Люк потерял сознание и не услышал ни жалобных воплей тоон-тоон, ни наступившей внезапно тишины. Не почувствовал, как великан схватил его за лодыжку и потащил по заснеженной равнине.

Черный дым все еще поднимался со склона из воронки, оставленной упавшим с неба предметом. Но облако дыма становилось прозрачнее: ледяные ветры Хота разносили над равнинами его темные клубы.

В кратере что-то зашевелилось.

Сначала послышался звук, ноющий металлический звук, меняющийся по интенсивности — словно он состязался с воем ветра.

Затем начало двигаться нечто, блестевшее в ярком свете дня, медленно поднимаясь со дна кратера.

Это нечто можно было принять за неизвестную форму органической жизни — жуткая, с многочисленными выпуклостями голова, темные линзы глаз, похожие на волдыри, равнодушно глядящие поверх холодных диких равнин. Но когда голова поднялась над кратером, стало ясно, что это машина. Голова сидела на большом цилиндрическом теле, оборудованном камерами, сенсорами и металлическими придатками, некоторые из которых оканчивались хватательными клешнями.

Машина перевалила через край кратера и простерла в разные стороны манипуляторы. Затем металлический мозг выдал сигнал, и машина поплыла по ледяной равнине, вскоре исчезнув за горизонтом.

 Хан, закутанный в зимнюю одежду, ехал рысью верхом на зеленой пятнистой тоон-тоон по холмам Хота, держа курс на базу.

Глаза его равнодушно глядели на тускло-черные купола, на орудийные башни и огромные силовые установки — единственные признаки цивилизованной жизни на этой планете. Хан Соло придержал снежную ящерицу, заставив замедлить бег и направляя ее ко входу в огромную ледяную пещеру.

Оказавшись внутри огромного комплекса пещер, обогреваемых отопительными установками, которые в свою очередь питали энергией установленные снаружи огромные генераторы, Хан почувствовал, что ему становится жарко. Эта подземная база представляла собой естественную ледяную полость с переплетениями ломаных белых туннелей, выжженных в ледяной горе лазерами. Коррелянцу приходилось бывать и в более заброшенных норах Галактики, но сейчас он никак не мог вспомнить местонахождения хотя бы одной из них.

Он расседлал тоон-тоон, затем огляделся по сторонам. Гигантская пещера была заполнена людьми и роботами.

Все чем-то заняты, с чем-то возятся, что-то монтируют или ремонтируют. Повстанцы в серой униформе разгружают припасы и подгоняют снаряжение. По ледяным коридорам, выполняя свою работу, катятся роботы главным образом типа Р2.

Вся эта суета не вызвала у Хана никаких эмоций, он даже начал беспокоиться, не слишком ли размяк с годами. Он явно не испытывал личной заинтересованности или приверженности к этому повстанческому предприятию, ведь его сотрудничество с Союзом началось с обычной сделки, когда потребовались услуги его корабля, «Тысячелетнего сокола». Работа казалась тогда достаточно простой — переправить старика Бена Кеноби, юного Люка и двух роботов в систему Альдебарана; откуда было знать тогда Хану, что ему придется спасать принцессу с самой страшной боевой имперской станции, Звезды Смерти.

Принцесса Лея Органа...

Чем больше думал Хан Соло о ней, тем яснее ему становилось, что забот, которые он взвалил на себя, польстившись на деньги Бена Кеноби, более чем достаточно. Поначалу он хотел просто заработать, чтобы рассчитаться со старыми долгами, висевшими над ним, подобно готовому упасть метеориту, у него вовсе не было желания становиться героем.

И все же что-то удерживало его, заставило присоединиться к Люку и его ненормальным приятелям-повстанцам, когда они предприняли ныне ставшую легендарной космическую атаку на Звезду Смерти. Что-то... Что именно, сейчас он уже не мог вспомнить.

Сейчас, когда Звезда Смерти давно уже была уничтожена, Хан все еще оставался с Союзом, оказывая помощь при создании базы на Хоте, быть может, самой суровой планете в Галактике. Но все это вот-вот должно измениться, говорил он себе: насколько Хан понимал, их пути неминуемо разойдутся.

Он быстро прошел по подземному ангару, где стояло несколько кораблей, обслуживаемых людьми в сером и их помощниками — роботами разных назначений. Беспокойство Хана вызывал грузовой корабль в форме блюдца, стоявший на новом основании, его любимец «Тысячелетний сокол». С тех пор как Хан попал на крючок Скайуокера и Кеноби, на этом корабле, самом большом в ангаре, пришлось выправить не одну вмятину. Но не в этом дело: «Тысячелетний сокол» славился вовсе не внешним видом, а скоростью: этот грузовоз по-прежнему считался, быстрейшим кораблем, созданным когда-либо на Касселе. Он был способен догнать и перегнать любой имперский истребитель.

Большей частью успеха «Сокол» был обязан управлению, ныне переданному в мохнатые лапы двухметровой горы коричневой шерсти, чья физиономия в этом миг была скрыта под сварочной маской.

Чубакка, огромный вуки, пилот Хана Соло, ремонтировал центральный подъемник «Тысячелетнего сокола», когда он заметил приближение Соло. Вуки прекратил работу и поднял щиток. Из зубастой пасти вырвалось рычание, которое во Вселенной могли перевести лишь немногие, не принадлежавшие к вуки.

Хан Соло был одним из тех немногих.

— Холодно — не то слово, Чуби,— заметил коррелянец.— Всем этим пряткам, всей этой дрожи я предпочел бы хорошую ежедневную драку.— Он заметил дымок, поднимающийся от свежеприваренной секции.— Как дела с этими подъемниками?

Чубакка ответил ворчанием.

— Ну и хорошо,— сказал Хан, полностью одобрив желание друга убраться в космос, на любую другую планету — подальше от Хота.— Пойду доложу. Потом присоединюсь к тебе. Как только эти подъемники будут налажены, мы отчалим.

Вуки пролаял в ответ (это означало, что он доволен) и, когда Хан отправился дальше, вернулся к работе.

Командный центр был занят электронным оборудованием и мониторами. Как и в ангаре, здесь было полно повстанцев-контролеров, военных ремонтников и роботов всех моделей и размеров» Все они выполняли работу по оборудованию в пещере действующей базы, которая должна была заменить базу на Явине.

Тот, кого искал Хан Соло, находился у большой консоли и внимательно следил за экраном компьютера, вспыхивающим яркими цветными символами. Когда к нему приблизился Хан, генерал Риикэн выпрямился во весь свой огромный рост.

— Генерал, здесь нет ни единого признака жизни,— доложил Хан,— по всему периметру установлены маркеры, так что вам станет известно, если кто-нибудь появится.

Как обычно, генерал Риикэн не улыбнулся сообщению Хана Соло. Но он был доволен, что молодой человек хотя бы неофициально принимает участие в восстании. Соло производил на Риикэна благоприятное впечатление, и генерал подумывал, не предоставить ли ему полномочия заслуженного офицера.

— Командир Скайуокер еще не появлялся?— спросил генерал.

— Он отправился посмотреть метеорит, который упал недалеко от него,— ответил Хан.— Скоро вернется.

Генерал взглянул на установленный недавно экран радара, изучая загорающиеся изображения.

— Учитывая метеоритную активность в этой системе, будет нелегко, пожалуй, обнаружить приближающиеся корабли.

— Генерал я..,— Хан помялся.—Я думаю, мне пришла пора двигаться.

Внимание Соло привлекла приближающаяся женская фигура. Ее походка в равной степени была грациозной и целеустремленной, но белая военная форма явно не соответствовала юным женским чертам. Хан Соло заметил, что принцесса Лея огорчена.

— Ты хорош в бою,— сказал генерал и добавил:— Мне бы очень не хотелось тебя потерять.

— Благодарю, генерал. Но за мою голову назначена цена. Если я не расплачусь с Джаббой Хуттом, я мертвец.

— Да, малоприятно, когда над тобой висит угроза смерти,— проговорил генерал, когда Хан повернулся к принцессе Лее. Соло не был сентиментален, но в эту минуту его переполняли странные чувства.