— Когда вы в последний раз видели мисс Мортон? Я имею в виду — видели ее живой, — уточнил Чарльз Уингейт.
— Вчера вечером я заходила к Вайолет в ее домик в Уэйкфилде. Мы поужинали вместе и договорились встретиться сегодня около полудня в новом коттедже. Она дала мне ключ, чтобы я осмотрела дом.
— И вы не знали, что мисс Мортон уже здесь?, — пытливые глаза констебля следили за Эллинор.
— Я уже говорила вам, сэр, что рассчитывала встретить Вайолет позднее, — взмах длинных ресниц и удивленный взгляд девушки подчеркнули невнимательность полицейского.
— Да-да, — задумчиво пробормотал Чарльз Уингейт и, обратившись к толпе, спросил:
— Кто-нибудь видел, в котором часу пришла сюда погибшая женщина?
— Я видел, — громко произнес стоящий неподалеку строительный рабочий, и подошел ближе. Это был невысокий молодой парень в рабочей одежде, поверх которой он набросил яркий желто-зеленый светоотражающий жилет. Походка парня казалась неловкой из-за тяжелых, подбитых металлом ботинок. Молодой рабочий близоруко щурился и вертел в руках строительную каску терракотового цвета, которую только что снял с головы.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил его констебль.
— Я — студент из Польши, меня зовут Анжей Яблонский. Сейчас каникулы и я работаю здесь на стройке.
Польский акцент был заметен, однако английский язык Анжея звучал правильно и непринужденно.
— Мы с напарником устанавливали счетчик воды вон в том коттедже номер одиннадцать, — и Анжей, вытянув руку, указал на дом, стоящий прямо возле сосен, — так вот, около половины десятого я вышел на улицу, чтобы взять кусок трубы и видел, как эта женщина, которую нашли мертвой, входила в ее новый дом.
— Откуда вы знаете, мистер Яблонский, что это именно она, вы видели тело?, — подозрительно спросил полицейский.
— Нет, сэр, я не видел тела, но все говорят, что хозяйка дома номер пять найдена мертвой. Эта женщина, ее звали Вайолет, недавно купила коттедж. Она приезжала сюда несколько раз когда мы заканчивали работы в доме номер пять, тогда-то я и видел ее.
— А кого еще вы видели здесь сегодня?
— Больше никого не видел, сэр, кроме работников стройки, разумеется, — усмехнулся Анжей.
— Как только эксперты закончат работу в злополучном доме, мы продолжим следственные действия в участке, — проговорил Чарльз Уингейт, напряженно думая о чем-то, потом оглядел собравшихся вокруг него людей и спросил, обращаясь не к кому-то конкретно, а сразу ко всем:
— Кто-нибудь видел, на чем приехала сюда убитая, или, может быть, она пришла пешком?
Ответил Анжей:
— Эта женщина, Вайолет, как обычно, приехала на мотоцикле, вон он стоит возле старого тиса, — и студент указал на огромное узловатое дерево, которому было от роду не одно столетие. Широкий ствол тиса имел большое дупло в нижней части, доходившее до земли. Дупло представляло собой полость в стволе, похожую на арку или пещерку и там стояла деревянная скамеечка. Один человек мог удобно сидеть внутри ствола.
Я рассматривала удивительное дерево, оно захватило мое внимание и лишь спустя добрых полминуты обратила внимание на мотоцикл, о котором говорил Анжей. Изящный черно-зеленый кавасаки с серебристыми колесами стоял слева от старого тиса, опираясь на подножку. Мотоцикл был голенастый и напоминал зеленого кузнечика.
Констебль повернулся к Эллинор и удивленно спросил:
— Вы, мисс, сказали, будто не подозревали о том, что погибшая находится в доме. Однако, ее мотоцикл, стоящий неподалеку от входа, ясно указывал на присутствие хозяйки, не так ли?
— Видите ли, констебль, я приехала с другого конца улицы и моя машина стоит в противоположной стороне от входа в коттедж. Я просто не заметила мотоцикл, посмотрите сами, если идти к дому от моей припаркованной машины, то ствол тиса полностью скрывает кавасаки.
Деревенский полицейский не поленился подойти к машине Эллинор и в замешательстве уставился на автомобиль сеат ибица — двухместный белый кабриолет с опущенным кожаным верхом. Я присмотрелась и поняла причину удивленного внимания полицейского. Дело в том, что во всю длину крыла кабриолета простирался рисунок — лежащая на боку обнаженная женщина. Самые деликатные места слегка прикрывали локоны пышных золотых волос, доходящих до колен красавицы.
