Обыкновенная пища абиссинца состоит из енджеры (род блинчатого хлеба, круглый, около ¾ арш. в диаметре), которую они едят обмакивая в соус из гороховой муки с перцем. Богатые прибавляюсь туда масла и мяса. Их национальное и любимое блюдо, но которое им удается есть довольно редко— это бриндо, сырое парное мясо. Громадный филей или ляжка держится слугой над корзиной, кругом которой сидят обедающие. Каждый облюбовывает себе кусочек и вырезывает его. Они могут съесть громадное количество сырого мяса, но неизбежные последствия его — солитер у всех без исключения абиссинцев, и поэтому у них принято раз в каждые два месяца пить вареные ягоды дерева «куссо», как глистогонное. Они очень строго соблюдают посты. По средам и пятницам. не едят до полдня, а в поет и рыба запрещена.

У себя дома абиссинец полный хозяин и так же ревностно охраняет свое право неприкосновенности жилища, как и англичанин. Как при дворе императора и совершенно так же, хотя конечно в меньшем масштабе, так и во всяком богатом абиссинском доме соблюдается самый строгий этикет. Существует целая серия разных домашних должностей. Так, напр., «агафари» — тот, кто допускает к своему господину желающих его видеть. Есть агафари мужа, жены, заведующий большими приемами. Они обыкновенно очень важны и исполнены собственного достоинства. В руках у них всегда тонкая палка или хлыстик. Азадж— управляющий домом или всеми имениями. Начальники разных отделов домашнего хозяйства: начальники кухонь, медоварен, «енджерабьет», «уотбьет», «тедлгьбьет». Начальнике конюшни — «бальдерасъ». «Асаляфи» — разрезающий пищу на куски и подающий пищу и питье. «Эльфиньашкеры» — слуги спальни, обыкновенно замечательно красивые юноши с мягкими грациозными движениями, утонченными абиссинскими манерами, всегда замечательно красиво задрапированные в свои шаммы.

День абиссинского вельможи начинается и кончается обыкновенно очень рано. Он встает с восходом солнца, и с своим секретарем «тсафи» принимается за дела. Тот ему читает полученную корреспонденцию, и составляются ответы на эти письма. Кончивши с этим, он выходить в судилище производить суд. Все наличные солдаты и начальники собрались уже во дворе для сопровождения его. Он садится на богато убранного мула, над ним распускают зонтик и громадная процессия торжественно двигается к судилищу. К 11 часам в скоромные дни и к 2 м, 3 м часам в постные происходить обед. Жены за этим обедом нет, она сидит в эльфине — в спальне, вельможи же обедают с своими самыми приближенными начальниками. После обеда господина тут же садятся приближенные его слуги доедать остатки и, если хозяин хочет особенно кого-нибудь отличить из них, он ему дает свой недоеденный кусок мяса или начатый графинчик меда. После обеда приносится в графинчиках мед — «тэдж» или пиво — «тэла» [39] и начинается разговор, нить которого все время поддерживает хозяин. В этом отношении они обладают поразительным талантом и популярность начальника во многом зависит от его искусства вести разговор.

Каждую минуту хозяина приходят беспокоить то по тому, то по другому делу, только к вечеру все приближенные уходят, дела прекращаются, и он может посвятить несколько часов своей семье. Часов в 7 он ужинает вместе с женой, а часов в 9 уже ложится спать.

Семьи, как мы ее понимаем, у абиссинцев не существует, и поэтому взаимная любовь между членами семьи, за очень редкими исключениями, отсутствует. Отсутствие семьи обусловливается положением в Абиссинии женщины и неустойчивостью брака. За очень малыми исключениями, все браки гражданские, для заключения его достаточно, чтобы жених и невеста в присутствии двух свидетелей куас объявили бы, во имя негуса, что заключили брак, причем свидетели смотрят имущество, приносимое женою, а также ответственны за обязательства, которые берет на себя жених по отношению к семье невесты. С момента клятвы именем негуса брак заключен, но развестись так же легко, как и жениться. При двух свидетелях муж отпускает жену и при этом, если развод случился не вследствие обнаружения измены жены, то, уходя, она имеет право на половину всего имущества, которое тут же делится. Только после многих лет мирного сожительства супруги решаются совершить церковный брак, который ненарушим. Священники все женаты церковным браком.

