– Саша, у нас неприятности. Только не волнуйся. Давай вместе подумаем, что делать, и расскажи мне, ради бога, правду.

– Правду? Какую правду?

– Про тебя и про Клишина.

– Про Пашу? А что случилось?

– Ты, главное, спокойнее. Приходил капитан, Михин, он дал мне прочитать несколько листков из последней книги Клишина. Которая называется «Смерть на даче». И там… Ты только спокойнее. Клишин пишет, что переспал с тобой, а я будто бы из ревности задумал его за это отравить. И отравил.

Она оторопела. Так растерялась, что даже не сразу поняла, что мужа обвиняют в убийстве. Заговорила возмущенно:

– Какая чушь! Клишин со мной переспал! Я всегда говорила, что он подлец! Да я выгнала его из дома! Как только он полез с поцелуями! Тоже мне, неотразимый! Донжуан местного разлива! Что он о себе вообразил?!

– Саша, он много чего вообразил. И написал. Возможно, из мести. Знаешь, как говорят: нет дыма без огня. Ты вчера сразу замкнулась, когда я спросил о ваших отношениях. И я понял, что огонь все-таки был. Должна быть веская причина, чтобы оболгать человека. Чем ты ему насолила?

– Это так нужно рассказывать?

– А так нужно, чтобы я сел в тюрьму?

– Ну, хорошо. Ради твоего спасения. Давай только перейдем в тень, а то у меня плечи сгорят.

– Пойдем в беседку.

Старая беседка в саду могла бы стать местом романтических свиданий при луне. Если бы эта женщина уже не была его женой. Но он любил ее настолько, что не нуждался в романтике. И верил ей безоговорочно. Там, в тени яблонь, Саша поведала ему следующее:

– Я не верю, что Павел мог такую гадость про меня написать. Было бы из-за чего! История такая давняя и детская, что просто смешно. Знаешь, не всегда приятно вспоминать первую любовь, она никогда не бывает счастливой. Мне было пятнадцать лет, он заканчивал школу. Помнишь, я тебе рассказывала о том, как Павла в школе забрасывали любовными записками? – Алексей кивнул. – И как он заявил, что пойдет на свидание только к девушке, способной написать что-то достойное, маленький литературный шедевр? Я тогда разозлилась и написала.

– Ты была в него влюблена?

– Сначала нет, он казался мне таким самодовольным, таким… Слишком уж уверенным в себе. И девочек было жалко, над которыми он издевался. – Она вздохнула.

– И что же ты написала? – осторожно спросил Алексей.

– Стихи. Знаешь, они не слишком хорошие. Даже банальные.

– Мне просто интересно, чем ты его зацепила?

– Несколько строчек прочитаю, чтобы ты отстал. Там было следующее:

Потом Саша еще раз глубоко вздохнула и сказала:

– Все. Дальше не буду. Хоть умри!

– Неплохо. Я не знаток поэзии, но рифма, кажется, есть.

– Вот именно, рифма. Для пятнадцати лет это было неплохо. Паша пригласил меня в кино, как это было тогда принято. Мы стали встречаться. Конечно, все девчонки в школе умирали от зависти, но мне было не по себе. Знаешь, я была домашней девочкой, круглой отличницей, да и выкинула все это только, чтобы осадить Пашу. Я испугалась.

– Чего?

– Его силы. Он по натуре разрушитель. И делал это так просто, что не было повода даже задуматься, что же такое происходит. Наваждение! Это были отнюдь не романтические свидания. В десятом классе он уже четко знал, чего ему надо от девушки: просто и откровенно тащил в постель. И некоторые девочки у нас в школе были такие же, вполне созревшие, которые ему не отказывали, но только не я. Я училась, знала, что надо готовиться в институт, на дискотеки почти не ходила. Несовременная серенькая дурочка-мышка. И тут – Павел. Весь такой…

– И ты…?

– Знаешь, я не устояла. То есть встречалась с ним тайно. Никто из моей семьи не знал. Нет, ты не понимаешь!

