Я надул их и прикрепил скотчем: два над дверью родительской спальни, два на ножках гладильной доски и два на лампу над обеденным столом. Я заменил все белые свечи на каминной полке в гостиной на красные, праздничные.

Оказывается, зеркало на туалетном столике прямо напротив родительской кровати «вытягивает жизненно важную энергию чи, а также может привлечь в отношения посторонних». Разворачиваю зеркало к стене. На сайте говорится, что важно просыпаться и видеть вдохновляющий образ, «способствующий успокоению и поднятию духа, символизирующий ваш жизненный путь». Я отсканировал свою фотографию в младенческом возрасте, где я уродлив, как персонаж пластилинового мультфильма, увеличил до размера А4 и приклеил на обратную сторону зеркала. Кто как не я их величайшее достижение?

Финальную деталь возьму из сада. Так как наша улица находится на крутом холме, все садики похожи на рисовые поля с низкими ступеньками, соединяющими каждые два уровня. Первый уровень — двор, второй — трава и стол для пикника, третий — цветы, лекарственные травы и чахлого вида яблоня. Спустившись на второй уровень, перепрыгиваю через каменную стену в соседский сад. Соседи уехали в отпуск в Испанию, и мы присматриваем за их домом. «Тяжелая статуя или фигурка, поставленная на пол у основания лестницы, поможет уравновесить ситуацию». У крошечного соседского прудика стоит статуя толстого монаха, который медитирует сидя на большой подушке, сложив ладони. Ухватив монаха за шею, опрокидываю его, чтобы взяться снизу. Под статуей, в грязи, земляной червь уткнулся в тупик.

Слышу ключ, поворачивающийся в замке. Я сижу на верхней ступеньке в черной пижаме и поджидаю родителей.

— Эй, — зовет мама, ступив на крыльцо.

— Привет, — отвечаю я.

Она заходит в коридор и щелкает выключателем.

— Почему сидишь в темноте?

А я и не заметил, что стемнело. Папа идет за ней и не хлопает входной дверью. Они останавливаются как вкопанные, уставившись на фигурку монаха.

— Оливер, что это?

— Это фэн-шуй, мам.

Она подходит ближе и наклоняется.

— А что это за грязь? — она показывает на дорожку из грязных следов на линолеуме.

— Монах же из сада пришел.

На несколько часов после удачного концерта папа снова обретает чувство юмора. Мама почти смеется. Я был о ней более высокого мнения.

— Где ты его взял? — спрашивает она меня.

Я рассчитывал, что она задаст этот вопрос. Отвечаю медленно, с буддистским спокойствием:

— Не спрашивай, как; просто радуйся настоящему.

Она резко вскидывает голову, подняв одну бровь:

— Что ты сделал с Оливером?

Представляю, как мой клон с мертвыми глазами рубит меня на куски и злобно смеется.

На папе пальто и кепка; он делает вид, что курит трубку, шагая в гостиную по моим следам.

— Кажется, я понял. — Его голос становится все тише по мере того, как он продвигается к кухне. — Взломщик принес фигурку из соседского сада!

— Боже, Оливер! — Мама садится на корточки рядом с монахом и заглядывает ему в глаза. — Ты должен вернуть его на место. — Она гладит монаха по лысой бронзовой голове. Тратит бесценную ласку на неодушевленный предмет.

Папа возвращается из кухни с метлой и совком. Протягивает их мне.

— Поднимайся, дружок, за работу. — Он все еще изображает человека Викторианской эпохи. — Трубы сами себя не вычистят.

Вопреки ожиданиям, маму искренне забавляет ситуация. Они стоят рядом у подножия лестницы, смотрят на меня и моргают. Они кажутся такими маленькими. Я взрослый, а они — мои ужасные дети.

— Мы ждем, — поторапливает мама.

Папа кивает. У них такой счастливый вид. Значит, все. Моя работа выполнена. Мне казалось, я испытаю больший восторг от того, что спас брак своих родителей.

15.7.97

Слово дня: эвтеника — наука об улучшении условий жизни человека путем преобразования окружающей среды.

Дорогой дневник!

