А веерная пальма покачивалась, как огромное опахало, и шелестела своими листами:

Взгляни на меня, путник, как я красива. Всю жизнь я помогала нуждающимся. И меня все эллины зовут «пальмой путешественников». Ты умираешь от жажды и зноя, сломай один из моих листьев, внутри таится такая чистая, прозрачная, как кристалл, как лед, холодная вода.

Взгляни в мои глаза! - шептала та самая змея, в которой Ясон позже узнает свою будущую жену, Медею,- взгляни! Тебе я не сделаю зла. Взгляни в мои глаза: сколько чар в них, от них нельзя оторваться. Таковы же они были и тогда, когда я была женщиной. Мы еще встретимся. Я любила песни и пляски, огонь и кровь, я умела многое. И вот теперь от меня все бегут, я страшнейшая из гадин, и должна, должна искать человеческой крови, доставляя на колеснице ее своей повелительнице. Нет крови в сердце моей повелительницы, бледная, как покойница, посиневшая, лежит она. И я отыщу спящего и ужалю его, и подползу к своей повелительнице и жалом лизну ее по губам. Тогда подымется страшный, бледный, синий вампир, и на крыльях летучей мыши полетит к трупу, и вопьется в те ранки, что я сделаю зубами, и капля по капле станет пить кровь. И нальется кровью сердце моей повелительницы, богини Гекаты, и грешный румянец, как зарево пожара, который загорится в крови, вспыхнет на бледных щеках. И страсть омрачит ее рассудок, и помчится она в колеснице к своему повелителю и осыпет его отвратительнейшими из ласк. Ласки, от которых родятся скорпионы и женщины-вампиры. Словно два желтых огня сверкнули в темноте чащи, черная пантера, щелкнула зубами, завыла и кинулась искать человеческого мяса. В ней жила душа убийцы.

О боги! К чему я питался мясом, приносимых в жертву животных, чтоб жить! - вздыхал полу человек- полу кабан, с треском раздвигая кусты.- Вот за что я превращен в гнуснейшее из четвероногих.

А я была невестой, но умерла до брака! - прошептала мимоза и стыдливо закрыла свои листики. Прекрасный голубой цветок, в котором сияло Золотое Руно, душистым венком обвил голову Ясона...

И Ясон вскочил, получив сильный удар головой о палубу. «Арго» качало на волнах.

«Странный, какой странный сон я видел»,- подумал Ясон, но у него не было времени и возможности, чтобы хорошенько обдумать и проанализировать все, свершившееся с ним в этом удивительном сне, поскольку аргонавтам, всем вместе, пришлось дружно налечь на весла, чтобы преодолеть встречное течение.

Когда же с этой бедой было покончено, Ясон успел многое забыть из увиденного, потому что команда наперебой стала рассказывать всякие курьезные истории, которые только могли прийти на ум каждому. Пока ничего не предвещало никакой опасности. И Ясон забыл о своем недавнем вещем сне. Сняв хитон и отряхнув его от брызг, он слушал веселый рассказ Лаэрта.

Это было в позапрошлый год. Отплыл я на корабле из гавани; вышел корабль в открытое море, а куда плыть - не знаю. Но подумал я: к чему мне жить, если не достигну я цели всех моих помыслов? Пусть же плывет корабль по воле ветра, куда понесут волны. Смерть - так смерть, но, если суждено мне жить, то, верно, уж где-нибудь встретится мне этот чудесный остров! Унесло мой корабль в неведомые просторы океана, далеко от родной страны. Много бед встретили мы на своем пути. Порою волны так вздувались и бушевали, что, казалось, вот-вот поглотит нас морская пучина. Иной раз корабль прибивало волнами к берегам неизвестной земли, нападали на нас страшные, похожие на демонов, существа, угрожая пожрать живьем. Бывало и так, что теряли мы направление, не понимая, откуда и в какую сторону плывем, и становились игрушкой волн. Когда кончались запасы пищи, собирали мы съедобные травы и коренья на берегах безвестных островов, лишь бы только не умереть с голоду. А однажды, вдруг, откуда ни возьмись, появилось чудовище, не описать словами его ужасного вида,- и, разинув пасть, напало на меня и моих спутников. Случалось, мы поддерживали свою жизнь только морскими ракушками. Сколько тяжких недугов перенесли мы в пути под открытым небом, там, где не от кого ждать помощи. Не знали, куда плывем, жутко было на душе... Так неслись мы на корабле по воле морских течений, и вот на пятисотый день пути... Да, как раз на пятисотый день, утром, вдруг в морской дали показалась гора! Все мы на корабле сгрудились вместе и смотрели на нее, не отводя глаз. Большая гора. Нет ей равных на свете, можно без конца ею любоваться,- уверял Лаэрт,- и вот, как только сорвали мы одну ветку с дерева, растущего на горе, подул попутный ветер, и спустя четыре сотни дней с небольшим мы уже увидели родной берег... Боги послали мне благополучное возвращение на родину в ответ на мои горячие мольбы. А потом, даже не сбросив с себя одежды, еще влажной от соленой морской воды, я поспешил сюда, к вам на корабль. И вот я здесь! - закончил Лаэрт.