– Куда уж мне. Я же не красавец-мужчина!

– Да, не красавец, и не надо злиться. Ты-то сам в кого влюбился в девятом или в десятом классе? В девочку в огромных очках и со скобами на зубах? Ну, вспомни. Это естественно для такого возраста – любить самых красивых. И потом, в Павле был какой-то животный магнетизм. Ты видел его фотографии, но они не передают суть. Когда он хотел, мог быть очень обаятельным. А мне просто было интересно и хотелось чего-то взрослого. Тем более что родители и не рассказывали про такое, тогда не принято было, книжек соответствующих не было, в фильмах все заканчивалось свадьбой или двое просто лежали в постели. А что они там делали, думаешь, я в пятнадцать лет знала? Но ничего не случилось, бог, наверное, уберег. То есть последний рубеж мы так и не переступили. Я испугалась. Подруга спросила: «А ты не боишься забеременеть? Ему-то что! Он парень» И потом… Я слишком долго тянула, и ему надоело со мной возиться. Он обозвал меня сопливой девчонкой, я его ударила, и это случайно увидели ребята из параллельного класса. Представляешь? Они были рады развеять миф о Пашиной неотразимости, я на несколько дней стала героиней школы, Клишин бесился. Я так испугалась – ужас! Заперлась дома, не отвечала на его звонки, ходила везде только с подругами, короче, выстояла. Потом все утряслось, начались выпускные экзамены, у меня в восьмом, у него в десятом, и стало не до того. Но так Пашу в школе никто из девчонок еще не обижал.

– Какая детская история, – пожал плечами Алексей. – И сколько лет после этого прошло!

– Да, детская. И именно история. А я и не говорю, что была драма.

– И из-за этого он затаил зло? Не верю!

– Но это все, Леша! Я тебе клянусь! Больше ничего между нами не было, честное слово! А потом, надо знать Пашу. Он был необыкновенно злопамятен, просто ужас какой-то! Хорошее редко помнил, но зато всех, кто его когда-то обидел, поминал при каждом удобном случае. Отвратительный характер! Я откровенно удивилась, когда он на днях пришел ко мне и стал вспоминать ту давнюю историю. И все пытался докопаться, любила я его тогда или не любила. Зачем ему признания о том, что было в душе у пятнадцатилетней девочки?

– Значит, он все-таки приходил? Печку замазывать?

– Какую еще печку? Я сама все делаю и не собиралась с ним общаться. Хотя, конечно, он стал еще красивее, чем в школе. Это надо признать. Тогда был еще мальчишка, стал мужчиной. И он очень за собой следил. Даже здесь, на даче, был идеально выбрит, от него пахло дорогим одеколоном, волосы аккуратно причесаны. И эти необыкновенные глаза… Кто его не знал, мог подумать, что Павел красится. Употребляет косметику. Носит цветные контактные линзы. Нет, это ему подарила природа. Яркие цвета. Он входил, и казалось, что в комнате становилось светлее. Но я после той детской истории настороженно отношусь к красавцам. К тому же я беременна, мне ни до чего и не до кого. Понимаешь? А он пришел, расселся тут, потребовал кофе, стал вспоминать наши детские глупости, шутить, что влюбился в меня тогда не на шутку. Влюбился! Паша! Да никогда не поверю! Это был какой-то умысел, что-то ему было надо. Но что – я так и не поняла.

– Может, тебя? Он же лез с поцелуями? Пытался тебя соблазнить? Только честно, Саша, я не буду обижаться.

– Знаешь, пытался, но как-то вяло. Это не страсть. Когда действительно хотят женщину, мужчины ведут себя не так. А для чего Паша ко мне полез, не знаю. Во всяком случае, он нисколько не обиделся, когда я его выпроводила. Было такое ощущение, что для него все это уже случилось. Понимаешь?

– Прекрасно понимаю! Я сегодня прочитал о том, как он переспал с моей собственной женой, и не скажу, что это было приятно. Скорее, напротив.