Крис закрыл дневник. Грета молчала.

— Ты спишь? — спросил он.

— Нет, я тоже пытаюсь понять, что собой представляет Вуди.

Робин вдруг приняла невозмутимый вид, попыхивая сигаретой, поглаживая свою косу в такт мелодии блюза.

— Боже, как давно этого не было! — произнесла она спокойным тоном.

— Ты о чем?

— Зная, что за тобой следят, чувствовать при этом чертовский подъем. Да, сейчас наконец я понимаю, что нас ждет. — Она говорила, слегка покачивая головой.

Доннелл бросил на нее одобрительный взгляд. Эта бабенка не утратила запала и для своего возраста выглядит великолепно!

— Я не считаю, что у нас нет проблем, — сказала Робин. — Если этот поляк Манковски действует официально, а у меня сложилось именно такое впечатление, то это серьезная проблема. Не потому что он очень умный, я этого не наблюдаю. То, как он пытался меня подловить, заставить проболтаться, не говорит об особом уме. Но если за ним стоит вся это долбаная полиция…

— Его вышвырнули из полиции, — сказал Доннелл. — Я же тебе говорил, и ему это не нравится.

— Ты так думаешь или точно знаешь, что ему это не нравится?

— Знаю. Я с ним разговаривал.

— Что ж, если ему нужны всего лишь бабки… — Она пожала плечами.

— Он работает только на себя и ни на кого больше.

— Он сам тебе это сказал?

— Он этого не говорил, я догадался. Послушай, этот коп выколотил из меня двадцать пять штук за то, что достал из бассейна твою бомбу. Он полез туда ради куска хлеба с маслом, сечешь? Этот парень еще вернется, потому что чует крупную добычу. Но это только одна проблема. Я вижу и другую… Короче, слишком много лишних людей.

— Ты про Скипа?

— Да! Твой дружок Скип, зачем он нам нужен? Впрочем, он та самая проблема, которой можно сделать ручкой, и она исчезнет. Достаточно тебе намекнуть ему, что это дело тебя больше не интересует, что ты его бросаешь, и он испарится.

— Не думаю, что это так легко, — покачала головой Робин.

— А ты стой на своем, пока он не отвалит. Я не понимаю, зачем нам нужно делить все на троих, когда можно прекрасно обойтись и без него. Сделку, о которой мы говорим, можно провернуть за один раз. Забираешь бабки, и все.

— Если тебя только это беспокоит, проблем нет. Ты получаешь половину суммы, — сказала Робин.

— Какая ты шустрая! Мне нужен миллион. Иными словами, единица с шестью нулями…

— Смоешься с этим миллионом и станешь жить на широкую ногу?

— Останусь там, где я сейчас. И не твое дело, как я стану жить.

— Ладно, если тебя устраивает миллион, давай возьмем два, — сказала Робин, закуривая. — Второй мы со Скипом поделим между собой.

— Получается, тебе миллион и мне миллион. Так не пойдет! — Доннелл покачал головой.

— Почему?

— Потому что это моя идея.

— Надо же, а я думала — моя, — усмехнулась Робин. — Ведь я первая позвонила тебе.

— Допустим. И ты считаешь, хозяин тебе заплатит наличными? Он что, должен будет оставить их в том месте, которое ты ему укажешь?

— Можно и так, — пожала она плечами.

— Ты тупая, ни хрена не соображаешь! — брякнул Доннелл. — По-твоему, хозяин, пьяный вдрызг, как обычно, отправится в банк за деньгами? Я никогда этого не допущу! Что я тебе сказал по телефону? Я спросил: «Это должны быть наличные или чек?» А ты взбеленилась и стала мне угрожать, мол, я с тобой игры играю. Наболтала мне по телефону всю эту хренотень! Забыла? Это же было только сегодня утром.

Наглая, самовлюбленная бабенка! Доннелл прищурился. Только посмотрите, как она держится… Фу-ты ну-ты!

— Что я из всего сказанного тобой поняла, так это что ты закусил удила, — улыбнулась она. — Нам действительно заплатят по чеку?

— Есть один способ.

— Он может запретить выплату?

— Я же сказал, есть способ это уладить.

