А Григор думал о другом:
— «Кастелян Фонсо стал слугой вампира, как же такое могло случиться?», — спросил он вслух, когда наверху все стихло.
— «А как со мной произошло то, что я, храбрый воин и рыцарь, прячусь в погребе, забыв честь и долг?!», — возмущенно ответил Милош, осознавший всю тяжесть последствий решения о бегстве, — «всему виной мерзкий кровопийца!», — выкрикнул он. А потом уже спокойнее продолжал:
— «Меня ведь трудно напугать, солдат, но Дракуле это удалось. И вот я — дезертир, сижу, как трус в земляной норе и теперь мне не светит ни карьера, ни слава, ни женитьба на любимой», — Милош горько вздохнул и надолго замолчал, обдумывая куда отправиться и как строить жизнь дальше. Григор не мешал ему размышлять и ждал, когда его новый господин сам заговорит. Видимо, Милош что-то придумал, потому что успокоился, вернул свою обычную твердость и уверенность. Он ответил на вопрос о Фонсо:
— «Видишь ли, Григор, кастелян давно знаком с князем. Около десяти лет назад Дракула был заточен в нашем замке по приказу венгерского короля. Он просидел здесь лет восемь, а Фонсо был ответственным за снабжение узника всем необходимым. Князь хоть и являлся заключенным, но отношение к нему было особым ввиду августейшего положения и знатного происхождения. Мне довелось несколько раз видеть князя при его жизни. Когда я поступил на службу в Кулешть, Дракула все еще был здесь пленником, но вскоре венгерский король освободил его для очередной войны с турками, потому что князь Дракула был великим военачальником. Он умел несколькими ночными атаками разгромить многотысячную турецкую армию. Как сумрачные стаи волков сражались мобильные, «летучие» отряды всадников, которые посылал в бой господарь Валахии. Он и сам храбро дрался, рубя мечом налево и направо. Говорили, что князь погиб во время боя, но не в бою, а от предательства».
— «Вы восхищаетесь им, мой командир?», — удивленно спросил Григор.
— «Восхищался, да, он ведь был великим воином. Но теперь, когда румынский господарь превратился в нежить-вампира, он вызывает во мне ледяной ужас».
Когда стемнело, Ляна выпустила беглецов из погреба. Протянув Григору сумку со съестными припасами в дорогу, она сказала:
— «Идите к опушке леса. Там вас будет ждать цыган, с которым я договорилась о двух лошадях. Заплатите ему и он их приведет», — Ляна обняла на прощание Григора и всплакнула, зная, что больше не увидит своего солдатика.
Лошади оказались крепкими — видимо, женщина уговорила цыгана не обманывать беглецов. Милош направил коня по дороге на север, вдоль реки, мимо болот. Григор поскакал за ним. Полная луна хорошо освещала дорогу, но никаких красок различить было нельзя, а лишь черно-белую игру света и тени. Слева раскинулись поля местных крестьян. Лес, тянущийся по правой стороне, казался темной стеной. Тропа была хорошо утоптанной, широкой и путники ехали рядом — места вполне хватало. Постепенно дорога стала забирать вправо и через пару миль двоих беглецов окружил дремучий лес.
Лунный свет слабо проникал сквозь густые кроны деревьев, Милош осадил коня и поехал шагом — в такой темноте не разгонишься.
— «Двигаться будем по ночам», — сообщил он своему спутнику, — «а днем станем отдыхать вдали от дорог, в чаще леса».
— «Хорошо, мой командир», — отозвался Григор.
— «Не называй меня больше «мой командир», мы теперь не состоим на службе у венгерского короля и отныне я не капитан королевской охраны, да и ты уже не солдат».
— «Да, это так...», — бывший солдат вздохнул, почесал нос и поинтересовался:
— «Тогда как мне называть вас? Я ведь не потерял службу — теперь я при вашей персоне состою. Стало быть, обращаться к вам буду — «мой господин», хорошо?
Милош усмехнулся, ему нравился этот робкий парень, который, однако, не терялся в ответственные минуты и уже успел разрешить несколько проблем.
— «Из Григора получится ловкий слуга, лучшего и не найдешь», — подумал он и ответил парню:
— «Да, Григор, именно так и называй меня с этой минуты. Я теперь — вольный рыцарь».