- Правду говорят мудрые люди, что из всех живых существ человек, пожалуй, беззаботнее всех: воистину, никто не бывает столь беспечным перед лицом грозящей опасности,- сказал Полидевк.- И вот знаю я в подтверждение этого суждения одну историю.

Однажды в Греции в спокойную и солнечную погоду на море внезапно показалась ослепительно сверкающая всеми бликами земных цветов большая лодка, в которой плыло множество каких-то людей. А посередине на торжественном возвышении восседал величественный и важный витязь. На его плечах алела длинная накидка.

От спутников витязя исходил явственный запах моря, но выглядели они очень странно: у иных вместо головы торчал рыбий хвост, у других - раковина. Третьи были сплошь покрыты серебристой чешуей.

Их предводитель дал приказ причалить к берегу, и удивительное судно пристало. Там моряки закупили всякую всячину и собрались, было, уже уходить, как вдруг витязь промолвил:

А я решил поехать в Колхиду. Эх, отрок, как искусны в любви тамошние бабенки. Поедем со мной.

Разве это возможно? - приступили к нему с вопросом.

Отчего же? - отвечал тот.- Это в вашей воле.

Тут все наперебой стали проситься с ним ехать,

приговаривая:

Я больше всех с ним дружил!

Нет, это я был его лучшим другом!

В конце концов, после долгих споров и пререканий порешили, что поедут семеро. Те же, кого не взяли, очень об этом сокрушались, но остальные не обращали на их сетования никакого внимания. Когда уже садились в ту самую сверкающую красотой лодку, у одного все же хватило ума сказать:

Я вспомнил, у меня есть чрезвычайно важное дело, из-за которого никак не могу поехать! - и он остался.

Прочие же едва успели вымолвить «до свидания!», как вместе с лодкой погрузились в пучину и были таковы.

С тех пор более десяти лет миновало, а никаких вестей от них не пришло. Так это дело и позабылось, осталась только песенка: «Чтобы пляски посмотреть...» Можно представить себе, как горевали несчастные вдовы. А тот единственный, который не поехал, и посейчас здравствует, а на пропитание зарабатывает тем, что учит неграмотных. Право, ему есть, чем поделиться.

А еще,- вспомнил он вдруг.- При дворе богини Геры служила кошка, которая была удостоена ею почтительного титула. Ну, вот, она была прелестна, и Гера велела особенно ее беречь.

Однажды, когда кошка разлеглась на веранде, приставленная к ней богиня Аму, прикрикнула на нее: «Ах, ты, негодница! Сейчас же домой!» Но кошка продолжала дремать на солнышке. Тогда Аму решила припугнуть ее: «Пилисей, где ты? Укуси-ка проказницу!»

Глупый пес набросился на кошку, а она в смертельном страхе кинулась прямо в покои Зевса. Бог в это время находился в зале утренней трапезы. Он был немало удивлен и спрятал кошку у себя за пазухой. На зов бога явились два его сына - Гефест и Арей.

Побить Пилисея! Сослать его на собачий остров сей же час! - повелел Зевс.

Собрались слуги и с шумом погнались за собакой, не избежала кары и богиня Аму.

-- Отстранить ее от должности, она нерадива,- приказал Зевс, и Аму больше не смела появляться перед высочайшими очами.

Стражники прогнали бедного пса. Увы, давно ли сам великий бог вел его, горделиво шествуя в процессии. Кто бы мог подумать, что Пилисею грозит такая злосчастная судьба.