Благодаря такой легкости развода и таким частым семейным переменам, у одной матери бывают дети от разных отцов и положение детей крайне неопределенное. Напр., разведясь с первым мужем, мать берег грудного ребенка с собой, а другого оставляет мужу, затем она выходить второй раз замуж, имеет от второго мужа тоже детей, второй раз разводится — и всех детей, как от первого, так и от второго брака оставляет второму мужу. Я мало видел любви родителей к детям. Больше всего дружны между собой братья и сестры. Дети поразительно скоро перестают быть детьми. Они очень серьезны, мало шалят, им можно поручать важные вещи, которые они исполнять и не напутают. Их самостоятельная жизнь начинается очень рано.

Абиссинская женщина страшно кокетлива, красива, но большею частью очень мала ростом, плохо сложена и редко имеет много детей. Последнее должно быть благодаря очень ранним бракам. Я. знал случай, где выдавали девочек семи лет, а в девять лет сплошь и рядом, не смотря на то, что они физически были еще совсем не развиты. Положение женщины очень свободно в низшем классе и совершенно замкнуто в высшем. Ее стерегут евнухи, без громадного конвоя она двинуться не может, причем в этих редких случаях ее сопровождает весь штат её рабынь, горничных, евнухов, и сажают и снимают ее с мула не иначе, как плотно загородив от посторонних взоров шаммами. В высшем классе все почти женщины грамотны и даже начитаны. Очень часто важную переписку мужа ведет его жена. Так как сношения между полами очень легки, то нет почти случаев романов и ревности. Поймав жену в неверности на месте преступления, муже имеет право безнаказанно убить обоих и, обыкновенно, так и делает. Но до тех пор, пока неверность явно не обнаружена, муж не выражает ни ревности, ни недоверия. Замкнутые условия женщин высшего класса обусловлены этикетом.

Рождение ребенка не составляет выдающегося радостного события в семье, для абиссинской женщины ребенок почти всегда в тягость. При рождении его обрезывают, если они мужеского пола, — на седьмой день и крестят на 20-й, а, если женского, обрезывают на 14-й и крестят на 40-й. При крещеньи дается имя какого-нибудь святого, причем они никогда не называют себя просто этим именем, а всегда с приставками, напр., Вальде Микаель — рождение Михаила, Габро Мариам — раб Марии, Хайле Иесус — сила Иисуса. Большею частью они называют себя не именем данным при крещении, а прозвищем, из которых некоторые бывают самые оригинальный, напр., Сентаюх — скольких я вижу, или Енатьенах — ты в мать, Сефраишу — ищит места, а женские напр.: Терунешь — ты чистенькая, Уоркнешь — ты золотая, Десета — счастье.

Смерть у них очень горестное событие, оплакиваемое всеми родственниками и знакомыми. И в этом проявляется противоречие их характера. Безразличный в своих родственных чувствах, абиссинец приходит издалека, чтобы поплакать на могиле родственника. Абиссинец умирает спокойно, не смотря на то, что во время тяжкой болезни за несколько дней перед смертью в его доме толпится масса людей, раньше времени оплакивающих его. (Последнее, между прочим, я испытал на себе, когда был сильно болен в декабре 1896 года — слуги мои полагали, что пришел мой конец). Когда видно, что смерть неизбежна, больной принимает куссо (слабительное), чтобы выгнать глистов перед смертью (считается неприличным умереть с этим животным), затем исповедуется и причащается. Мертвого обмывают, заворачивают в полотно и с громким плачем несут в церковь, где после обедни хоронят головой на восток. У них есть плакальщицы, но слезы в сосуды не собираются. Родные носят по умершим траур, состояний из тех же, но только грязных, рваных и старых одежд. Самые близкие родные не выходят несколько дней из дома, и в это время приходят все знавшие покойного сделать его родственникам визит сочувствия и за бутылочкой теджу (меду) поплакать вместе с ними. В этих случаях вполне выражается экспансивность характера абиссинцев. Если он радуется или горюет, то старается как можно больше выразить и оповестить про это. Мимика их и манера себя держать всегда замечательно соответствуют случаю. Оплакивая, напр., смерть совершенно постороннего человека, абиссинец кажется на это время совершенно убитым горем и, убедив в конце концов в последнем самого себя, плачет почти искренно.