— Я сама расписала машину!, — с гордостью шепнула нам Эллинор.
— Мне никогда не доводилось видеть такой живописи на автомобиле, — со смехом сказал Чарльз и подмигнул норвежке.
Но в тот же миг, осознав, что он — официальное лицо при исполнении обязанностей, констебль посерьезнел, прокашлялся и с важным видом прошел от автомобиля к крыльцу дома номер пять. Убедившись, что мотоцикл, и в самом деле, не виден оттуда, Чарльз вернулся к нам. Зазвонил его телефон. Констебль ответил, послушал минуту, сказал в трубку:
— Прекрасно, мы встретимся с ними в участке, — и объявил людям, стоящим вокруг него:
— Сюда выехал детектив-инспектор из полиции графства со своей группой для расследования, не исключено, что вскоре может подключиться Скотланд Ярд. Так и будет, если мы не справимся самостоятельно. Третье убийство за неделю — это чрезвычайная ситуация для деревни!
Полицейский переписал всех свидетелей и отправился в дом, чтобы побеседовать с экспертами. Я обратилась к норвежке:
— Эллинор, мне очень жаль.
Она кивнула. А Соня посмотрела на девушку и строго спросила:
— Когда Энни и Марк разговаривали с тобой в пятницу, ты сказала, что ничего не знаешь о Вайолет Мортон, а сегодня выяснилось, что вы — подруги. Можешь объяснить, почему ты солгала?
Я удивилась, что Соня говорит так прямолинейно. А Эллинор посмотрела на нее широко открытыми глазами, похлопала ресницами и удивленно-наивным тоном принялась объяснять:
— Мы не были подругами с Вайолет, она для меня знакомая, соседка, не более того. Я лишь хотела снять у нее комнату. И я действительно ничего не знаю о ней, кроме того, что уже рассказала. Зря ты сердишься, Соня, я не лгала тебе.
Мисс Складовски ничего не ответила, лишь сверкнула глазами.
***
Эми и Дик целыми днями и даже ночами пропадали в Мейсен Мэноре. А я, отчаянно скучая за Марком, старалась больше времени проводить, ухаживая за растениями. Вечером в среду я приготовила саквояж с лекарственными средствами для Комитета по Распределению. В четверг утром приехал сэр Эдвард Кавендиш, лондонский врач, тот самый, что был здесь в день смерти моих родителей.
— Дорогая мисс Грей, — обратился ко мне посланец Комитета, — позавчера поздно вечером комитетская компьютерная сеть подверглась хакерской атаке. Это событие, возможно, связано с серией проникновений в ваш дом. Мы срочно собрались в составе восьми самых проверенных членов Комитета и разработали правила повышенной секретности. Я привез вам, Анна, новые инструкции, касающиеся вашей работы. Прочитайте их, пожалуйста. С сегодняшнего дня компьютеры, имеющие выход в интернет, должны быть полностью очищены от всех секретных данных.
Эдвард Кавендиш протянул мне тоненький пластиковый файл, в котором были не более пяти листов бумаги с напечатанным текстом. После чего сэр Эдвард попрощался и уехал в Лондон, увозя с собой драгоценный чемоданчик, в ячейках которого находились баночки и пузырьки, несущие спасение многим людям.
А я, недоуменно глядя вслед удаляющемуся ауди сэра Эдварда, задавалась вопросом:
— «Откуда высокому гостю известно о том, что Бакли забирался в усадьбу?».
Постояв минуту, я отправилась в цветную комнату. Меня ожидала работа с удивительнейшим растением — музыкальным деревом39 — сиреной.
Родина этого уникального вида — Новая Гвинея. В западной части огромного острова находятся тропические леса, в которых по сей день найдется немало укромных мест, где не ступала нога человека. Там-то и растет музыкальное дерево-хищник. Мелкие райские птицы нередко становятся его жертвами.
В моей коллекции есть два взрослых музыкальных дерева и два молодых саженца. Я лишь успела подойти к одному из деревьев, как в дверь постучали. Это пришла миссис Картер, чтобы позвать меня выпить чаю. Мне захотелось показать ей удивительное дерево и я пригласила экономку войти в цветную комнату.
