— Но если хорошенько все проверить, то появляются вопросы. Вот хотя бы один: предположим, что Марку безразлична Эллинор, но почему тогда он с нею тайно встречается? Ответь мне, Анна!
— Это ложь, я вам не верю, – не удержалась я.
— Твое право — верить или нет, но спроси при случае у своего прекрасного и бесподобного Марка — что он делал с Эллинор в одном из отелей Ньюкасла неделю назад?
Я ужасно огорчилась, хоть не верила ни одному его слову, но что-то противно зашевелилось в душе, какие-то сомнения. Невольно я стала вспоминать всю неделю и пришлось отметить, что Марк стал холоден со мною. И если он увлекся Эллинор, то это все объясняет...
Нет, не хочу так думать. Только не это. Я верю Марку — моему Марку!
Какое-то время ехали молча, но потом Курт тихо сказал Бакли:
— Посмотрите назад, сэр.
Я тоже оглянулась и увидела приближающийся на огромной скорости мотоцикл. Неужели... Мое сердце встрепенулось и забилось так часто, что пришлось перевести дыхание. Я снова обернулась и увидела, что мотоцикл несется уже по пятам за гелендвагеном. На нем в защитном костюме сидел мой Марк!
— Прибавь скорость, Курт, а потом резко затормози!, – приказал Бакли.
Тот старательно выполнил все, как было сказано, а я чуть не умерла от страха за Марка. Когда гелендваген затормозил, Марк среагировал быстрее, чем я вообще поняла, что происходит. Мотоцикл закачался из стороны в сторону, но мой парень удержал его.
Бакли достал короткий автомат — внутри у меня все помертвело — он высунулся в окно и приготовился обстреливать пространство позади гелендвагена. Я изловчилась и, подпрыгнув на сидении, что было сил толкнула преступника. Прозвучали выстрелы, пули улетели в сторону.
— Что это было, Майкл?, – угрожающе спросил Бакли.
— Простите, сэр, этого больше не повторится, – испуганно ответил мой надзиратель и крепко обхватил меня руками — я оказалась словно в тисках.
— Я хочу смотреть назад!, – потребовала я. Майкл, на удивление, не возражал:
— Смотри, мне-то что, но если снова толкнешь доктора Бакли, я двину тебя по голове.
Кое-как изловчившись, я повернула голову назад, насколько было возможно — заныла шея, но я терпела и смотрела во все глаза. Мой парень одной рукой вел мотоцикл, а в другой он держал пистолет. Бакли снова высунулся в окно и в эту же секунду прозвучал выстрел — пуля просвистела рядом с головой ученого-злодея.
— Курт, ты что не можешь ехать зигзагами?, – возмутился Бакли, – хочешь, чтобы меня подстрелили?
— Нет, что вы, сэр, ни в коем случае!, – и он стал плавно поворачивать руль вправо-влево.
На этот раз Бакли высунул из окна только руку с автоматом, а сам держался внутри, понимая, что Марк не станет стрелять в него, пока он в машине, чтобы случайно не попасть в меня. Преступник выпустил несколько очередей, но, к счастью, не попал. Я плакала от страха за Марка.
Мы ехали по ухабистой грунтовой дороге, оставляя за собой облако пыли. Марку пришлось немного отстать, его мотоцикл несся, подпрыгивая на ухабах и громко взвывая мощным мотором, а на поворотах почти ложился на землю, потому что входил в них, ничуть не сбавляя скорости.
Далеко позади появилось еще одно пыльное облако — кто-то догонял нас. Спустя минуту я поняла, что это старый лендровер из Мейсен Мэнора.
— «Кто там за рулем?», – недоумевала я.
Моя шея от напряжения сильно заболела, я почувствовала, что еще немного и ее может свести судорога. Пришлось повернуться вперед и быстро сделать несколько круговых движений головой, чтобы размять затекшие мышцы и разогнать кровь.
Когда я снова посмотрела назад, то положение было таким: гелендваген, мотоцикл и лендровер мчались на одинаковом расстоянии друг от друга, но не слишком близко из-за бежевого пыльного тумана. Кто находился за рулем лендровера я так и не рассмотрела.
Бакли снова высунул руку с автоматом и послал очередь в сторону Марка. На этот раз он попал... Я дико закричала, когда увидела, что мой парень слетел с мотоцикла, будто получил сильный толчок, покатился по дороге и замер без движения.
