— Ничего особенного, — Эллинор захлопала ресницами, напустив на себя вид детской невинности.
Я усмехнулась, сказав мысленно:
— «Можешь не стараться, дорогая. Этот твой приемчик, возможно, срабатывает в отношении некоторых мужчин, но со мной такой номер не пройдет и тебе придется ответить на вопрос по существу!», — и я продолжала ждать, придав своему лицу вопросительное выражение. Сама не знаю почему, но Эллинор мне не нравилась, она казалась мне фальшивой.
— Я пришла сюда за пивом, — наконец ответила Эллинор и стянула с полки коробку с дюжиной бутылок темного пива.
Я наклонилась и подняла упавшую банку. Она выглядела очень старой, словно была выпущена пару десятилетий назад. Надписи были сделаны на польском языке и я не могла прочесть их, однако стандартные изображения указывали на то, что в банке находится яд — крысиный яд, о чем также красноречиво поведала жестокая картинка с видом мертвой крысы, лежащей на спине с задранными кверху лапками.
— Почему здесь находится крысиный яд?, — спросила я у Эллинор.
— А где же ему еще быть, как не в кладовой?, — резонно ответила девушка, взяла из моих рук банку и водрузила ее на место, где раньше стояло пиво.
***
В среду перед обедом я пошла в деревню, чтобы купить мыло и шампунь. По дороге домой, почти на окраине деревни, я встретила Соню Складовски. Мы остановились поболтать посреди тротуара, но в эту минуту послышались крики со стороны новой Лесной улицы — кричали сразу несколько человек. Мы с подругой побежали туда.
В районе строительства, возле одного из новых домов — у коттеджа номер пять по улице Лесной, образовалась толпа и царила суматоха. Мы подбежали и с удивлением увидели среди людей, в основном работников со стройки, норвежку Эллинор. Она плакала навзрыд.
— Здравствуй, Эллинор, что случилось?, — наперебой выкрикнули я и Соня.
Девушка подняла глаза и увидела нас.
— Привет, девочки, — сказала она, продолжая всхлипывать, — тут такой ужас, даже говорить не могу... ооой..., — и Эллинор снова разревелась.
Из коттеджа вышел констебль Чарльз Уингейт и направился к группе мужчин, стоящих возле крыльца. После разговора с полицейским один из рабочих указал рукой в нашу сторону, Чарльз Уингейт подошел к нам, поздоровался и обратился к Эллинор:
— Эти люди говорят, мисс, что именно вы обнаружили труп. По словам... ммм..., — констебль взглянул в свой планшетник, — Линдси Робертса, начальника строительного участка, в четверть двенадцатого вы с криком выбежали из дома номер пять. К вам подошли несколько человек со стройки и вы сообщили им, что обнаружили труп в подвале дома. Тогда мистер Робертс вызвал полицию. Примите мои сожаления в связи с этой психологической травмой. В состоянии ли вы сейчас, мисс, ответить мне на несколько вопросов?
Красавица Эллинор кивнула, искоса взглянув на констебля с хорошо скрытым кокетством. Она слегка поправила распущенные по плечам светлые волосы и приосанилась, выпятив вперед свою довольно объемистую грудь. Меня это немного удивило. Если произошла психологическая травма, то как возможно тут же начинать виртуозно кокетничать, когда всего минуту назад заливалась слезами? Эллинор, тем временем, снова подняла на Чарльза блестящие от слез глаза, задержала взгляд на пару секунд и со вздохом кротко потупила взор.
Чарльз Уингейт был крепким мужчиной около тридцати лет. Красивой формы голова была обрита налысо и это шло ему. Проницательные серые глаза смотрели внимательно и сочувственно. Чарльз мягко попросил:
— Представьтесь, пожалуйста, мисс, и расскажите вкратце о себе.
— Меня зовут Эллинор Яансен. Я студентка и изучаю искусство в колледже в Ньюкасле. А живу я в доме моей тети в соседней деревне Уэйкфилд, что на побережье.
— Расскажите, пожалуйста, мисс Яансен, как вы обнаружили труп.
Эллинор снова расплакалась и констеблю пришлось утешать ее. Мне стало жалко девушку и совестно за подозрения в легкомыслии, поэтому я обняла Эллинор и погладила по волосам, желая успокоить и ободрить ее. Соня стояла рядом, прислушиваясь к разговору.