Мне почти удалось, но все же не совсем. Вечером они казались счастливыми, но на следующий день заставили убрать с зеркала мою детскую фотографию. Шарики оставили, но через пару дней те начали сдуваться и морщиниться, как бабушкина шея, и я их тоже снял.

Каждую ночь до двух я прислушиваюсь, надеясь, что они занимаются сексом. Каждое утро проверяю выключатель, но он все время на полную.

Сегодня утром мама села на край моей кровати. Она улыбалась, а глаза и губы немного припухли, потому что она только что проснулась. Мы болтали так, как никогда не стали бы днем или вечером. Она застала меня совсем сонным. Вот о чем мы разговаривали.

Она: «Олли, спасибо за шарики».

Я: «Не за что. Ваша энергия чи была заблокирована».

Она: «Ты знаешь, что у нас с папой трудный период?»

Я: «Угу».

Иногда я говорю «угу» вместо «да».

Она: «Ну, я хочу, чтобы ты знал, что мы очень ценим твои усилия…»

Я: «Ага».

«Ага» звучит веселее, чем «да».

Она: «…но ты не должен тревожиться: мы с папой взрослые люди и можем сами решить такие проблемы».

Я поинтересовался, как это она собирается их решать, составила ли она пошаговый план. Она ответила, что хочет «поговорить с папой об этом». Я сказал, что проверю, как у них получается.

О важном всегда нужно разговаривать до завтрака.

У моих родителей есть несколько вариантов:

1) Обратиться за помощью. Мать использовала эту тактику со мной — раскладывала брошюрки по всему дому. Но это не помогло мне, и ей не поможет. Она будет делать уборку и просто не сможет не убрать их с виду.

2) Долгий романтический уик-энд. Мы часто ездим на машине в Ля-Рошель во Франции. Но даже если путешествие будет удачным и родители снова по уши влюбятся друг друга, все впечатление будет испорчено из-за долгого переезда. (Дорога — повергающая в уныние интерлюдия в начале и конце любого хорошего отпуска.)

3) Они должны больше времени проводить вместе. Это хороший вариант. Если бы только концерты классической музыки устраивали каждый вечер.

Есть еще один выход, который лучше избегать всеми силами, — ребенок. Многие пары говорят: «Мы вместе ради ребенка». Значит, если рассуждать логически, то и обратное верно: «Ребенок починит наши отношения». Последнее, что всем нам сейчас нужно, это роды. Плацента — это просто отвратительно, хуже, чем заливное из угря. Во время родов может случиться разрыв третьей степени — это когда два отверстия превращаются в одно.

Я не верю, что мои родители способны предпринять нужные действия, чтобы улучшить свои отношения. Поэтому буду считать количество тампонов, которые мама выбрасывает ежемесячно. В этом месяце их было восемь. Если она перестанет использовать тампоны, я сочту нужным вмешаться и предложить аборт, фэн-шуй или книги по практической психологии.

Мое воображение иссякает.

Мир,

О.

Джордана наверняка жутко по мне соскучилась. Я достаточно долго ее игнорировал. Она не появлялась в школе с тех пор, как ее мать легла в больницу.

Я позвонил ей домой; трубку снял отец. Мне показалось, он очень рад меня слышать. Без проявления интереса с моей стороны он начал говорить о своих чувствах:

— Привет, дружок, — сказал он, — давно тебя не слышно. Но не волнуйся. У Джорданы сейчас и без тебя забот хватает. Нам всем тяжело пришлось. Первая операция прошла нормально, но врачи сказали, что нужна еще одна, чтобы убедиться, что не осталось никаких следов.

— Понимаю, — ответил я.

Мы с Джорданой договорились встретиться в Синглтон-парке и вновь прогуляться по тому маршруту, где ходили с Фредом. В трудные времена привычные вещи успокаивают.

Прихожу пораньше и жду на скамейке у северного входа. Я купил Джордане подарок — коробок ее любимых экстрадлинных спичек.

Я вижу ее — она проходит через ворота, замечает меня и улыбается. Идет и улыбается; ее глаза полузакрыты. На ней штаны цвета хаки, розовые кроссовки и короткий топ с веселой рожицей. Волосы заколоты макушке на самурайский манер.