Меж тем Жюль ежедневно присылает ей букет стоимостью в три луидора. Навещая ее, он выказывает большую галантность. Но разговор у них быстро переходит на вопрос об их будущем устройстве. Не считая двух-трех избитых комплиментов, они говорят исключительно о каретниках, обойщиках, всякого рода поставщиках. Ведь Маргарита наконец остановила свой выбор на Жюле оттого, что он кажется ей именно той посредственностью, какая ей нужна; кроме того, минувшей зимой она слишком скучала у своего отца. Жюль и Маргарита отправляются осмотреть особняк на Амстердамской улице, — это первая прогулка «влюбленной пары». Маргарита находит, что дом маловат; но она прикажет разобрать две стены, перенести в другое место двери. Она обдумывает цвет мебели, интересуется, где будет ее спальня, обходит даже конюшни, которыми остается довольна. Она еще два раза побывала в особняке на Амстердамской улице, чтобы самой отдать распоряжения архитектору. Жюль в восторге, он нашел такую жену, какую искал.

В последнюю неделю перед церемонией обе семьи устали до изнеможения. Знаменитый Богран и старик Дэвинь уже три раза совещались с нотариусами. Они вникают во все условия брачного контракта, даже самые незначительные, — это люди недоверчивые, не питающие ни малейших иллюзий насчет человеческой честности. Жюль сбился с ног, покупая свадебные подарки. Маргарита, улыбаясь, как балованный ребенок, просит, чтобы Жюль разрешил ей, вопреки обычаю, самой выбрать драгоценности и кружева. В сопровождении бедной родственницы они носятся по магазинам с утра до вечера. Впрочем, это их увлекает. Ведь Маргарита и Жюль не какие-нибудь влюбленные, гуляющие рука об руку вдоль цветущей изгороди; они обмениваются улыбками, сидя за прилавком ювелира и передавая друг другу кольца и брошки похолодевшими от прикосновения к драгоценным камням пальцами.

Наконец контракт подписан. При чтении его между знаменитым Бограном и Дэвинем в последний раз возникает спор. Но в дело вмешивается Жюль, а Маргарита внимательно прислушивается, широко раскрыв глаза, готовая оградить свои интересы, если на них посягнут. Контракт очень сложен: половина приданого предоставляется в распоряжение мужа, но обе половины составляют неприкосновенное целое; проценты — общая собственность супругов, однако из этой суммы двенадцать тысяч франков в год выделяются на туалеты жены. Знаменитый Богран, автор этого шедевра, в восторге оттого, что «обставил» своего старого приятеля Дэвиня.

В мэрию приглашают человек десять. Мэр — кузен Жюля. Он привычно торжественным тоном читает статьи закона о браке, но, окончив чтение, возвращается к роли светского человека; он поздравляет дам и лично подает перо свидетелям, среди которых находятся два сенатора, один министр и один генерал. Маргарита произносит знаменательное «да» чуть-чуть громче, чем полагается, с деловым видом; вся эта церемония ей знакома. Свидетели очень серьезны, как будто именно от их присутствия зависит заключение сделки, связанной с перемещением крупных капиталов. Каждый из супругов оставляет по тысяче пятьсот франков в пользу бедных. А вечером Дэвини дают обед, на который приглашают свидетелей; один только министр не мог прийти, что живейшим образом огорчило оба семейства.

Религиозная церемония происходила в церкви Мадлен. За три дня до этого Жюль вместе с отцом отправились договориться о ценах. Они требуют, чтобы свадьба была обставлена со всей возможной роскошью, и устанавливают цифры: столько-то за мессу у главного алтаря, столько-то за орган, столько-то за ковры. Условились, что ковром будут устланы все двадцать ступеней, до самого тротуара; орган встретит свадебный кортеж торжественным маршем; это стоит лишних пятьдесят франков, но зато — очень эффектно. Разослано множество приглашений. Когда начинает подъезжать длинная вереница карет, церковь уже набита битком. Мужчины — во фраках, женщины в нарядных туалетах. Под белым вуалем, в венке из флердоранжа Маргарита почти недурна — чудо, достигнутое всеми ухищрениями кокетства. Жюль, видя, что ради него потревожило себя столько народу, принял чванный вид. А орган рокочет, звучными голосами поют певчие, под величественными сводами церкви совершается церемония, затянувшаяся почти на полтора часа. Какое благолепие! Мимо алтаря начинают проходить нескончаемой вереницей гости. Знакомые и даже незнакомые входят в одну дверь и выходят в другую, пожав руку супругам и представителям обоих семейств. Эта формальность отнимает больше часа. Среди гостей много политических деятелей и адвокатов, крупных промышленников, актеров, журналистов; Жюль особенно тепло пожимает руку невысокому и бледному молодому человеку, с которым он едва знаком, — этот субъект пишет в бульварном листке и, быть может, даст заметку о свадьбе.