Запахло стоячей водой — дорога приближалась к болотной местности. Ночной лес наполнился звуками. Справа раздавался оглушительный хор лягушек, а слева цикады выводили свои бесконечные рулады. Иногда деревья расступались и тогда путники видели на дороге свои косые лунные тени, ночное светило было ярким в ту пору.
Со стороны болот появился туман. Он клубился по земле, приближаясь к дороге и вскоре уже нельзя было различить лошадиных ног, не видно стало и тропы. Пришлось еще более замедлить шаг. Лошади волновались, трясли головами и всхрапывали. Конь Милоша обернулся к нему, сверкая диким, крупным глазом и заржал. Всадник мягко потрепал его гриву, погладил по крутому плечу, стараясь успокоить взволнованное животное. Остро запахло конским потом — лошадь вспотела от страха. Милош стал раздумывать, не остановиться ли, чтобы вытереть коня и накрыть его попоной, как вдруг где-то вдалеке раздался вой — не то волчий, не то собачий. Звук этот вызвал у путников неприятное чувство — внутри все замерло, а сердце стиснула тревога.
Они остановились и переглянулись.
— «Волки?», — предположил Григор.
— «Не бойся!», — ответил Милош, — «мой меч хорош, думаю, что справлюсь даже с целой стаей серых разбойников».
Они тронули поводья и двинулись дальше. Туман все так же клубился по-над дорогой, но выше не поднимался, и на том спасибо. Не прошли они и тридцати шагов, как лошади начали оступаться — из-за тумана путники сбились с пути.
— «Вот черт!», — выругался Милош, — «так можно и в трясину провалиться!... Ну и что теперь делать?!»
— «Не волнуйтесь, мой господин, я сейчас попробую отыскать дорогу», — сказал Григор.
Спешившись, он отломал толстую смолистую ветку от засохшей сосны и смастерил факел. Потом достал огниво55 — энергично выбил искру, повозился с тлеющим трутом, а затем тоненькой свечей зажег «походный» вариант факела.
Дальше движение беглецов происходило таким порядком: впереди медленно шел Григор. Наклонившись, он водил факелом вправо-влево, разгоняя клубы тумана и освещая найденную тропу; за ним следовал Милош, ведя под уздцы лошадей по обе стороны от себя. Это продолжалось около часа, пока они не вышли из леса. Туман с дороги никуда не делся, но стал прозрачнее и клубился теперь отдельными облачками. Кроме того, по обе стороны тропы рос низкий кустарник, который хорошо обозначал путь.
Впереди, сколько хватало глаз, раскинулись болота и болотца, перемежающиеся небольшими рощицами и заливными лугами с густой травой. На самих же болотах деревья стояли мертвые, черные, протягивая к путникам скрюченные, как когти хищных птиц, ветки.
Милош посмотрел на небо и по звездам определил стороны света — вышло, что двигаются они строго на север. Полная луна светила за их спинами.
— «Сейчас ровно полночь, Григор», — сообщил Милош притихшему и сонному слуге.
Тот встрепенулся и полюбопытствовал:
— «Откуда вы знаете это, мой господин?»
— «Я обучался наукам, и поэтому знаю, что полная луна на юге бывает ровно в полночь, а сейчас, как видишь, полнолуние и ночное светило в точности на южном направлении».
Слуга вольного рыцаря с почтением посмотрел на своего патрона и мечтательно промолвил:
— «В учености скрыта огромная сила, мой господин, вот бы и мне выучиться каким-нибудь наукам!».
Милош подумал, что парень способен к учебе и хотел было пообещать, что вскоре начнет заниматься с ним, но не успел, так как в этот самый момент снова жутко завыл волк, теперь гораздо ближе, и через несколько секунд вой повторился уже с другой стороны. Лошади заволновались, кобылка Григора даже попыталась встать на дыбы — он еле удержался в седле. Беглецы остановились, глядя вдаль. И тут они заметили то, что заставило их сердца замереть.
Кроме лунных теней двух всадников, которые были хорошо видны на дороге перед ними, появилась еще одна тень — человеческая фигура, тянувшая к ним длинные руки, похожие на ветви мертвых деревьев с болот.
