Но тут вдруг вскоре уже не прилетели, а пришли оба Бореада, ведя за собой обоих темных царевичей. Один миг: и Клеопатра бросилась им навстречу: - Здравствуй, прелестное дитя, ты заблудился? Пойдем же со мною, я приведу тебя домой!
Одно прикосновение ее исцеляющей руки - и юноши прозрели. Касаясь детей, Клеопатра приговаривала, осыпая каждого поцелуями: «Это жизнь твоей матери, это жизнь твоего отца».
Волшебница, волшебница,- шептал потрясенный Финей.
Когда всеобщая радость прошла, аргонавты обратились к Бореадам: «Как вы их нашли?» И Калаид стал рассказывать:
Гнали мы их, этих птичьих чудовищ, по воздушным путям, гнали,- наконец, силы их оставили, они спустились на остров среди необозримой глади, морской или речной, не знаю. Они нас или мы едва их не прикончили, но нам вовремя вспомнилось слово нашего товарища Полидевка: мы, Аргонавты, крови не проливали! И тотчас мы получили награду: они нам открыли местонахождение пещеры, в которой томятся наши племянники. С них же мы взяли клятву, что они никогда более сюда не вернутся. После этого оставалось только освободить юношей, и вот мы здесь.
Весть о чудесном спасении Финея и его семьи быстро распространилась по городу. Дома поотворялись, улицы наполнились людьми. Узнав, как было все, они бросились к Аргонавтам и стали их упрашивать, чтобы они этот вечер провели с ними, обещая им доставить все нужное для пира, жертвоприношения и дальнейшего плавания. Ясон охотно согласился: он и Тифис должны были еще переговорить с Финеем о пути в Колхиду.
Грянул пир, вино лилось рекой, еще живее лились разговоры. Славили Бореадов, Ясона, всех Аргонавтов, превыше же всех их покровительницу, олимпийскую Геру. Почтили память погибшего Гиласа, с грустью вспомнили об отставшем Геракле. Не одну чарку поднимали они сегодня. И внезапно Теламона осенила счастливая мысль, он обратился к царю Финею, зная его пророческий прозорливый дар:
Расскажи, друг Финей, мне о судьбе друга и брата моего, Геракла. Не могу оторваться от него душой, видят боги, он мне дороже всех друзей на свете! Что случилось и случится с ним, где он, чем завершился его путь? Расскажи, друг Финей,- настаивал Теламон.
- Что ж,- произнес Финей,- видят боги, и я вижу, что ты, действительно носишь в сердце своем большую любовь и тоску о друге твоем, сыне Зевса, Геракле. И я хочу, чтобы с моей помощью она развеялась. Слушай, мой друг, слушайте все! - сказал он, наливая себе новую чарку.- Выпьем за двенадцатый подвиг друга нашего Геракла!
И предсказал старец Финей, что одиннадцать величайших подвигов совершит непобедимый герой Геракл на службе у царя Эврисфея.
Одиннадцать раз возвратится Геракл с победой в старые стены аргосской столицы. Даже завистливый, жадный и мелочный Эврисфей начнет, наконец, чувствовать себя в долгу перед своим великим слугою. Он наконец-то прикажет возвратить Гераклу золотые яблоки, добытые героем в садах Гесперид. Но в то же время, готовясь послать своего могучего слугу на последний двенадцатый подвиг, он придумает для него самое страшное и самое опасное задание. Он решит отправить Геракла в царство бога Плутона - Тартар.
Глубоко под землей, в вечном и жутком мраке, в древней сырости и холоде лежит это царство. Ни один луч солнца, ни один, даже лунный блеск не проникает с освещенной светилами земли туда, в темный Тартар. И не единый, ни человеческий, ни звериный звук не доходит до его, зияющих чернотой глубин. В холодеющем молчании, катятся подземные реки Стикс, Ахерон и Ко- цит. Черная, непроницаемая, как глухая ночь, вода их беззвучно лижет черные скалы. Даже совы и летучие мыши боятся залетать в эти страшные подземелья. Только в двух или трех местах на земле есть глубокие и узкие горные щели, дикие расселины и пещеры, сквозь которые можно пройти в подземное царство Плутона Живые люди никогда не проникают туда. Лишь когда человек умирает и тело его предают земле, тело отжившего человека быстро, точно гонимый ветром, опавший осенний лист летит к дикому входу в Тартар, спускается вниз, в сырость и томительный мрак, и навсегда остается там. Седовласый старик Харон за мелкую медную монетку перевозит ее в изношенном до ветхости и даже местами дырявом челне на другой берег реки Стикса.