Так как ни Бограны, ни Дэвини не располагают достаточно просторным залом, чтобы дать ужин, вечером едят и танцуют в «Отеле де Лувр». Ужин — посредственный. Бал в парадном зале очень эффектен. В полночь карета уносит новобрачных на Амстердамскую улицу, они шутят всю дорогу, среди ночного Парижа; на перекрестках улиц блуждают тени женщин. Когда Жюль входит в спальню, он видит, что Маргарита спокойно ждет его, опершись локтем на подушку. Она немного бледна, в улыбке — легкое смущение, но не более того. И все совершается просто и естественно, как нечто давно ожидавшееся.

Уже два года, как Бограны женаты. Между ними не было официального разрыва, но последние шесть-семь месяцев они мало видятся друг с другом. Если у Жюля вспыхивает мимолетное влечение к жене, приходится ухаживать за ней целую неделю, прежде чем его допускают в ее спальню; чтобы сберечь драгоценное время, он чаще всего удовлетворяет свои прихоти в другом месте. У него так много дел! Он уже не довольствуется своей конторой — он член нескольких обществ, он даже играет на бирже. Больше всего его радует, если Париж занимается его особой; газеты приписывают ему некоторые остроты и крылатые словечки. Впрочем, он не сумел прибрать к рукам жену и не нашел еще средства подступиться к капиталу в шестьсот тысяч франков, неприкосновенному, по условиям брачного договора, — хотя отец не оставляет его своими советами.

Маргарита, с своей стороны, — очаровательная жена. Девушка сдержала все, что было ею обещано… Особняк на Амстердамской улице благодаря ей блещет роскошью, наполнен шумом празднеств. Вся бешеная парижская расточительность: туалеты, стоящие тысячу экю и испорченные за один вечер, свернутые в жгут банкноты, которыми зажигают свечи, — все это придает салону Маргариты необычайный блеск богатства. С утра до вечера под сводами подъезда катят экипажи; бывают ночи, когда весь квартал до самой зари слышит отдаленную музыку и заглушенный смех танцующих пар. Маргарита, несмотря на свою некрасивую внешность, блистает; она сумела добиться большего успеха, чем многие красавицы; как она сама, смеясь, говорит, — она лучше красавицы именно тем, что она хуже. Миллион двести тысяч франков ее приданого сгорают, как солома. Она бы разорила своего мужа за один год, если бы не ее редкий ум. Известно, что на туалеты ей отпускается только тысяча франков в месяц, но никто не позволяет себе бестактно удивляться тому, что она тратит за один месяц всю сумму, ассигнованную на год. Жюль очень доволен: ни одна жена не сумела бы поставить дом на такую ногу, и он искренне признателен ей за все, что она сделала для расширения круга их знакомств. В данный момент Маргарита питает дочернюю признательность к одному из сенаторов, которые были свидетелями на ее свадьбе; она разрешает, чтобы ей целовали в укромных уголках плечи и преподносили ценные бумаги в коробках из-под конфет.

Луизе Боден уже за тридцать. Это высокая девушка, не красивая и не безобразная, с плоским лицом; продолжительное девичество начинает отражаться на состоянии ее кожи, — она покрывается угрями. Луиза — дочь мелкого галантерейщика с улицы Сен-Жак, уже более двадцати лет торгующего в своей полутемной лавке. Он сумел прикопить лишь каких-нибудь десять тысяч франков, и для этого пришлось есть мясо не чаще двух раз в неделю, носить одно и то же платье три года кряду, а зимою экономить на угле. Вот уже двадцать лет, как Луиза стоит за прилавком и не видит белого света — ничего, кроме фиакров, обдающих грязью пешеходов. Она дважды ездила за город, один раз — в Венсен, другой — в Сен-Дени. Выходя за порог, она видит внизу улицы мост, под которым течет река. Впрочем, она рассудительна, она с детства привыкла дорожить каждым су, вырученным за иголки или нитки, которые она продает работницам своего квартала. Мать отдала ее в маленький пансион, находящийся по соседству, но к двенадцати годам забрала домой, чтобы не пришлось нанимать продавщицу. Луиза умеет читать и писать, хотя и не сильна в орфографии; лучше всего она знает четыре правила арифметики. Для торговли у нее достаточно знаний, как она часто говорит своим ровным голосом.