К лежащему на земле Марку подъехал лендровер, но как только он начал притормаживать, парень встал, прихрамывая, сделал несколько шагов, подпрыгнул и на ходу взобрался на крышу машины, огороженную легкой металлической конструкцией из трубок, к которым в обычных условиях крепится багаж. Погоня продолжилась.
Бакли посылал автоматные очереди одну за другой, целясь в лендровер. Марк, сидя на крыше машины, стрелял в своего противника из пистолета только тогда, когда тот высовывался из окна. Я следила за погоней с перестрелкой, замирая и трепеща от страха за моего парня.
Бакли снова высунул руку с автоматом и хотел нажать курок, но в это мгновение раздался17-Ring выстрел. Рука сумасшедшего ученого дернулась так сильно, что он с громким стуком ударился ею об оконную стойку гелендвагена и в голос застонал от боли. Выстрел Марка оказался точным — он попал в автомат, пулей его отбросило вперед на дорогу и он угодил прямо под колеса гелендвагена.
Болезненно скривив лицо, Бакли сказал Курту:
— В этих стрелялках нет смысла, они лишь задерживают нас. Выжми из машины все, что можешь — мы должны приехать на место хотя бы на несколько минут раньше них.
Курт прибавил газу, но уйти от лендровера по бездорожью не было шанса. Тогда он резко повернул налево и через пару километров подъехал к первой дороге. Переваливаясь, как утка, гелендваген одолел бугристый откос, взвывая двигателем, выбрался на дорогу и за считанные секунды развил сумасшедшую скорость. Старый лендровер выехал на шоссе вслед за нами, но на гладком покрытии начал заметно отставать.
Огромное напряжение последних часов вылилось в апатию — я смотрела то по сторонам, то назад, видела, что мои спасители отстают и скоро скроются из вида, но не думала о том, куда меня везут и что со мной будет. Единственное, что волновало меня с прежней силой — это судьба Эми.
Впереди показался блок-пост оцепления карантинной зоны. Там стояла будка, дорогу перекрывали шлагбаум и тяжелые пластиковые заслоны, наполненные водой. Несколько солдат дежурили на посту, они были вооружены и облачены в защитную антимамбульскую форму.
Гелендваген приближался, не сбавляя огромной скорости. Люди на блок-посту забеспокоились, часть из них побежали в укрытие, из которого можно стрелять, двое остались на дороге и жестами приказывали несущейся машине остановиться. В ответ на это Курт еще прибавил газу.
А Бакли вытащил из-под сидения другой автомат и несколькими очередями изрешетил заслоны с водой, так, что вся она сразу же вытекла на дорогу. Солдаты открыли ответный огонь, Курт успел поднять все окна и пули забарабанили по корпусу автомобиля, не причиняя вреда — гелендваген оказался бронированным!
Лишенные воды пластиковые заслоны стали легкими, гелендваген расшвырял их, снес шлагбаум и промчался через блок-пост. Солдаты, ошарашенные такой дерзостью, стреляли по машине, слышались удары пуль и визг от рикошета. Блок-пост промелькнул и остался позади. Дорога была пустынна — и в ту, и в эту сторону — ни одной живой души.
— Звони!, – приказал Бакли Курту и тот, нажав кнопку на мобильном телефоне, укрепленном на панели рядом с паучиным террариумом, сказал кому-то по громкой связи:
— Через пять минут!
— Ему ответил мужской голос с экзотическим акцентом:
— Слушаюсь, босс!
Вскоре мы повернули и впереди показался маленький аэродром, который использовался, в основном, для сельхозавиации. Я знала это место. Когда Комитету по Распределению срочно требовалось какое-нибудь наше чудесное лекарство, мои родители привозили его сюда и отправляли в Лондон специальным самолетом.
Ворота аэродрома открылись перед гелендвагеном, он, не сбавляя скорости, въехал прямо на летное поле и остановился перед стоящим на полосе маленьким белым самолетом. Двигатели его ревели — он был готов к взлету.
Курт резко остановил машину так, что колеса задымились, и выскочил наружу, Бакли сделал то же самое. Майкл схватил меня чуть ли не подмышку и потащил к самолету. Я брыкалась и звала на помощь, но через считанные секунды оказалась внутри гудящей воздушной машины.