И, увы, нет тоскующим человеческим теням выхода из Тартара на землю: все выходы из него стережет бессонный, как сама смерть, пес Кербер. Три головы у этого недремлющего стража, три головы на длинных шеях, и с каждой шеи спадает вниз густая, шевелящаяся грива, но не из волос, а из жутких, испускающих хриплое шипение змей. Длинный хвост у злого Кербера; на самом деле - не хвост. Это свирепый дракон вырос у него на спине. Он свивается в устрашающие воображение кольца, развивается, свивается вновь, высовывает острое, алеющее, как кровь, жало и злобно шипит. И горе тому, кто захочет, миновав ужасного Кербера, выбраться обратно, из подземного царства на белый свет. С громкими стонами печальной толпой скитаются тени умерших людей по острым камням Плутонова царства. Они тоскуют по солнцу, они грустят и плачут обо всем, что им было мило и радостно на теплой и светлой земле. Но выйти оттуда, как ни старайся, они не могут. Бедные души, они навечно принуждены остаться узниками Плутона и коварного Кербера.
И вот царь Эврисфей прикажет Гераклу спуститься в Тартар и, поймав адского пса Кербера, привести его на цепи а Аргос. И все, кто когда-либо услышат этот приказ, трижды содрогнутся от ужаса и страха. И громко заплачут жалостливые люди: ведь странно даже подумать, что живой человек должен спуститься туда, где толпятся только тени давно умерших людей. Но доблестный Геракл не дрогнет, он с радостью выслушает этот последний, двенадцатый приказ. Ведь недаром же он - герой, сын Зевса.
Прежде чем пускаться в путь, он сходил в город Элевсин, к Мудрецам, жившим там и не боящимся смерти. В непроницаемой, ночной тишине, при колеблющемся свете факелов, старейший из мудрецов шепнет на ухо Гераклу волшебное элевсинское слово: слово это магически освобождало от страха смерти каждого, кто его когда- либо слышал. Узнав это вещее слово, человек уже ничего не боялся. И вот тогда и отправился наш герой в дикие скалистые горы, где, преодолев трудные горные подъемы и впадины, найдет зловещую расселину, ведущую в темное царство Тартар. Но долог путь, страшен путь. Чем дальше будет Геракл отходить от Элевсина, чем ближе будет приближаться к владениям Плутона, тем теснее будут сдвигаться вокруг него остроконечные, обглоданные ветрами и временем, каменные утесы, тем глубже и мрачнее будет разверзшаяся долина. Перестанут звенеть неугомонные цикады, скроются куда-то птицы и горные звери. Лишь алчущие добычи змеи будут зловеще шипеть, провожая шаги могучего героя. Серые жабы с отвратительным кваканьем будут, словно ползучие гады, расползаться из-под ног его, да сидящие на засохших деревьях и замшелых камнях вороны будут каркать так, будто предвещая неминуемую беду. Наконец, среди ядовитых кустов волчьего лыка, увидит Геракл черное, как заброшенный бездонный колодец, жерло пещеры. Холодом и сыростью, смертью и тлением повеет оттуда, от этого мрака преисподней вздрогнет даже смелый воин, победивший Лернейскую гидру и Немейского льва. В последний раз, словно прощаясь, взглянет герой вверх, в далекое, безмятежное небо, отливающее радостной синевой, на белые мохнатые, как кудри младенцев, облака, потом... Потом он возьмется за ветви ядовитого кустарника и, перешагнув через страшный порог, опустится в скованное холодом подземелье. Но в тот же миг кто-то цепко схватит его за руку.
- Не бойся, сын Зевса,- скажет Гераклу звонкий, как май, молодой голос.- Наш отец послал меня, чтобы я довел тебя до дворца Плутона. Иди за мной и никуда не сворачивай. Не в первый раз мне приходится проходить этот страшный путь.
Оглянувшись, Геракл увидит рядом с собой улыбающегося юношу с лукавыми глазами и крылатым жезлом в руке. Маленькие, изящные крылья затрепещут у него на круглой шапочке; такие же точно крылышки будут и на его тонких сандалиях. По плутоватому, неугомонному взгляду, Геракл сразу узнает в прекрасном юноше своего старшего брата, Гермеса. Этот молодой бог - повелитель торговцев и выдумщиков-изобретателей, сам же, небесный посол и вестник, страшный любитель всякой хитрости и плутней. Рука об руку спустится с ним бесстрашный герой под мрачные своды подземного царства В страхе отпрянут в стороны легкие, словно паутина, тени умерших при виде живых людей, один из которых бог, а другой - могучий человек, облаченный в панцирь, с львиной шкурой на плечах. И только одна тень останется на месте, уставив на нежданных гостей неподвижные стеклянные глаза. Геракл, конечно же, узнает ее - то будет ужасная Медуза Горгона. На голове ее вместо волос, змеи, а тяжелый взор способен обращать в каменный столб каждого, кто случайно хоть смел взглянуть ей в глаза. Нахмурясь, Геракл поднимет свою палицу, но