— Если вам сейчас трудно говорить, мисс Яансен, я могу выслушать вас позже в отделении полиции. Как вы понимаете, я обязан взять у вас показания.
— Да, я понимаю, — тихо ответила Эллинор, метнув в полицейского очередной чарующий взгляд, а в моей душе снова шевельнулось ощущение какой-то фальши в происходящем. Но я отмахнулась от неприятного чувства, да и еще и упрекнула себя за недоверчивость и подозрительность. Хотя чего уж там упрекать? Когда такие события происходят вокруг меня, то было бы странно сохранять невинную доверчивость.
— Давайте поговорим сейчас, — согласилась Эллинор.
— Всего несколько вопросов, мисс Яансен, — Чарльз Уингейт задумался на секунду, — расскажите, пожалуйста по-порядку, в какое время вы пришли в этот дом и как обнаружили труп?, — констебль раскрыл планшетник и приготовился делать заметки.
— Я пришла около одиннадцати часов утра, осмотрела дом и в конце спустилась в подвал — там было довольно темно. Немного света проникало через маленькое окошко в глубине подвала, однако после светлых комнат с огромными окнами мои глаза плохо видели в полумраке. Я стала искать выключатель, чтобы зажечь свет, но никак не могла его найти. Глаза постепенно привыкли к слабому освещению и я сделала несколько шагов вперед, осматриваясь вокруг. В этот момент я и увидела ее, — Эллинор опять заплакала.
Констебль слегка поморщился — его не привлекала перспектива снова успокаивать свидетельницу, но прекрасная норвежка сама справилась с эмоциями и продолжила рассказ.
— Справа от меня что-то лежало на полу и я подошла ближе, чтобы рассмотреть что это такое. К своему ужасу я увидела тело женщины в какой-то скрюченной позе. Я даже не сразу узнала ее, потому что синюшное лицо трупа было искажено застывшей гримасой, будто она смеялась диким смехом. А глаза ее были выпучены и чуть не выпадали из орбит.
— Вы все же узнали умершую, не так ли, мисс Яансен?, — констебль пытливо смотрел на Эллинор, наблюдая за выражением ее лица.
— Да, это была Вайолет Мортон — моя соседка.
«Ну и дела!», — подумала я. Вайолет Мортон являлась, по мнению моего парня, подругой Бакли. А констебль, тем временем, продолжал опрос свидетельницы:
— И вы сразу же поняли, что она мертва?
— Нет, я подумала,что у нее приступ судорог или что-то такое. Видите ли, мистер Уингейт, я пыталась нащупать пульс у Вайолет и прикоснулась к ее запястью. Удивительное дело — кожа была теплой, поэтому у меня мелькнула мысль, что мисс Мортон жива. Я потянула ее руку к себе, но рука оказалась одеревеневшей. Попытавшись потормошить женщину, я поняла, что окоченело все тело — оно было застывшим и негибким, как статуя, но не холодным. Это ужасно удивило и напугало меня...
— Такое бывает, мисс Яансен, например, при отравлении стрихнином. Все описанные вами признаки — гримаса, быстрое окоченение еще теплого тела, синюшное лицо — указывают на возможность именно такой причины смерти вашей соседки. Однако, подождем результатов экспертизы.
Констебль что-то записал в блокноте и задал следующий вопрос:
— А почему вы оказались в подвале этого дома, мисс Яансен?
Этот вопрос также интересовал и меня.
— Дело в том, что Вайолет жила в маленьком доме на побережье. Ей захотелось поселиться в доме большего размера и она купила этот коттедж в Белдорфе, когда он еще строился. В последнее время мы сдружились с Вайолет. Я живу у моей тети, а в ее семье очень строгие правила. Мне это надоело и мисс Мортон предложила снять комнату в ее новом доме. Вот мы и договорились встретиться утром здесь. У Вайолет были какие-то дела в Белдорфе, поэтому она дала мне ключ от нового коттеджа и предложила все осмотреть и дождаться там ее приезда. Я никак не ожидала, что Вайолет уже здесь. И уж тем более не могла предположить, что случилась трагедия.
Эллинор зашмыгала носом, что означало приближение нового потока слез, поэтому Чарльз Уингейт поспешил задать еще один вопрос:
