— А не имеешь ли ты в виду старика Бена Кеноби?..

— Прошу прощения,— поперхнулся ЗПиО, безмерно удивленный,— но вы действительно знаете этого человека?

— Не совсем,— упавшим голосом признал Люк.— Я не знаю никого по имени Оби, но старик Бен живет где-то на краю Западного моря дюн. Это — местная достопримечательность. Отшельник. Дядя Оуэн и некоторые другие фермеры говорят, что он колдун. Он иногда приходит сюда, чтобы купить кое-что. Я никогда не разговаривал с ним. И мой дядя тоже избегает этого.— Люк помедлил, потом еще раз глянул на маленького робота.— Но я никогда не слышал, чтобы у старого Бена был когда-нибудь робот.

Взгляд Люка снова неудержимо приковала голограмма.

— Интересно, кто она такая? Наверняка важная личность. Особенно если то, что рассказал ты мне, ЗПиО,— правда. Она говорит так, как будто находится в беде. И весь ее вид свидетельствует о том же. Возможно, послание действительно важное. Мы должны получить его полностью.

Люк снова потянулся к внутреннему управлению роботом, но Р2 отпрянул назад, издав громкий писк.

— Он говорит, что у него есть разграничивающий болт регулировки. Он обладает блоками причинности,— перевел ЗПиО.— Он предполагает, что если вывернуть этот болт, то можно посмотреть все послание,— неуверенно закончил высокий робот. Но Люк продолжал всматриваться в изображение, и ЗПиО добавил громче: — Сэр!

Люк вздрогнул.

— Что? Ах да.— Он обдумал сказанное. Затем глянул на открытую панель маленького робота. На этот раз Р2 не отодвинулся.— Кажется, я вижу этот болт. Интересно, зачем кому-то понадобилось посылать послание старику Бену?

Выбрав необходимый ключ, Люк нагнулся над панелью робота и вывернул ограничительный болт. Изображение пропало. Люк выпрямился.

— Ну вот! — Прошла долгая гнетущая пауза. Голограмма больше не появлялась.— Куда она делась? — наконец спросил Люк.— Пусть она появится снова. Прокрути мне свое послание, Р2.

Из нутра робота раздался невинный гудок. ЗПиО обеспокоился. Он явно нервничал, когда переводил.

— Он спросил, какое послание? — ЗПиО перевел свое внимание на товарища.— Какое послание? Ты знаешь какое. То, из которого ты только что крутил нам кусок. То, что ты таскаешь внутри своих дефективных ржавых внутренностей. Ты, упрямая куча металлолома!

Р2 сидел и тихо напевал себе под нос.

— Я сожалею, сэр. Но у него возникают опасные колебания в модуле рационального подчинения. Возможно, мы...

Голос из другого конца коридора прервал его:

— Люк, иди обедать!

Люк помедлил, затем поднялся и отвернулся от этого загадочного маленького робота.

— О’кей,— ответил он.— Иду, тетушка Беру.

Уже у двери он обернулся и сказал ЗПиО:

— Посмотри, что можно с ним сделать. Я скоро вернусь.— Бросив вывернутый болт на верстак, он вышел.

Как только дверь закрылась, ЗПиО набросился на своего товарища:

— Ты лучше подумай о том, как показать ему всю запись,— ворчал он, с намеком указывая на скамейку, заваленную деталями разобранных механизмов.— Иначе он возьмет этот мерзкий прибор и сам докопается до всего. И он не будет настолько осторожным, чтобы ничего не повредить, если посчитает, что ты намеренно скрываешь от него что-то.

Р2 издал жалобный гудок.

— Нет,— ответил ЗПиО,— я не думаю, что ты ему чем-то понравился.

Второй гудок не смог изменить строгого тона ЗПиО.

— Но я не думаю, что и мне ты нравишься.

Тетя Люка, Беру, наполняла кувшин голубоватой жидкостью из покрытого инеем контейнера. Позади нее, из столовой, раздавались голоса, и на кухню долетали обрывки разговоров.

Она горестно вздохнула. Обеденные споры между ее мужем и Люком становились все более ожесточенными по мере того, как неудовлетворенность отталкивала молодого человека от работы на ферме. Будучи человеком от земли, Оуэн, конечно, не разделял его чувств и не испытывал к нему никакого сочувствия.

Сунув контейнер в рефрижератор, она поставила кувшин на поднос и быстро вошла в столовую. Беру не была утонченной женщиной, но она инстинктивно понимала свою важную роль в домашних делах. Она действовала, как действуют стержни-замедлители в ядерном реакторе: ее присутствие заряжало Люка и Оуэна, но иногда происходил разряд — бах!

Встроенные в дно тарелок тепловые конденсаторные пластины еще не дали пище основательно остыть, когда она вошла. Голоса мужчин немедленно стихли, тема разговора была сменена, но Беру сделала вид, что не заметила этой перемены.

— Я думаю, что малыша Р2 могли украсть, дядя Оуэн,— сказал Люк. Он говорил так, словно это и было предметом их предыдущего разговора.

Дядя налил себе питье из кувшина в стакан и, набив рот едой, заговорил:

— У джавов есть привычка подбирать все, что плохо лежит, Люк. Но не забудь, они боятся даже собственных теней. Чтобы осуществить такое воровство, прежде всего они должны были подумать о последствиях. Теоретически их ум не способен на это. Почему ты думаешь, что этого робота украли?

— Во-первых, потому что он в слишком хорошем СОСТОЯНИИ для металлолома. Когда я его очистил, он воспроизвел голограмму...— Люк, проговорившись, поспешно добавил: — Но это неосуществимо. Почему я думаю, что его украли? Потому что он заявляет, будто является собственностью человека по имени Оби ван Кеноби.

Дядя Оуэн поперхнулся. Возможно, что-то попало в пищу. А может, это было отвращение, которое он испытывал к личности под этой фамилией. Но в любом случае он продолжал есть, не глядя на племянника.

— Я подумал,— решительно добавил Люк,— что робот имеет в виду старика Бена. Имя у него другое, но фамилия ведь сходится.— Так как дядя продолжал упрямо молчать, Люк прямо спросил у него:

— А ты не знаешь, о ком он говорил, дядя Оуэн?

К удивлению Люка, дядя не рассердился, но по всему было видно, что он сбит с толку.

— Ерунда,— сказал он, избегая взгляда Люка.— Это имя из какого-то другого времени.— Он закрутился в кресле.— Имя, приносящее только беду.

Люк не обратил внимания на это скрытое предупреждение и продолжал настаивать на своем.

— Может быть, кто-то из родственников старика Бена? Я и не знал, что у него есть родственники.

— Ты слышишь меня? Держись подальше от этого колдуна,— взорвался дядя, неуклюже сменив намеки прямыми угрозами.

— Оуэн...— робко попыталась вмешаться тетя Беру, но муж сурово оборвал ее.

— Все это очень важно, Беру.— Он опять повернулся к племяннику.— Я тебе уже рассказывал о Кеноби раньше. Он — сумасшедший старик, он опасен и творит только зло. Нам лучше держаться подальше от него.

Умоляющий взгляд Беру заставил его смягчиться.

— Этот робот не имеет к нему никакого отношения. Не может иметь! — пробормотал он вполголоса.— Записи — да! Ну... завтра свези механизм в Анкорхед и сотри его память.

Решительно засопев, Оуэн продолжил прерванную трапезу.

— И пора кончать с этими глупостями. Мне безразлично то, о чем говорит машина и кому она принадлежит. Я купил ее, и сейчас она принадлежит нам.

— А вдруг она принадлежит кому-то другому? — предположил Люк.— Что, если этот Оби ван Кеноби придет сюда, разыскивая своего робота?

На морщинистом лице дяди промелькнуло нечто среднее между печалью и радостью.

— Он не придет. Я думаю, этого человека больше нет в живых. Он умер примерно в то же время, что и твой отец.— Он отправил в рот огромный кусок.— А теперь забудем об этом.

— Значит, был такой человек,— пробормотал Люк, уставившись в свою тарелку. Потом он медленно добавил: — Оуэн, а он знал моего отца?

— Я сказал, забудь об этом,— резко оборвал Оуэн,— что же касается этих двух роботов, то твоя забота состоит в том, чтобы приготовить их к завтрашней работе. Не забудь, что в них вложены наши последние сбережения. Я не стал бы покупать их, если бы не надвигающаяся страда.— Он погрозил племяннику ложкой.— Утром они должны работать на ирригации на нижнем склоне.

— Знаешь,— задумчиво проговорил Люк,— думаю, эти роботы отлично справятся со своими делами. Дело в том, что я...— Он заколебался, неожиданно глянув в лицо дяде.— Я тут думал о нашей договоренности насчет того, что я остаюсь еще на один сезон.