаясь скрыть свои мучения. — Я вполне нормально себя чувствую.

— Неправда. — Он встал перед ней и заслонил ее лицо ладонями, в тени вчитываясь в глубину ее страдания. — Тебя терзает боль. Какой же я слепец, что не замечал до сих пор! Почему ты не сказала мне, дитя?

— А что говорить, молодой хозяин? — Она отодвинулась. — Я пришла ради тебя, не ради себя.

— Бога ради, прекрати! — крикнул он со злостью, не в силах пробиться через эту преданность самопожертвования. — Ты же знаешь, что ты мне дорога. Не смей причинять себе боль ради меня.

— Прости меня, хозяин. — Она свернулась в калачик среди выветренных камней. — Я пришла не на боль жаловаться, а помогать тебе и спасать тебя.

— Лара, прошу тебя… — Он присел рядом, положил руку в ее пустоту, пытаясь определить глубину ее страдания, но его волшебство ничего ему не говорило. — Скажи мне только: очень больно?

— Не очень.

— Врешь. — Он попытался заглянуть ей в глаза, но она опустила голову, стыдясь, что выдала себя. — Ты погибла на Темном Берегу, когда была под моей защитой. Твоя боль — моя боль.

— Я не пришла бы к тебе, если бы не думала, что могу помочь… — Она судорожно всхлипнула и добавила уже спокойнее: — Но когда старый хозяин воззвал ко мне, я знала, что могу. Он сказал мне об опасности, которая тебе грозит, и я должна была тебя предупредить.

— Ты отлично справилась, детка. — Пустота, которая была Ларой, отвергала все его попытки ее уверить. — Но теперь, Лара, тебе бессмысленно здесь оставаться, и ты это знаешь.

Она с мольбой подняла лицо, почти голубое от испарины.

— Прежде чем вообще что-нибудь делать, надо тебя исцелить, — решительно сказал он.

— Я не хочу возвращаться в Извечную Звезду, — снова упрямо повторила она.

— Не беспокойся об этом. Я тебя исцелю здесь и сейчас. Она покачала головой:

— На это нет времени, хозяин! Оставь это, умоляю тебя. Он не обратил внимания, а только встал и каблуком провел на песке линию вокруг призрака.

— Теперь сиди тихо, — велел он. — Я хочу сфокусировать на тебе силу.

— Но я же призрак! — возразила она и снова опустила лицо под темную вуаль волос. — Как твоя магия сможет меня коснуться?

— Разве мы с тобой не с Темного Берега? — Он отступил от круга. — Если я как следует сосредоточусь… — И он быстро направил на нее свою магию, пока она не успела передумать. Как он и думал, его сила быстро соединилась с Ларой, привязавшись к той силе, что привела ее к нему.

В полном безветрии задрожали тени. Круг, очертивший призрака, запылал, будто к нему сквозь деревья пробился яркий луч дня.

Вдруг муки исчезли. Впервые после спуска в Колодец Пауков цепенящая боль отпустила Лару. Широкая улыбка расплылась по лицу, и Лара радостно взглянула на Рииса, который стоял, вытянувшись, на границе круга, закинув голову назад и закатив глаза.

Но самого Рииса пронзила такая боль, какой он никогда раньше не испытывал. Сперва он увидел Лару такой, как тогда, на Темном Берегу — в ранах, в крови, струящейся по обнаженному телу.

Лара исчезла — и вся боль осталась Риису.

Зубы скрипнули каменными жерновами, смертная мука ледяными иглами впилась до самых костей, невидимый огонь полыхнул из каждой раны, поджигая все тело, пожирая разум, волю, даже волшебную силу Рииса.

Он не ожидал такого необоримого прилива страдания. Любовь к Ларе заставила его ошибиться в расчете. Только он успел заметить эту ошибку, как боль Лары победила его. Еще миг — и волшебная сила истощится, и сама его жизнь погаснет. Он умрет — если только не соберет остатки своей волшебной силы, чтобы создать защитную кожу света. Он приложил последние усилия, чтобы осуществить свое пожелание, — но неотразимый удар страдания окутал сознание тьмой.

Риис качнулся, будто его резко дернули сзади, и кулем рухнул на песок.

Лара вскрикнула и бросилась к нему. Когда она пересекла границу круга, столб жемчужного сияния, зажигавший песок пламенем, потускнел, и снова лишь дневной свет играл пятнистыми тенями.

Желтый песок успокоился — а Рииса не было.

Вместо него на камнях распростерся человек со звериными метками. Он был одет в ботинки Рииса, в его серые штаны, в обрывки его хлопчатобумажной рубашки вокруг раздавшегося туловища — покрытого голубым мехом.

Призрак опустился на колени возле мохнатого, и человек-зверь сел, пройдя сквозь призрак и не видя его.

Котяра моргнул, приходя в себя, удивление сквозило в остром взгляде зеленых глаз.

— Где я? — вслух произнес он. Жгучие укусы заставили его вскочить, и он начал отряхивать клещей, пробравшихся в шерсть, и топать ногами, освобождаясь от восьминогих хищников. — Паучьи Земли!

— Молодой хозяин! — позвала Лара, и ее руки прошли сквозь него.

Котяра ее не видел.

— Молодой хозяин! — снова крикнула она и попыталась вернуть ему его волшебную силу, но ничего не получилось.

Действительно ли это ее Риис? Только одежда свидетельствовала, что Риис превратился в это странное создание.

Лара глядела, разинув рот, пытаясь найти сходство с человеком, которого она знала. Но круглое лицо было совершенно незнакомым, голову покрывала плотная шерсть с розетками более темного меха, а наверху торчали кошачьи уши.

— Риис! — закричала она. — Риис Морган!

Котяра прошел сквозь нее насквозь, не видя, и беспокойно огляделся. Он не мог понять, как здесь оказался. Последнее, что он помнил — как вместе с Джиоти искал Властелина Тьмы.

— Что я делаю в Паучьих Землях?

Волшебство, снявшее смертные муки Лары, снова покрыло его кожей света, которой он защитил себя в первый раз, когда прибыл на Ирт искать ее. Но та же кожа света лишила его всех воспоминаний Рииса Моргана. Он не помнил ни Темного Берега, ни Лучезарного, который за ним охотился, ни даже возвращения Лары как призрака. Помнил он лишь минувшие времена.

Лара в отчаянии сорвала с себя хрустальную призму и подняла перед ним.

Появление плавающего в воздухе сверкающего хрусталя насторожило Котяру, и он отпрыгнул, зарычав.

— Чье это мерзкое чародейство? Кто здесь?

Он припал на задние лапы, как зверь, острые глаза не отрывались от плавающего кристалла, но боковым зрением он все время следил, не появятся ли змеедемоны или Властелин Тьмы.