— Прекрасно! — кивнула Робин. — Просто замечательно. — Она обвела взглядом зал, какое-то время смотрела на джазменов, затем, переведя взгляд на него, сказала: — Однажды Скип убил человека.

— Ты имеешь в виду Марка?

— Нет, еще до него. Он получил за это бабки, то есть я хочу сказать, что на него можно положиться.

— Я восхищаюсь такими парнями, но это не означает, что он нам нужен.

— Нужен! Он может избавить нас от проблем, от этого копа с загребущими руками.

Доннелл задумался. Это же надо такое предложить! Ему не хотелось об этом говорить, однако он спросил:

— И он это сделает?

— Если я его попрошу.

— Только-то?

— Если ты скажешь, что он в деле.

Доннелл молча пожал плечами, решив сделать вид, будто все это нужно как следует обмозговать.

— Наша корпорация по вымогательству принимает чеки, — улыбнулась ему Робин. — Только нужно будет на обратной стороне чека записать номер водительских прав Вуди. На случай, если он вздумает нас кинуть, — добавила она.

Крис рисовался перед Гретой, когда, лежа в кровати в то раннее сумеречное утро, он разговаривал по телефону с Джерри Бейкером.

— И вот я ныряю в бассейн этого типа, достаю взрывчатку, и он дает мне двадцать пять кусков.

— Ты забрал бомбу?

— Нет, оставил ее там, но велел парню ни в коем случае к ней не прикасаться. Уверен, он и близко к ней не подойдет.

— Нужно было ее забрать. Но ты хоть ее осмотрел?

— Конечно осмотрел, на всякий случай.

— Вообще-то ситуация довольно сомнительная.

— А что здесь сомнительного? Ты имеешь в виду сокрытие улики, да?

— Это как посмотреть. Может быть, сокрытие улики, а может, и ее сохранность. Возможно, при расследовании она понадобится, а возможно, и нет.

— Но ты не считаешь это вымогательством?

— А где здесь вымогательство? Парень согласился на твою цену, и ты проделал определенную работу, оказал ему услугу.

— Но получение денег за извлечение улики — это как, тоже улика?

— Не обязательно. Взрывное устройство — это точно улика. А вот что касается чека, здесь кое-что непонятно. Ладно, увидимся — поговорим. Пока.

Крис положил трубку и задумался. Когда сохранность улики становится ее сокрытием? Разве такое возможно? Придется потратить весь уик-энд на изучение этого туманного вопроса.

Крис приподнялся на локте, перевернул подушку вверх прохладной стороной.

— О боже! — воскликнула Грета.

— Что случилось?

— Думаю, мою машину вовсе не украли.

Грета пояснила, что, вероятно, из-за сотрясения мозга она забыла, где припарковала машину. Дело в том, что уже дважды, когда она приезжала в театр, она ставила ее в одном и том же ряду на первом уровне гаража, оба раза почти в одном и том же месте. Но в последний вторник, или когда это было, это место оказалось занятым, и она поехала на третий уровень гаража, а голова у нее была забита мыслями об изнасиловании и о том, как наказать Вуди, а потом она оказалась в больнице… Она действительно плохо соображала.

Крис пообещал съездить с ней за машиной. Но за завтраком он был неразговорчив.

— Как подумаю о своей машине, сразу вспоминаю Вуди, — вздохнула Грета. — Не знаю, что и делать. — Она пила кофе. — И ты не хочешь мне помочь. Ты считаешь меня глупой, да?

— Ничего особенного не произошло, — заметил Крис. — Многие часто забывают, где оставили машину…

— Я не об этом. Все-таки как мне быть с Вуди?

Крис сказал, что это дело туманное, смотря как на это взглянуть, и замолчал. Мысль о сокрытии улики не давала ему покоя. Возможно, за уик-энд расследование завершится, а поскольку он не принимает в нем участия, стало быть, он ничего не утаивал. Ведь так?

Когда они ехали в город в «кадиллаке», Грета сказала:

— Нужно поставить в известность полицейского в участке о том, что мою машину не угоняли. Представляю себе его реакцию.

Это навело Криса на мысль повидать Уэнделла. Потом он вспомнил, что по субботам тот всегда отдыхает. Ладно! Дежурный подтвердит, что, мол, да, Манковски заходил, искал Уэнделла.