Наконец, признание Лагона в центрально-западной Африке родиной Ганнибала возвращает нас к Пушкину, который считал себя «потомком негров», своего прадеда — негром, арапом, причем четко определял понятие арап как «черный африканец» и придавал соответствующие черты автопортретам и портретам Ганнибала, сохранившимся в его рукописях. Предшествующие исследователи, опираясь на теорию Анучина, вынуждены были признать, что все, о чем писал Пушкин в отношении африканских предков, не соответствует действительности. Выводы Дьёдонне Гнамманку, напротив, подтверждают все сведения, зафиксированные Пушкиным, и тем самым дают богатейший материал исследователям творчества великого поэта, не раз обращавшегося в своих произведениях к Ганнибалу и африканскому происхождению своих предков.

Доклад, прочитанный гном Гнамманку на международной научной конференции в Москве 28 августа 1995 г., вызвал огромный и вполне заслуженный интерес специалистов — участников дискуссии и средств массовой информации, включая телекомпании «Останкино», РТР и НТВ, которые осветили исследование Д. Гнамманку среди главных событий дня в информационных программах.

Ирина Юрьева,

кандидат филологических наук,

Ответственный секретарь Ассамблеи Российского Пушкинского общества

Москва, 7 сентября 1995 г.

Отец мой служил в российской службе, происходил в оной чинами и удостоился генералом аншефом чина орденов святыи Анны и Александра Невского, был негер, отец его был знатного присхождения, то есть владетельным князем, и взят в омо-наты. Отец мой Константинопольского двора из оного выкраден и отослан к государю Петру I.

Воспитан при дворе персонально блаженным и вечной славы достойныя памяти государем Петром Великом, был при всех тех походах и баталиях, при которых его величество своею особою присутствовать соизволил, был у государя в великой милости, крещен в бытность государя в Польше в городе Гродне[76]. Воспреемником были государь Петр Первый и королева польская[77], имя дано Петр, но как он по молодости плакал, когда его оным именем называли, то государь велел его называть прежним именем, до крещения его, Аврамом. В 1716 году от его величества послан во Францию и служил в тамошней военой службе и дослужился до артиллерии капитанского ранга. В 1723 году прибыл оттуда в Россию, по имянному его величества указу — пожалован лейб-гвардии Преображенского полку в бомбандирскую роту порутчиком и поручено ему было обучать артиллерийскую и инженерную науку, как знал, рота состояла из молодых людей; до кончины государя Петра Первого был отец мой командирован им в город Ригу для осмотру крепости и исправления, приехал по исправлении ему порученного, уже государя не застал в живых, явился к государыне Екатерине I, принят ею был милостиво и пребывание, как и прежде, его при дворе не отменено. В 1730 году по указу бывшего верховного совету тайного определен в Тобольской гарнизон майором и того же году сентября 25-го дня по именному ея и. в. указу переведен в инженерный корпус капитаном, в 1723 г.[78] по имянному ея величества указу, по челобитью его за болезьми из службы уволен. В городе Пернове[79] женился на девице лутеранского закону Крестине Матвеевне дочери Шеберьховой, купив мызу в 5-ти хаках, состоящую по деревням, городе[80], где и жил, а с первою женой разошелся, коя была гречанка, оставя дочь, рожденную им[81], по имени Поликсена[82], при себе. В 1740-м году по высочайшей милости е. и. в. государыни Елисаветы I вступил опять в службу[83] и произведен артиллерии в подполковники. 1742-м году января 12 дня по высочайшему имянному ея и. в. указу пожалован в армейские генерал-майоры и в Ревель обер-комендантом. В 1752 году апреля 25 дня по имянному ея и. в. указу тем же чином в инженерный корпус, потом произведен в генерал-инженеры, из инженерного генерал-аншефом, и препоручены ему были Ладожский, Кронштадтский и Рогервицкий каналы.

1760-м году уволен императором Петром III в отставку[84], а 1781 году скончался в апреле 20 числа, а мать моя скончалась того же году феврале месяце; по отставке жили в купленной отцом моим деревне, отстоящей от С. Петербурга 55-ти верстах, Ингерманланде в мызе Сюйде, где и погребены в оной церкви, при селе[85] находящейся.

Детей после себя оставил: Ивана, генерал-поручика, Петра, артиллерии полковника, Иосифа, морской артиллерии второго ранга капитана, Исака, морской артиллерии третьего ранга капитана, дочерей — Елизавету, которая была за Пушкиным, вдовою, Анну, коя была за генералом майором Нееловым, Софья за Роткирьхом. Братья, сестры и зятья волею Божиею все в разные годы помре, остался я один, я и старший в роде Ганнибалов.

Теперь начну писать о собственно моем рождении, происходящих чинах и приключениях. Родился я в 1742-м году июня 21-го числа пополуночи 10-ть часов в городе Ревеле, где отец мой, в оном городе, был обер-комендантом. Восприемники были заочно вечнодостойная императрица Елисавета Петровна с достойным памяти наследником Петром Третьим, в то же время пожаловано отцу моему 500 душ[86] Псковской губернии в Опоченском уезде Михайловской губы. Крещен мой отец[87] в Польше в городе Гродне, воспреемником был государь Петр Великий и королева польская.

…Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или Рани (мужа честна, говорит летописец, то есть знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского. От него произошли Мусины, Бобрищевы, Мятлевы, Поводовы, Каменские, Бутурлины, Кологривовы, Шерефединовы и Товарковы. Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории. В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал царя Ивана Васильевича Грозного, историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович Пушкин принадлежит к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой Пушкин во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина, сделал честно свое дело. Четверо Пушкиных подписались под грамотою о избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным. Прадед мой Александр Петрович был женат на меньшой дочери графа Головина, первого андреевского кавалера. Он умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах. Единственный сын его, Лев Александрович, служил в артиллерии и в 1762 году, во время возмущения, остался верен Петру III. Он был посажен в крепость и выпущен через два года. С тех пор он уже в службу не вступал и жил в Москве и в своих деревнях.

Дед мой был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урожденная Воейкова, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом, бывшим учителем его сыновей, и которого он весьма феодально повесил на черном дворе. Вторая жена его, урожденная Чичерина, довольно от него натерпелась. Однажды велел он ей одеться и ехать с ним куда-то в гости. Бабушка была на сносях и чувствовала себя нездоровой, но не смела отказаться. Дорогой она почувствовала муки. Дед мой велел кучеру остановиться, и она в карете разрешилась — чуть ли не моим отцом. Родильницу привезли домой полумертвую и положили на постелю всю разряженную и в бриллиантах. Все это знаю я довольно темно. Отец мой никогда не говорит о странностях деда, а старые слуги давно перемерли.